Запрещенные друг другу - читать онлайн книгу. Автор: Арина Александер cтр.№ 103

К Валу вот пришла. Зачем, спрашивается? Захотела лишний раз убедиться в правильности принятого решения?

Убедилась? Полегчало?

— А я определилась, — перехватила тонкую шлейку сумки, отступая медленно к двери. В груди, словно кислотный дождь прошёл. Жгло непередаваемо. — С мужем буду, — пыталась казаться равнодушной, хотя внутри уже давно всё дрожало натянутыми струнами. — Он тоже неплох в постели и знаешь, — вогнала острые ноготки в ладонь, обмирая от пущенной вдогонку запредельной злости, — спасибо тебе. Теперь я точно знаю, чего могла лишиться, выбери тебя в то утро. Лучше быть двуличной стервой под боком нелюбимого мужа, чем довольствоваться членом такого бабника, как ты.

Последнее можно было и не говорить, потому что не успела она отвернуться, собирайсь уйти с гордо поднятой головой, как Вал тут же бросился к ней и рванув за плечо, развернул к себе лицом.

— Бабника, говоришь? — склонился над ней буквально впритык и процедил сквозь зубы: — А ты тогда кто, Юляш? — Взгляд бешеный, дыхание тяжелое. Прерывистое. Ноздри с шумом выталкивают отработанный кислород. И в груди такая ломка… ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Вот и разобрались, кто мы друг другу, — улыбнулась, призвав на помощь всю свою стойкость. По крупицам собрала, соединила в одно целое, лишь бы не разреветься перед ним позорно. Если он бабник, то она… ладно, и так всё ясно. — Счёт 1:1. Я сделала больно тебе, ты — мне. А теперь пусти! — накрыла его руки холодными пальцами, норовя сбросить с плеч тяжелые кисти. — Всё, что нужно было знать, я и так узнала.

— Ну, уж нет, — ухмыльнулся криво Вал, швырнув её сумку на пол.

— Пусти, сказала! — едва не прорычала от отчаянья, чувствуя, что начинает плыть. — Мне больно! — воскликнула, имея в виду совсем не физическую боль. Хотя каждое прикосновение отдавалось тысячами иголок. Лучше вот так, разойтись, наговорив кучу гадостей, чем пытаться понять друг друга.

Вал перехватил её ладони и накрыл ими свое пылающее лицо. Отпустить её? Да щас. Поздно. Она уже спалилась по всем фронтам. Чтобы там не говорила и как бы ни отравляла душу — её реакция на его прикосновения была красноречивей любых слов.

— Признай… — обхватил её лицо в ответ, надавливая на челюсти, и надсадно прохрипел, задавливая застрявший в глотке эмоциональный ком, — что стерва ты двуличная. Что не хочешь меня… Что плевать тебе на чувства других… Признай, и я отпущу. Ну же!

Она кивнула. Всё верно. Но Вал лишь сильнее прижался к её лбу, не веря в происходящее. Это не может быть правдой!

— Юлька-а-а… что ж ты делаешь со мной?

А что она? Боялась она себя. Сильно. Кричала внутри тревогой. Приказывала вырваться из этого губительного плена, а всё никак не могла. Не задели его слова. Даже и не думала обижаться. Видно же, что не со зла. Что обида в нем говорила затаённая. Причина ведь не в нем, а в ней. В её непостоянстве и неопределенности. Но у неё не было выбора.

— Да, я стерва. Причем не только двуличная, а ещё лживая и трусливая… — прикрыла припорошеные влагой глаза, спрятавшись от горькой реальности. — И ты мне сто лет не нужен… — выдохнула тихо, беззвучно шевельнув одними губами. — И мужа я выбрала, потому что не хочу тебя. Попробовала — не понравился, — перешла на шепот, стараясь не реагировать на умелые прикосновения. Вал оставил в покое её лицо и переместился чуть ниже — сначала на шею, потом неспешно переключился на ключицы, а затем, прошелся пальцем по выступающей из декольте ложбинке, ныряя между налившимися половинками шикарной груди. — Не мой ты типаж, Дударев. Не хочу с тобой ни спать, ни просыпаться по утрам, ни жить. Ничего не хочу с тобой…

Всё. Выговорилась. Смогла выстоять, не поддавшись губительному искушению. По крайней мере снаружи. Но стоило открыть глаза и встретиться с недоверчивым взглядом — как сердце пошло в такой разнос, что едва не застонала от оглушающей боли.

— Юлька… Какая же ты у меня всё-таки дурочка… — прозвучало у её губ совсем безобидно. Практически ласково. — И врунья из тебя никудышная. И стерва так себе, на двоечку. Бери пример с племянницы. У той по всем категориям стопроцентные отметки.

И всё…

Трудно сказать, кто поддался наваждению первым. Возможно, она, а возможно, он. Помнил только, как накрыл ладонью её затылок, зафиксировав его широким обхватом и окинув взглядом пылающее лицо, в ту же секунду впился в распахнувшиеся навстречу губы изголодавшимся поцелуем.

Не пошли мы от человека. От зверья пошли. Ненасытного. Властного. Порой жестокого. Порой примитивного.

Сострадание, внимательность, понимание — всё померкло под опустившейся на их души волной дикого желания. Единственное, что играло на краю воспаленного сознания — это жажда поскорее ворваться в неё, стать с ней одним целым и больше никогда не расставаться.

Стоило только прикоснуться друг к другу — и сразу двести двадцать по покрывшейся испариной коже. Сразу в омут с головой. Испытали в нем и успевшую вытравить душу тоску, и дикую, отчаянную ненависть, и поработившую сердце ожесточенную любовь.

Боже, разве бывает так? Когда добровольно с разбега в пропасть? Когда заведомо приставляешь к виску пистолет и смиренно ждешь выстрела?

Это вообще нормально? Может, это уже неизлечимая болезнь? Но тогда даже если бы ему дали исцеляющую таблетку, способную вернуть всё на круги своя — отказался бы. Хотел хронически ею болеть. Пожизненно.

Разве можно такому сопротивляться?

Нет!

Не помня себя от страсти, Вал быстро расстегнул ремень брюк и, подхватив Юлю под ягодицы, заставил обвить свои бедра ногами, что она и сделала, как только оказалась приподнятой над полом.

Широким размахом руки он смел со стола чашки, подставку для папок, какие-то документы. И не успела Юля предупреждающе зашипеть на него, призывая к тишине, как оказалась заброшенной на стол, да ещё и с широко разведенными бедрами.

— Вал… — задохнулась от нехватки воздуха, почувствовав внизу живота неприятную тяжесть. С трудом переводила дыхания, постанывая от накатившего желания. Теперь уже бесполезно делать вид, что равнодушна. Что не хочет его, что плевать ей на него с высокой колокольни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сейчас, моя хорошая… Сейчас всё будет, — шептал в её губы, не зная, что лучше: ворваться в неё сходу или всё-таки позволить немного прелюдии.