Виновник завтрашнего дня - читать онлайн книгу. Автор: Арина Александер cтр.№ 84

— О, Владка, ты как раз во время. Я только соляночку приготовила, садись за стол.

Я и рада отказаться, не слишком хотелось кушать в присутствии Скибинского. Привыкла, что в основном ем одна. Но видимо моему желудку такое наплевательское отношение совсем не понравилось — он выдал настолько оглушающее урчание, что только глухой не услышал бы.

— Давай, давай, — поторопила Семёновна, ставя на стол тарелку с ароматным супом. — А то и так исхудала, смотреть жалко.

Ну да, по её понятиям, меня должно быть под семьдесят килограмм, а то и больше, чтоб было за что ухватиться, так сказать. А ещё она любила повторять, что мужикам нравится налитая грудь, а не обвисшее не пойми что «до пупа». Признаюсь, именно упоминание о груди заставляло меня питаться нормально. Хотелось выглядеть для кое кого не доской сороковкой, а такой себе сочной «дивчиной». Пришлось помыть руки и, поздоровавшись, взяться за ароматное блюдо.

Семёновна, оставшись довольной моим смирением, засуетилась у посудомоечной машины. Скибинский отложил газету и попросил ещё добавки чая.

— Как экзамен? — сосредоточился на мне, откинувшись на спинку стула. Так необычно видеть его на кухне, среди кастрюль, лопаток, специй. Сейчас это был не владелец сети казино, а обычный мужчина пенсионного возраста, зашедший на кухню перекусить под чтение городской прессы. Таким он мне нравился больше. Я могла не зажиматься перед ним, вести себя естественно, не огрызаться. Хотелось поскорее прояснить ситуацию, чтобы знать наверняка, кто передо мной: друг или враг, но пока решила повременить. Для начала стоило переговорить с Лёшей, а потом уже рвать и метать на все стороны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сдала на «отлично».

— Это последний?

— Нет, остался ещё один.

— Ясно, — затарабанил пальцами по столу, уверена, тоже испытывая неловкость. Я прекрасно помнила брошенные ему обвинения на дне рождения Олега. Да и до этого говорила предостаточно «лестного». Правда, он сам виноват. Если бы отпустил меня в свободное плаванье, ни у кого бы голова не болела.

— А потом чем планируешь заняться? После экзаменов?

Боже… Неужели у нас намечается что-то вроде нормального общения? Впервые с ним такое.

— Сначала поеду к тёте Любе на несколько дней, а то давно не была, а потом хочу куда-нибудь устроиться на лето. Деньги нужны всегда.

— Ну, с этим спорить не буду, — согласился Скибинский, поблагодарив Семёновну за чай, и снова переключился на меня. — Место уже нашла?

Я прекратила жевать, так и застыв с поднесенной ко рту ложкой. Точно снег выпадет.

— Куда меня могут взять без образования? Конечно в кафе или ресторан.

Скибинский поперхнулся. Семёновна метнулась к нему и быстро приподняла правую руку, посмотрев на меня с укором. Приехали, называется. А я-то в чем виновата?

— Что?!! Какое кафе? Ты на кого учишься?

— На эколога, — не поняла, куда он клонит.

— Вот и работу надо искать соответствующую. В кафе она устроится… Чтобы я больше такого не слышал.

— Так говорю же, мне ещё три года учиться…

Скибинский хлопнул ладонью по столу. Против всех ожиданий я даже не вздрогнула. Закалка, что тут ещё скажешь. Надолго же его хватило.

— А со мной поговорить не пробовала? Тебе опыт нужен. Практика. Чтобы после университета тебя любая фирма или госучреждение приняло.

— Вы не поняли, — я подалась к нему через стол, настроенная на схватку, — мне деньги нужны. Практики мне и в униве хватает.

— Не переживай, будут тебе деньги.

— Ага, знаю я эту схему. Мне чужого не надо.

Скибинский устало вздохнул. Вечно у нас так. А я уж, было, понадеялась.

— Я думал, десять лет под одной крышей сблизили нас, — сказал он с укором. — Неужели я до сих пор чужой для тебя?

Я сникла. Всё. Наелась. Понимаю, не только он сложный, я тоже не подарок. Но не я начала эту войну. Всё могло быть иначе, пойди он мне навстречу два года назад. Не захотел. Для него восемнадцать лет — не показатель достаточной взрослости. А что тогда показатель? Обиделся, что чужой для меня? Так я могу и не такое выдать. Меня родная сестра не воспринимает за родню, что уж тогда говорить о нем?

— Я уже взрослая, Павел Олегович и хочу жить отдельно. Я хочу не задыхаться, а дышать свободно. Не висеть у вас на шее мертвым грузом. — На глаза набежали непрошенные слёзы, пришлось взять себя в руки, дабы не расклеиться окончательно. — Я ценю вашу опеку, правда. Вы, Ваня… Вика — моя семья. Но я не чувствую себя её частью, понимаете? Не потому, что вы где-то меня чем-то обидели или обделили, а потому, что я изначально была чужой вам. Вас обязывает данное моей матери слово. Не надо. Хватит принимать за меня решения. Дайте мне возможность самой идти по выбранному пути.

Как же громко колотилось мое сердце. Казалось, его слышат все.

Семёновна перестала звенеть посудой. Павел Олегович задумчиво рассматривал узор на чашке, и на некоторое время вокруг нас повисла звенящая тишина.

Конечно, если бы не Лёша, я бы скрипя зубами ждала окончания учёбы и рта бы не раскрыла, требуя свободы. Сколько раз порывалась добиться понимания, и каждый раз наталкивалась на один и тот же ответ — нет. Но сейчас… сейчас всё изменилось. Я хочу видеться с любимым открыто. Хочу держать его за руку, целовать при всех, знакомить со всеми. А это возможно только при одном условии — если стану полноправной хозяйкой своей жизни, не иначе.

— Нет, Влада, — пригвоздил меня к стулу, хмурясь. — Пока не закончишь учёбу — никакой самостоятельности. Насчёт твоей свободы… — посмотрел прямо в глаза, и мне стоило немалых сил удержать рвущееся на волю недовольство. — Ты и так в ней неограниченна. Разве я хоть слово сказал, когда ты уходишь посреди ночи и приходишь под утро? Или когда уезжаешь с друзьями не пойми куда на пару дней?

Если бы не просьба одного человека сдерживать себя — я бы рассказала ему по чем в Одессе рубероид. А так пришлось прикусить язык. Забота заботе рознь и опека — так же. Я могла вот уже как два года жить отдельно и не знать такого головняка, как Турский.

— Вот видишь, — по-своему истолковал мое молчание Скибинский, — ты и сама всё понимаешь.