Сквозь огонь - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Овчинникова cтр.№ 58

– Дайте руку, я помогу вам встать, – раздался голос над головой.

Я повернулась.

Мне протягивала руку, улыбаясь, одна из девочек. Я схватилась за нее и перестала дрожать. Девочка помогла мне подняться. Она оказалась старше двух других – на школьной форме, выглядывавшей из-под расстегнутой шубы, блестел комсомольский значок. Мертвый сосед сверху был высоким и красивым молодым мужчиной, вполне здоровым и живым. Он держал за руки двух младших пионерок. Чудовище из темного угла в детсаду оказалось миловидной и тоже молодой нянечкой в белом халате и косынке. Она стояла рядом с толстой, добродушной кондукторшей.

Они помогли мне взойти на сопку, обогнуть опасные места, не поцарапаться и не упасть. Они поддерживали меня, когда я поскальзывалась, отводили ветки от моего лица. Постепенно мои герои стали отставать. Когда впереди показался лежащий на земле Рафа, я оглянулась, но их уже не было.

Рафа слабо шевелил пальцами, полуоткрытые глаза медленно блуждали. Я присела, взяла его за руку, о чем-то спросила, он невпопад зашептал в ответ. Темнело. Значит, сегодня точно не стоит надеяться на спасение.

Перенести Рафу у меня не хватило бы сил, поэтому я вернулась в лагерь, взяла палатку, спальник, спички. В кружке, которую Рафа подставил под листья, через верх переливалась вода. Я выпила ее всю Старым путем, чтобы не сбиться, вышла на дорогу, прошла вправо и нырнула в тайгу там, где днем услышала голос отца.

Я поставила палатку рядом с Рафой, перетащила его внутрь. Делать этого было нельзя, но я боялась, что иначе он схватит воспаление легких. Только к ночи я разожгла костер. Спички вспыхивали и гасли в моих дрожащих руках. Влажность достигла какого-то невероятного пика, и обсушиться полностью никак не удавалось. Мокрая одежда прилипла к телу, и меня без перерыва била противная мелкая дрожь. Влага забивалась в нос, липла к лицу. Всю ночь я сидела перед костром, иногда отходила за дровами, но в палатку не заглядывала – боялась, что Рафа умер, и я не смогу сидеть в темноте рядом с мертвецом. Темнота была живая, пахучая. Я вздрагивала от скрипов и шорохов, от звуков, похожих на чавканье грязи под ногами, и ждала, когда вернется отец. Или Вера. Или они вместе выйдут из темноты, сядут у костра и протянут к нему руки.

Пришел серый рассвет. Я отважилась заглянуть в палатку к Рафе. Он был жив, держался. Я смочила его пересохшие губы водой и он, казалось, чуть улыбнулся. С рассветом лес оживился. Запели птицы, засвистели бурундуки. Куковала далекая кукушка. Я спросила, сколько мне жить, и она тут же замолчала. Дождь закончился, ветер тоже, верхушки деревьев стояли не шелохнувшись. Я бросилась наверх, к дороге, поскальзываясь и перескакивая через поваленные стволы. Я стояла на дороге и смотрела в хмурое небо до тех пор, пока не раздался спасительный рокот вертолета.

Спасатели для начала как следует меня обматерили, потом я отвела их к палатке и помогала тащить на носилках Рафу, потому что их было всего трое.

– Где третий, третий где? – спрашивали они.

– Не знаю, – твердо ответила я. – Папа ушел за дровами и исчез.

Нас отвезли в больницу в Гордееве. Меня отпустили тем же вечером. По холлу ходил туда-сюда Сергей. Встревоженный, взлохмаченный. Я подбежала, обняла его и долго рыдала у него на груди, повторяя:

– Мы ее убили. Мы все ее убили.

Сергей не понимал, о чем речь. Он сам едва стоял на ногах после того, как добрался в Гордеев самолетами, поездом, машиной.

В тот день, когда нас увезли на вертолете, тайфун сделал передышку на несколько часов, а затем разыгрался с новой силой.

Рафа снес себе выстрелом кусок черепа. Круглов подсуетился и добился, чтобы его, как только кончился тайфун, отправили в краевую больницу.

Отец нашелся еще до нашего с Сергеем отъезда. Зацепился за кусты сильно ниже по течению, добрался до какой-то деревни и пережидал циклон у гостеприимных хозяев. Он мог сделать любого хозяина гостеприимным.

Потом он сказал Лене, что заскользил на склоне и скатился по глиняному берегу в воду. Я рассмеялась, узнав об этом, даже испытала облегчение от того, что не стала убийцей. Мы с мужем переселились в гостиницу, чтобы не встречаться с ним. Сергею я сказала, что не хочу лишних неудобств.

Мы вылетели из Хабаровска, сразу как ушел тайфун. До отъезда мы с Витей помогли Вериной матери сделать небольшой ремонт в квартире. Ремонт был нужен нам с Кругловым гораздо больше, чем самой тете Оле, но она согласилась. Под ревущие звуки дождя и ветра мы обдирали и клеили обои, разводили в пластмассовом ведре водоэмульсионку, белили потолки. Заново покрасили требующий замены деревянный пол. Работали молча, между делом напивались в хлам так, что Сергею приходилось вызывать такси и самому ехать за нами, чтобы довезти Витьку до дома, а меня – до гостиницы. Закончить ремонт мы не успели, но Круглов пообещал, что позовет на помощь Катю или Лену и обязательно доведет все до конца. Я поверила.

Когда мы вернулись в Петербург, жара уже закончилась, настало обычное тусклое питерское лето – прохладное, с короткими дождями. Дети написали по моим рассказам истории. Конечно, чересчур приукрасили. Но в их рассказах то появляется, то исчезает красивая девочка с красными волосами и горящая тайга, на которую в момент наивысшего отчаяния проливаются дожди. Я в этих историях убиваю то медведя, то тигра, то невообразимое лесное чудовище, одновременно горящее и мокрое, из деревьев, глины и воды. Возможно, это не так уж далеко от правды. Во всяком случае, одноклассники детей обращаются ко мне преувеличенно вежливо.

Круглов, начавший пить после ухода жены, пил долго, не меньше года, и не только пил, как я подозреваю. Следующей зимой он заснул на морозе и попал с обморожением в больницу. Ему чудом сохранили ноги, правда, пришлось ампутировать несколько пальцев. После этого он нашел в себе силы бросить пить, закрыл свои рыбные магазинчики и купил ритуальную контору со всеми прибабахами: памятники, венки на выбор, пять видов гробов, грим усопшим. Бизнес, по его словам, идет хорошо. Он как-то ухитрился отсудить у жены дочку, воспитывает ее сам, отдает матери только на выходные, да и то не всегда. Он подтянулся, утратил вечный налет раздолбайства. Хотя, конечно, когда говоришь с ним, понимаешь, что Круглов – он… ну, в общем, Круглов и есть.

Недавно он приезжал в Питер, заходил в гости. Я поила его кофе в гостиной с косыми мансардными окнами. Витька цокал языком: как у вас все интересно сделано! И квартира, и Питер, и вообще. Дети играли в своей комнате и несколько раз прибегали посмотреть на дядю, который живет где-то там, где вода выходит из берегов и уносит с собой целые настоящие машины.

Витька сказал, что думает перебираться в Питер или Москву. Продать свой ритуальный бизнес и «замутить» что-нибудь этакое. Он всегда ходит по краю, но никогда не соскальзывает, и мне кажется, у него все будет хорошо, неважно где – в Питере, в Москве или в Гордееве.

Рассказал Витька и об отце.