Сквозь огонь - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Овчинникова cтр.№ 48

Вместо того чтобы ехать за отцом, я легла на кровать и мгновенно провалилась в сон. В нем я была Верой и молча убегала в ночи от преследователя. Снег под ногами оглушительно скрипел, страх сковывал движения. Кто-то очень страшный, без лица и без голоса, бежал следом. Я слышала его тяжелое дыхание и скрип снега под его ногами. Воздух вязкий, двигаешься медленно, как ни старайся, будто стоишь на месте. Потом Вера остановилась. Шаги позади стихли. Она обернулась – и ее глазами я увидела саму себя, стоявшую по колено в снегу под тусклым светом из школьного окна. Я снова была пятнадцатилетней девочкой, босой, в накинутом на плечи пуховике. Вера шагнула ко мне, я шагнула сама к себе – и полетела вниз. Летела несколько секунд. Потом упала и проснулась.

Вскочила с кровати, выглянула в окно. Там бушевал настоящий тайфун. Во дворе женщина снимала с веревки сушившееся белье, теперь промокшее снова. Собирала и закидывала себе на плечо. Ветер вырвал наволочку у нее из рук, она отлетела и упала на тротуар прямо в лужу, а следом – еще полотенце. Третий порыв ветра едва не сбил с ног саму женщину, но она схватилась за Т-образную стойку для белья и удержалась на ногах. Переждав порыв, сорвалась, побежала к тротуару, подняла из лужи наволочку и полотенце, закинула их на плечо, поверх остальной кучи, потом торопливо зашла в Верин подъезд.

Я ходила из комнаты в комнату. Думала о Вере, и чувство вины начинало разъедать меня. Оно ошеломляюще быстро проникало внутрь, я зажмуривалась и гнала его прочь, повторяя: я не виновата, не виновата… И понимала, что это неправда. Я виновата так же, как многие другие. Как все, кто знал и ничего не сделал, как все, кто не знал и не заметил.

Я принялась звонить в Петербург – мужу, детям, свекру. Связь обрывалась, я звонила снова, и трубка шипела, как в тот день, когда с неба падали мертвые птицы. Я звонила отцу – гудков не было. Смотрела на непогоду, и вина снова начинала разъедать меня.

Так, в безостановочном хождении по квартире, я провела еще час.

– Шагомер зашкаливает, – сказал Сергей.

Я слышала его голос прямо здесь, в квартире. И подумала: ну все, совсем спятила, ушла из вчерашних видений прямиком в безумие и вернуться не могу. Ну, пусть так.

Вера больше не появлялась. Потихоньку я отошла от ужаса. Видения и сны забываются очень быстро: вот только что она сидела передо мной, живая, дышала, разговаривала, красила ногти, и покрывало сохранило ее тепло. А спустя час призрак вспоминался сквозь дымку, нечетко, как на потертой видеокассете, которая вроде показывает изображение, а вроде и нет. Я бродила по комнатам, восстанавливала в памяти, как она сидела, как откидывала хвост на спину, – но с каждой минутой изображение блекло, терялись родинки на голых руках и ногах, голубоватые жилки под кожей, выбившиеся из хвоста красные волосинки. Я забывала, как вились ее локоны, и это было мучительно. Каждую секунду хотелось записать, но когда я начинала искать ручку с бумагой или хотя бы телефон, то отвлекалась от Веры, и ее образ стремительно таял. Я снова возвращалась мыслями к ней: только бы не забыть, только бы не забыть, не потерять, пожалуйста, еще минуточку. Но вот картинки окончательно померкли, и я осталась одна – там, где пугающе реальным было все: голова изюбра с тусклыми глазами, сейф с ружьем, ковер, жалюзи на окне.

Я посмотрелась в зеркало в ванной. Я тоже была реальна. Каждый волосок, каждая родинка и морщинка – настоящие. И нервные движения тоже: вот я заправляю волосы за ухо, вот достаю из кармана телефон, чтобы посмотреть время. Я реальна, а все остальное – лишь фантазия. Затянувшаяся и оттого очень страшная.

Я словно протрезвела. Тайфун немного утих. Сотовая связь все еще не работала. Я помнила, что до Красноармеевки можно добраться только одним путем. Ехать навстречу отцу было бы огромной глупостью, но мне хотелось совершить именно такую, отчаянную, несусветную. Тем более – всего лишь тайфун. Не убивающий огонь, а дающая жизнь вода. Она питала землю, уносила пепел, вымывала плохое из людей и, в отличие от огня, оставляла нас живыми. Я оделась как на поиски в лес, захватила воду, фонарик, мобильник и спустилась во двор.

По тротуару текла неглубокая, но быстрая река. Чтобы набрать силу, ей нужно больше дождя. Сутки или двое, и она нальется так, что будет сбивать с ног. Одной девочке понадобилось целых полгода, чтобы решиться, но вода решительнее.

Она наверняка долго думала. В одиночестве, постоянно. Сидя у меня на кровати, гуляя по городу, отдаваясь очередному мужчине. Они все были для нее на одно лицо – тело за телом, как еда без вкуса и запаха. Кстати, еда. Было бы неплохо чего-нибудь поесть или взять с собой, подумала я, но мысль снова заскакала – от Веры к отцу, от отца к Сергею и детям, которым надо позвонить. Я не говорила с ними несколько дней, только слала сообщения: я в порядке, жива и здорова. Вера тоже делала вид, что она в порядке, а сама все время думала, как прыгнет с крыши. Или она хотела утопиться? Привязать руки к камню и войти в раскаленную от жары и пожаров воду водохранилища. А может, хотела перерезать вены, но пришедшая не вовремя мать или мой телефонный звонок помешали… И Вера спокойно, без отчаяния откладывала то, что задумала, так как твердо решила: она сделает это.

Я выбралась на автомобильную дорогу. Воды здесь было мало, и машины спешили в укрытие, легко преодолевая встречный поток. Несмотря на потоп, в городе царило оживление. Вода закручивалась в воронку над канализационными люками. Люди зачем-то прикрывались бессмысленными сейчас зонтами, озабоченно глядели под ноги. Женщины поднимали юбки, мужчины закатывали брюки выше колен. Тут и там визжали стайки детей. Одна компания мастерила плот на крыльце заброшенного магазина: десяток ребят стояли и смотрели, как один стучит молотком.

Тайфун надвигается со стороны, где восходит солнце. Он накрывает собой землю Азмуна: накрывает рыбные реки, домики с покатыми крышами. Старики уводят детей в землянки. В село поспешно возвращаются лодки. Рыбаки оттаскивают их от берега, прячут подальше от воды. Женщины снимают сети, поставленные недалеко от берега. Прячут все, что можно спрятать. Двери землянок плотно закрывают, подпирают изнутри, чтобы вода не заливала земельный пол.

Азмун не пытается остановить непогоду. Он тоже закрывается в своей землянке, чтобы переждать ее.

Вода набирала силу. Дождь стекал с сопок в котловину, в которой лежал Гордеев. Лило будто отовсюду, и с неба, и с земли, ветер задувал воду справа и слева, и от нее было так же некуда деться, как от жары и огня.

– Доеду до дома, там поставлю! – долетело из проезжавшей мимо машины. – Доеду, поставлю. Тайфун закончится, починим!

Машина уехала, и я так и не узнала, что водитель собирается чинить и куда-то ставить после тайфуна.

Я достала телефон, нашла номер Круглова. Дунул ветер, мобильник залило водой, она попала в микрофон и динамик. Однако гудки пошли. В трубке послышался бодрый голос:

– Але! Але, Сашка, ты?

– Я. Круглов, ты не знаешь…

– Сашка, Сашка, але! Тебя не слышно!