Код креативности. Как искусственный интеллект учится писать, рисовать и думать - читать онлайн книгу. Автор: Маркус Дю Сотой cтр.№ 62

Все мы склонны закостеневать в своих привычках. Continuator порождал новые последовательности звуков, по сути дела говоря: «Эй, а ты знаешь, что можно еще и так?» «Поскольку система играет музыку на пределе человеческих возможностей, – объясняет Люба, – особенно когда дело доходит до длинных, но захватывающих мелодических фраз, сыгранных в невероятном темпе, она бросает вызов самому понятию виртуозности».

Люба чувствовал, что у него есть физические ограничения, которых нет у Continuator, и это позволяет Continuator быть большим новатором, чем он сам. Отсутствие физического воплощения часто сужает творческие возможности компьютеров, но в этом случае ситуация была обратной. Тот факт, что машины способны работать гораздо быстрее и обрабатывать данные в гораздо больших количествах, чем люди, может приводить к интересным противоречиям между творчеством человека и творчеством искусственного интеллекта. Именно об этой динамике шла речь в фильме «Она» ^[84], герой которого влюбляется в искусственный интеллект. После многочасовых бесед ИИ начинает жаловаться на медленность взаимодействия с людьми и в конце концов бросает своего возлюбленного-человека ради более полноценных отношений с другим искусственным интеллектом, способным взаимодействовать на скорости своего процессора. Возможно, и Continuator начнет создавать звуки, настолько сложные и быстрые, что оценить их сможет только другая машина.

Но пока что Continuator вызывает у слушателей интересную эмоциональную реакцию. Как сообщает Паше, на концертах, на которых алгоритм импровизировал вместе с Люба, «реакцией публики было изумление, оторопь и очень часто стремление играть вместе с системой». Паше решил предложить алгоритму джазовый вариант теста Тьюринга. Два джазовых критика слушали, как джазовый пианист Альберт ван Венендал импровизирует вместе с ним в режиме вопросов и ответов. Обоим критикам оказалось очень трудно отличить одного исполнителя от другого, и оба считали, что живой джазмен, вероятнее всего, Continuator, так как именно он экспериментировал с жанром более интересным образом.

Хотя Continuator разрушил существовавшие границы и добился замечательных результатов, у систем, основанных на цепях Маркова, есть некоторые неустранимые ограничения. Притом что этот алгоритм создавал джазовые риффы, осмысленные в локальном контексте и даже весьма удивительные, в целом его сочинения были неудовлетворительными, так как в них не было общей структуры или того, что мы могли бы назвать композицией. Паше понял, что, для того чтобы в этих произведениях появлялся более интересный сюжет, на развитие мелодии придется наложить дополнительные ограничения. В режиме вопросов и ответов часто бывает нужно, чтобы ответ заканчивался там же, где начинался вопрос, но мелодия должна в конце концов приводить к какому-то разрешению конфликта. Добиться этого в рамках марковской модели не проще, чем найти квадратуру круга. Паше решил, что нужно найти некий новый способ сочетания свободы марковского процесса с ограничениями, которые позволили бы создавать более структурированные композиции.

Потоковая машина

Многие художники и исполнители утверждают, что, когда они занимаются своим творчеством с полной отдачей, они теряют ощущение времени и места. Некоторые называют это состояние «зоной». В последнее время его стали называть «потоком», используя термин, который впервые применил в 1990 году для описания психологического состояния ума венгерский психолог Михай Чиксентмихайи. Паше решил попытаться создать алгоритм, помогающий творцам достичь состояния потока.

Поток достигается сочетанием чрезвычайно высокого мастерства с чрезвычайно трудной задачей. В отсутствие любого из этих факторов человек соскальзывает в одно из других психологических состояний, представленных на приведенной ниже диаграмме. Если у вас недостаточно мастерства, а вы беретесь за слишком сложную задачу, вы в конце концов попадаете в состояние тревоги. Если же задача слишком легка для человека вашего уровня мастерства, эта работа с большой вероятностью может оказаться скучной.

Алгоритм, на котором основана Flow Machine («Потоковая машина») Паше, использует цепи Маркова для изучения стиля музыканта, а затем накладывает некоторые ограничения. Так же работают и многие художники. Пикассо годами изучал творчество Эль Греко, Ренуара, Веласкеса и Мане, имитируя, комбинируя и приспосабливаясь к их стилям и накладывая на них разные системы ограничений, чтобы выработать свой собственный стиль, абсолютно индивидуальный и в то же время уходящий корнями в работы мастеров прошлого.

В экспериментах Паше алгоритм должен был играть в одном стиле, используя ограничения, позаимствованные из другого. Это фантастический пример алгоритмического экспериментирования с концепцией комбинаторного творчества Боден. Например, он взял блюзовый стиль Чарли Паркера и ввел в него ограничения, взятые из всего комплекса произведений Пьера Булеза: тот был поклонником Шёнберга и стремился использовать в своих пьесах все 12 нот хроматической гаммы. Это привело к циклическому повторению в блюзе всех 12 нот, что необычно, так как обычно в качестве основы для развития в блюзе используются всего три ноты. В результате получается странное создание, явно порожденное миром би-бопа Чарли Паркера, но существующее где-то на самом краю этого мира. Должен признать, что такое слияние мне понравилось. В других случаях эта методика работала хуже: так было с композицией «Giant Steps» в исполнении Джона Колтрейна с ограничениями аккордов, позаимствованными у Рихарда Вагнера.

Flow Machine занимается не только музыкой. Ее можно научить стилю одного поэта или песенника и наложить на этот стиль ограничения другого. Например, команда Паше использовала модели Маркова для изучения стиля текстов Боба Дилана и затем применила его к тексту песни Yesterday группы «Битлз». Текст «Битлз» наложил некоторые ограничения по части размера и ритма. Затем Flow Machine предложили заполнить этот шаблон словами и фразами, которые явно могли бы быть написаны Диланом. В результате получилось следующее сочинение, которое действительно можно петь на мотив Yesterday:

Затем Паше создал при помощи своей Flow Machine произведение, которое громко объявили первой поп-песней, написанной искусственным интеллектом. Наконец-то долгие годы исследовательской работы позволили ему осуществить детскую мечту. Новая песня, музыку для которой сочинила Flow Machine, называется Daddy’s Car ^[86]; она написана в стиле «Битлз», любимой группы Паше. Многие музыкальные аналитики утверждали, что у музыки «Битлз» есть секретная формула, и Паше надеялся разгадать ее код. Но текст песни не был произведением алгоритмов. Его написал Бенуа Карре, которому поручили превратить результат работы алгоритма в полноценную профессиональную песню.