На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Раймон Пуанкаре cтр.№ 161

Ясно, что Жоффр прав. Теперь дело в том, чтобы убедить одновременно союзные правительства и их главнокомандующих. До сих пор они склонны были принимать только от самих себя – безразлично, приказы или директивы. Возобновим же свои усилия, будем неутомимы в этом.

В свою очередь, по требованию ряда министров, а также моему Мильеран написал Жоффру 26 июня: «На нашем совещании в среду 23 июня я указал вам, сколь важным представляется мне добиться полной подготовки одинаково как обороны, так и наступления; она должна дать нам уверенность, что наши войска в состоянии в любой момент и во всех пунктах противостоять атаке неприятеля, а также перейти сами в наступление. Правительству желательно получить ответ, дающий уверенность, что в особенности наша организация обороны достигла такого совершенства, которое позволяет считать наш фронт неприступным». Жоффр ответил 28 июня: «Имею честь поставить вас в известность, что укрепление наших позиций для обороны было предметом моих постоянных забот. Удерживать в течение семи месяцев столь растянутый фронт, как наш, несмотря на атаки неприятеля, конечно, возможно было только при условии прочности позиций, которая постепенно была доведена до самой высокой степени. Я в ноябре и с тех пор неоднократно обращался к командующим армиями с приказами по этому поводу и проверял их исполнение. Еще недавно я повторил эти приказы, уточнил их и предписал повсюду усилить укрепления, бетонируя наши защитные сооружения в окопах первой и второй линий. Ясно, что никакой фронт не является неприступным сам по себе. Но я считаю, что наши войска в состоянии в любой момент и в любом пункте оказать сопротивление возможным атакам неприятеля. Вы можете заверить в этом правительство и дать ему на этот счет успокоительный ответ, которого оно желает. Жоффр».

Наш военный атташе в России генерал де Лагиш телеграфирует военному министру (25 июня, № 116): «Великий князь Николай Николаевич в продолжительной беседе излагал мне трудности, с которыми он сталкивается при исполнении своих обязанностей главнокомандующего. Эти трудности заключаются в дальности расстояний и в том, что исполнители уверены в своей безнаказанности, так как дальность расстояния делает невозможным найти истинных виновников. Хотя я сам русский, я никогда не подозревал, что необъятность нашей страны окажет такое губительное действие. Этим положением вещей следует объяснить трудность в том, чтобы собрать честных людей и обеспечить производство оружия и снаряжения».

Страшное признание, приведшее в ужас Вивиани и ряд министров. К счастью, генерал де Лагиш добавляет (26 июня, № 118): «Великий князь не теряет бодрости духа, вполне владеет собой, с большой уверенностью глядит на будущее». Счастье также, что генерал Сухомлинов оставил пост военного министра, на котором он причинил столько зла. Палеолог телеграфирует (26 июня, № 787): «Генерал Сухомлинов, на которого падает самая тяжелая ответственность за беспорядочность и развращенность военного управления, устранен со своей должности. Его заменил генерал Поливанов, бывший товарищ военного министра, член Государственного совета святой Руси». Я не могу не вспомнить здесь слов, сказанных мне Николаем II, когда он представил мне Сухомлинова. Они доказывают, в какой мере император часто находился в заблуждении. «Он не подкупает своей наружностью, – сказал мне Николай II, – но это превосходный министр, он пользуется полным моим доверием». В конце концов у царя открылись глаза. Он даже, кажется, решился теперь удалить также некоторых других своих министров и «определенно ориентировать внутреннюю политику империи в либеральном направлении». Сазонов, сопровождавший государя в ставку, сам заявил Палеологу, что считает эту эволюцию необходимой для блага России (Петроград, 28 июня, № 801).

Сегодня в сенате обсуждался бюджет на ближайший квартал. Вивиани выступал с поразительным успехом. Он привлек на свою сторону тех сенаторов, которые казались наиболее враждебными кабинету. Однако Мильеран вопреки требованию совета министров выступил, не будучи спровоцированным; хотя его речь была осторожной, он, кажется, снова разжег потухшие было страсти. Мне сообщают об этом Бриан, Вивиани и Франклен Буйон, депутат от департамента Сены и Уазы. Каждый на свой лад, в зависимости от темперамента, обвиняет Мильерана в том, что он хотел один пожать все лавры.

Черногория, как и надо было ожидать, заняла Скутари. Италия очень недовольна, Сербия не менее (Ниш, № 482).

Переговоры с Румынией, Болгарией и Грецией продолжаются, сопровождаясь нелепостями, одна поразительнее другой.

Среда, 30 июня 1915 г.

Ко мне пришел Шарль Эмбер и с благодушным и веселым видом уверяет меня, что он писал все время только в интересах родины. Он по-прежнему возмущен Мильераном и начальником его канцелярии, полковником Бюа, которые, по его словам, приютили у себя группу изобретателей-профессионалов, не признающих значения тяжелой артиллерии. Эмбер обвиняет Мильерана в том, что он назло сделал Баке командором ордена Почетного легиона. «Вивиани, – говорит он, – должен удалить Мильерана и сам принять портфель военного министра. В этом отношении я одного мнения с военной комиссией сената, и благодаря той кампании, которую я вел в печати по вопросу о нашем военном материале, вся страна теперь за нами». Я отвечаю ему: Вивиани, конечно, не намерен удалять Мильерана, а я не толкну его на этот шаг.

Я сообщил о нашем разговоре Делькассе, Бриану и Вивиани. Делькассе считает, что уход Мильерана произвел бы весьма нежелательное впечатление на наших друзей за границей. Бриан, который обеспокоен ситуацией и не жалеет упреков в адрес Мильерана, тем не менее тоже того мнения, что не следует назначать нового военного министра. Это, говорит он, значит провоцировать конфликт между армией и парламентом, потому что большинство военных начальников за Мильерана. Конечно, надо нажать на него и помочь ему справиться с сопротивлением некоторых отделов его министерства, но сместить его было бы ошибкой. Пенелон, который, как и все, слышал о плохом настроении парламента, говорит мне, искренне волнуясь, что армия очень плохо встретит уход Мильерана и что главнокомандующий вскоре после этого подаст в отставку. Он даже предвидит военные перевороты и мятежи.

В Бухаресте снова произошли манифестации в пользу вступления Румынии в войну. Двадцатитысячная толпа собралась под открытым небом на ипподроме. Таке Ионеску произнес патетическую речь, в которой призывал правительство объявить войну Австрии и обеспечить этим создание великой Румынии (Бухарест, № 317). Но Братиану все еще не спешит стать на ту или другую сторону.

Два новых товарища министра. – Посещение 2-й и 10-й армий. – Вручение военной медали генералу Гуро. – 14 июля. – Перенесение праха Руже де Лиля в Дом инвалидов. – Письмо графа Жозефа Примоли. – Генерал Листе в Париже. – Опытная стрельба в Бурже. – Генерал Саррайль смещен с поста командующего 3-й армией. – Киньонес де Леон в окопах. – Осложнения в парламенте

Четверг, 1 июля 1915 г.

Медленно, медленно тянется год, а победы нет. По словам Мильерана, Жоффр решился теперь устраивать периодические совещания с командующими группами. Кроме того, он согласен давать очередные отпуска всем чинам, как потребовало от него правительство. Отпуска будут даваться на восемь дней, не считая дороги туда и обратно; они будут даваться трем или четырем процентам всех фронтовиков – пока еще низкая цифра. Война затянулась на неопределенное время, это делает такие передышки, безусловно, необходимыми не только для фронтовиков, но и для их семейств. Отказывать им в этих отпусках еще дольше было бы воистину негуманно.