На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Раймон Пуанкаре cтр.№ 126

К этому письму были приложены весьма оптимистичный рапорт о наступлении в Шампани, а именно об атаках 1, 2, 4, 12 и 17-го корпусов и колониального корпуса, сводка расхода снарядов в 4-й армии за время с 26 февраля по 15 марта и перечень потерь. Израсходовано 1 094 513 снарядов 75-миллиметровых, 31 706 – 90-миллиметровых, 23 404 снаряда к дальнобойным орудиям – 120-миллиметровых, 14 554 к дальнобойным орудиям – 105-миллиметровых и т. д. 326 офицеров убиты или пропали без вести; ранено 382 офицера. 14 659 солдат убиты или пропали без вести, 21 923 – ранены. При чтении этих документов ряд министров находит новые проекты главнокомандующего неясными и иллюзорными. Правительство предлагает мне пригласить Жоффра для получения от него более подробных указаний. Решено было, что в воскресенье в Елисейском дворце состоится завтрак с присутствием Жоффра и министров, где Жоффра будут просить изложить нам свои планы более конкретно.

Рибо выступил сегодня в палате с финансовым экспозе, составленным с большой четкостью и ясностью. Речь его удостоилась чести быть расклеенной по всей стране. Кто помнит теперь, что в прошлом году кабинет, возглавляемый Рибо, был свергнут при первой встрече с парламентом? Это было до войны. То был другой век.

Русский император пригласил Палеолога посетить фронт. На границе Литвы и Польши Палеолог вел разговоры с Николаем II, Сазоновым, генералом Янушкевичем и великим князем Николаем Николаевичем (Петроград, № 426 и сл.). Царь и его министр иностранных дел заявили нашему послу, что предоставят нам полную свободу действий в Сирии и Киликии, но что Россия никогда не согласится отдать Иерусалим, Галилею, Иордан и Тивериадское озеро под протекторат католической (очевидно, также и протестантской) державы. Генерал Янушкевич описывал в мрачных красках положение русской армии. Великий князь Николай Николаевич, которого Палеолог нашел исхудавшим, поседевшим, с искаженными чертами лица, повторил, что немедленное сотрудничество Италии и Румынии было бы «в высшей степени ценным», он даже подчеркнуто прибавил: «и настоятельной необходимостью». Как согласовать столько дипломатических требований с такой военной скудостью? Как согласовать мнение великого князя с сопротивлением Сазонова?

Пятница, 19 марта 1915 г.

Немецкое радио сообщает, что один из наших крейсеров, «Буве», натолкнулся в Дарданеллах на подводную мину.

До половины шестого вечера я остаюсь без подтверждения этого печального известия. В этот момент Оганьер передал мне по телефону, что оно, к несчастью, подтвердилось. «Голуа» тоже потерпел крушение. Мы еще не знаем, каковы результаты бомбардировки фортов.

Вчера и сегодня состоялись заседания палаты депутатов. Вивиани сообщает мне, что в кулуарах царит лихорадочная атмосфера. Циркулируют самые невозможные слухи, кучка паникеров с испуганными физиономиями предсказывает катастрофы. Этого достаточно, чтобы отравить атмосферу Бурбонского дворца.

Суббота, 20 марта 1915 г.

Китченер откладывает свою поездку во Францию. А между тем присутствие его в Париже становится все более необходимым. Мильеран и Оганьер не могут более откладывать своей беседы с ним о дарданелльской экспедиции. Английский экспедиционный корпус еще не вышел из Египта, и английское правительство желает, чтобы генерал д’Амаде, дивизия которого находится уже в Лемносе, возвратился в Александретту. Из разговоров с Уинстоном Черчиллем Оганьер вынес впечатление, что английское адмиралтейство питает тайное намерение начать боевые операции поблизости Египта.

Сегодня у меня в Елисейском дворце завтракали Мажино, передвигающийся еще только на костылях, и Бриан. Доктор Гартман, лечащий Мажино, сказал мне вчера в госпитале Hotel Dieu – я навестил там бельгийских и французских раненых, – что колено Мажино уже никогда не будет действовать нормально и нога останется несгибаемой. После завтрака Мажино и Бриан не без резкости критикуют Жоффра и главную квартиру, говорят, что они слишком игнорируют реалии войны.

Получены сведения об атаке на Чанак, предпринятой третьего дня британской эскадрой. Наши крейсеры «Суффран», «Голуа», «Шарлемань» и «Буве» прошли в пролив, чтобы обстреливать форты на более близком расстоянии. «Буве» наскочил на мину и пошел ко дну менее чем за три минуты. Удалось спасти только четырех офицеров и около шестидесяти человек экипажа. Передняя часть «Голуа» сильно повреждена огнем неприятельской артиллерии, он получил течь и отведен к берегу. Адмирал Гепратт с замечательным мужеством руководил нашей попыткой форсировать пролив, но она окончилась неудачей.

Итальянский министр иностранных дел Соннино сказал Барреру несколько слов о разговорах, которые Италия ведет с Австрией (Рим, № 204). «Это не переговоры в собственном смысле слова, – сказал он. – В противном случае я не имел бы возможности ответить вам. К нам обратились с предложениями, и, естественно, мы должны выслушать и рассмотреть их. Я не думаю, что они легко приведут к соглашению».

Со своей стороны, сэр Эдуард Грей, запросив мнение нашего и русского правительств и получив наши отзывы, продолжает вести переговоры с маркизом Империали. Сазонов считает теперь возможным предоставить Италии обосноваться в районе Зара-Себенико (Лондон, № 498). Но Грей находит, что требования Италии относительно Далмации и островов в заливе Кварнеро слишком ограничивают выход Сербии к морю, в результате в Лондоне, как и в Вене, ничего не достигнуто. Никто еще не знает, кто возьмет верх.

Воскресенье, 21 марта 1915 г.

В половине второго ночи меня разбудил звонок по телефону. Почтовое отделение Елисейского дворца извещало меня, что согласно предупреждению, полученному управлением военного губернатора из Компьена, два цеппелина направляются в Париж. Через несколько минут по соседним с дворцом улицам проехали автомобили пожарной команды, их гудки слышны были по всему кварталу. Дворцовые сторожа погасили огни в саду, завернули газовые рожки и выключили электрические лампочки. Весь город внезапно погрузился во мрак. Тотчас же прожекторы на Эйфелевой башне и на Триумфальных воротах направили снопы своих лучей на ясное звездное небо. Мы открыли в большой спальне окно, выходящее в парк, и вперились глазами в усеянное звездами необъятное пространство над верхушками деревьев. Вдруг часовой в саду дает знать, что прямо на нас идет цеппелин со стороны предместья Сент-Оноре. Тогда мы перешли в одну из комнат с видом на террасы, и почти тотчас же я различил на небе, пересекаемом лучами прожекторов, движущееся гигантское позолоченное веретено. Наши батареи взяли его под обстрел, и вокруг него летали раскаленные докрасна снаряды, словно дождь аэролитов. Он словно смеялся над их бессильным роем и продолжал свой путь с величественным спокойствием. Однако, чувствуя себя преследуемым светом прожекторов, внезапно повернул на север и исчез в темноте. Два-три других дирижабля тоже приблизились к Парижу, но были вынуждены удалиться. Бомбы были сброшены на улицу Дам, в Батиньоль и Нейи. Из укрепленного лагеря поднялись аэропланы и погнались за цеппелинами. Около четырех часов утра немецкие дирижабли удалились, канонада прекратилась, и мало-помалу зажглись огни в городе, снова безопасном.

Утром я узнал, что в Париже не было раненых, но шесть человек ранены в окрестностях Парижа, на острове Гранд-Жатт, в Курбвуа и Леваллуа. Я отправился с мадам Пуанкаре осведомиться об их состоянии. Никто не ранен тяжело, но среди жертв находятся две девочки тринадцати и восьми лет, отец их мобилизован. Много других бомб упало в Компьене и Сен-Жермене. Они везде причинили только материальные убытки.