Дети золота, дети песка - читать онлайн книгу. Автор: Янина Волкова cтр.№ 48

– Даже и не поверишь, что любовь может причинить такие страдания.

– Любовь обладает разрушительной силой. В ней и жизнь наша, и наша погибель. Потому с осторожностью следовало бы выбирать того, кому отдаешь сердце свое, но разве ему прикажешь? Раз полюбило, то придется смириться.

Ей не особо нравится то, куда уходит их разговор. Ренэйст хмурится и отводит взгляд в сторону, думая о том, что мысли подобные вовсе не то, что сейчас им обеим нужно. И без того радости никакой нет, а здесь еще и тяжесть собственной, да и чужой, тоски. Только вот, видимо, Танальдиз давно душат темные эти думы, раз сейчас столь спокойно она о них говорит. Ренэйст знает, ей пришлось нелегко, и потому ничего не говорит.

Хотелось бы увести разговор прочь от этого, только и самой Ренэйст тяжко на душе. Не ей успокаивать Танальдиз, не в ее это силах.

Венценосная тем временем продолжает спрашивать. Она впивается в лицо Ренэйст внимательным взглядом темных глаз, понижает голос до шепота:

– Расскажи мне, как это – тонуть.

Задуматься заставляют слова сестры султана. Она переводит взгляд на беспокойную поверхность воды в фонтане, проводит кончиками пальцев, проговорив с усмешкой:

– Как засыпать, но без возможности проснуться.

Ренэйст хочет спросить у нее про Радомира, убедиться, что ведун еще жив. Танальдиз и сама редко когда покидает пределы гарема, поэтому всю информацию получает от преданного своего пса. Касим, с которым Ренэйст виделась несколько раз, до боли напоминает ей Хакона. Не знает она, что именно, но что-то неумолимо заставляет думать о Медведе каждый раз, как только воин появляется в пределах гарема. Они не разговаривают, не смотрят друг на друга, и, кажется, Касим и вовсе был бы рад, если бы Ренэйст никогда не оказалась в Алтын-Куле. Ревнует ли он к тому, что все внимание Танальдиз сейчас устремлено к северной ее гостье, или причина кроется в другом, Ренэйст не знает. Да и, пожалуй, никогда не сможет узнать.

Она слышит, как тяжелые двери гарема распахиваются, а следом за тем звонкий мужской голос пронзительно объявляет:

– Дорогу султану Саиду!

Танальдиз морщится, словно внезапная боль пронзает ее. Она поднимается на ноги, и Ренэйст собирается было последовать за ней, но Венценосная останавливает ее одним только жестом. Прижимает указательный палец к губам, призывая вести себя тише, и, горделиво расправив плечи, возвращается в свои покои, оставив Ренэйст одну на балконе.

Всеми силами скрывает Танальдиз Белолунную от своего брата. Жаден и ненасытен Саид, взгляд его кажется липким, а помысли черны. Как только мог народ Алтын-Куле избрать его своим владыкой? Султан – так они зовут его, только вот нет в нем никакой царственности. За время, проведенное в гареме, Ренэйст уже успела понять, кто властвует в городе-государстве на самом деле.

Так отчего тогда терпят они омерзительные желания султана?

– Танальдиз! – слышит она, даже находясь на балконе. – Танальдиз!

Ренэйст хмурится; не по нраву ей скрываться и таиться, только вот Венценосная прекрасно ей пояснила, что ждет северянку, если попадется она султану на глаза. Охочий до юных девушек, желает султан овладеть ею, испробовав на вкус женщину с Севера. В гареме одни лишь южанки, дочери Солнца, да жительницы этого края, что успели султану наскучить.

Саид желает свежей крови, новой плоти, вкусив которую почувствует себя лучше. Омерзительная жадность его пробуждает в Ренэйст отторжение даже тогда, когда они с султаном находятся вдалеке друг от друга.

Поднявшись на ноги, Белолунная слегка приподнимает подол платья, чтобы ткань его меньше шуршала при каждом ее шаге, и подходит ближе к арке, ведущей обратно в покои Венценосной. Словно зверь крадется Ренэйст, белоснежная волчица, именем которой ее назвали. Она заглядывает внутрь одним глазком, находит взглядом Танальдиз, что стоит подле той самой тахты, на которой они сидели, а над ней, словно хищная птица, возвышается Саид. Юный еще мужчина, немногим старше самой Танальдиз, он изуродован маской презрения, застывшей на лице. За плечом его видит Ренэйст Касима – тот стоит на пару ступеней ниже, и по напряжению, сковавшему сильное тело, становится ясно, сколь тяжело ему сдерживать свой гнев. Никому не хочет позволять он подобным образом разговаривать со своей госпожой. Только что может сделать он против султана?

Их с Ренэйст взгляды встречаются, и Касим хмурится. Он смотрит в спину султана, обдумывая что-то, после чего кивает головой, вновь обратив свой взгляд на северянку. Рена, облизнув пересохшие от волнения губы, едва ли не вжимается в кованую стену, ограждающую балкон от основных покоев, как можно незаметнее проскальзывая внутрь под самым носом у султана. Затеряться в пышной листве ей вовсе не сложно, только приходится едва ли не на живот лечь, чтобы листья прикрывали белую голову, столь легко заметную во всей этой зелени. Касим косится в сторону сомнительного ее укрытия, да только ничего не говорит.

Ярость действительно слепит, раз удалось ей проскользнуть в такой близости от Саида. Тот, в свою очередь, едва ли не рычит в лицо сестры, в то время как сама Танальдиз остается невозмутимой:

– Я устал играть в твои игры, сестра. Недостаточно ясно мной было сказано, что я желаю луннорожденную в свои покои? Я не приму отказ в качестве ответа, я, проклятье, султан, и имею право по рождению получать то, что мне заблагорассудится!

Танальдиз смотрит на него, после чего, прикоснувшись ладонями к его плечам, медленно обходит султана по кругу, улыбаясь ему с обманчивой мягкостью. Для Ренэйст это дико – то, что султан женился на собственной сестре. Это равно тому, если бы самой Ренэйст было суждено стать супругой Хэльварда или Витарра. О чем Саид думал, когда возжелал родную сестру, плоть от плоти своей? Венценосная же, прикасаясь к нему, воркует нежно, словно птичка ласковая:

– Ох, Саид, о каких играх ты говоришь? Ты сам одарил меня властью, сказав, что царствовать в гареме буду я, и слово мое в этих стенах главнее твоего. Неужто не помнишь? Так вот, дорогой мой супруг, напомню тебе о том. И, – остановившись напротив него, Танальдиз убирает ладони с его плеч, складывая их в царственном жесте перед собой, – покуда мое слово главнее, говорю тебе вновь – северянка к ночи с тобой не готова, и только в моих силах решить, когда этот миг настанет. Прояви терпение, Саид, твоя власть в моем гареме не имеет веса. Коль желаешь ты провести время с женщиной, я велю прислать к тебе любую рабыню, которую ты пожелаешь. Любую, но только не северянку.

Лицо Саида багровеет, он выглядит так, словно бы голову его вот-вот разорвет на куски изнутри. Ренэйст видит, как стискивает султан кулаки, как борется с желанием разжать ладонь – и звонко ударить сестру по лицу, но позволить подобную роскошь себе не может. Они смотрят друг другу в глаза, и спокойный ее взгляд явно лишь больше масла подливает в огонь его ярости.

– Касим, – восклицает султан, и воин за его спиной расправляет плечи, – проверь балкон!

Танальдиз напрягается; по ее мнению, Ренэйст все еще на балконе, ожидает ее, и сложно не понять, что султан велит привести к нему северянку, считая, что именно там сестра его скрывает девчонку. Лишь сильнее вжимается она животом в слегка влажную почву, пачкая платье, наблюдая за тем, как со звериной грацией Касим движется в сторону балкона. Танальдиз держит спину прямо, но даже из своего укрытия Ренэйст видит, как Венценосная напряжена. Огромных усилий стоит ей не выдать свой страх перед Саидом, что, склонившись, смотрит ей прямо в глаза.