Похоже, план не сработал, и тот подонок с оловянными глазами ехать на квартиру отказался. Очевидно, что-то заподозрил. Черт побери, все усложняется. Теперь Павлу придется выслеживать гада, где-то его подлавливать.
— Операция с треском провалилась, — угрюмо констатировал Павел. — Святые угодники! — в бессильном бешенстве неожиданно заорал он, простирая занемевшие руки к потолку. — Да помогите же!
Из прихожей донесся негромкий щелчок открывающегося замка, звук хлопнувшей двери и приглушенный лисий смех Сабины. Павел напрягся, прислушиваясь. За женским щебетом он ясно различил хрипловатый мужской голос.
«Есть! Птичка залетела в клетку! Похоже, молодец распускает руки», — злорадно подумал Павел и осторожно снял пистолет с предохранителя. Словно готовый к прыжку зверь, он внутренне собрался и неслышно скользнул обратно в шкаф. Сердце билось ровно, могучими резкими толчками. Павел был готов. Он должен застать падлу врасплох, не дать ему опомниться. Градов знал, что у охранника есть оружие: по должности положено, да и Сабина рассказывала о спрятанной под пиджаком кобуре. Перестрелка Павлу не улыбалась, он отлично сознавал, что телохранитель владеет пистолетом куда лучше него, а вездесущие соседи могут услышать звуки выстрелов. Лучше дождаться, когда парень разденется, пройдет в квартиру, расслабится, и тогда он пристрелит его без особых хлопот.
— Возьму тепленьким. Без шуму и пыли, — цинично сострил он шепотом и вновь прислушался.
Из кухни доносилось звяканье посуды, игривый смешок Сабины и неспешный рокот мужского баритона. А может, Сабина привела не одного, а двоих? Ведь она рассказывала, что их было двое, охранников… При мысли, что придется иметь дело с двумя дюжими мужиками, Павел похолодел и беспокойно завозился, случайно задел болтавшееся над головой шелковое платье, оно мягко спикировало и накрыло его с головой, раздосадованный Павел попытался сдернуть его и зацепил стальные плечики, повлекшие за собой несколько соседних, — целый ворох платьев и блузок обрушился ему на голову. Шум падающих вешалок прогремел в тишине квартиры артиллерийской канонадой, и Павел оцепенел от ужаса. Так и есть! Его услышали! Черт! Он прижался к стенке шкафа и замер, стараясь не дышать.
Дверь в спальню отворилась, он слышал ее характерный скрип, — щелчок выключателя, и шаги, замершие возле шифоньера. Павел изо всех сил стиснул пистолет, сердце бешено молотилось о грудную клетку. Дверь плавно приоткрылась, и он увидел, как бледная женская рука потянулась к упавшим тряпкам. Сабина подняла несколько вещей и беззаботно промурлыкала:
— Плечики сломались, я же говорила.
Голос девушки, однако, предательски дрогнул. Раздалось нервное покашливание, и мужчина с сомнением в голосе произнес:
— А черт тебя знает, куколка. Может, в шкафу твой любовник сидит, а?
Охранник нарочито громко заржал, подошел к шкафу и резко толкнул дверь, с глухим зловещим рокотом она отъехала в сторону, открыв доступ к содержимому. Павел оказался на виду, как на витрине, опутанный платьями, шарфиками и прочей дребеденью, он неловко выбросил руку с пистолетом вперед и выстрелил. Сабина дико взвизгнула и отскочила в сторону.
Бывают моменты, когда время резко замедляет бег и превращается в плотную тягучую, почти осязаемую субстанцию. Павел, словно в замедленной съемке, видел, как мужчина дернулся и схватился за левое предплечье, Павел выстрелил еще раз. Бледный как полотно охранник начал медленно оседать на пол, Градов опустил пистолет и попытался выбраться из кучи барахла, но тут раздался короткий хлопок — и правый бок обожгло. Краем глаза он увидел, как стоящий на коленях мужчина целится в него из пистолета. Павел инстинктивно рухнул на пол, быстро прицелился в центр черной водолазки и плавно нажал на курок. И в этот самый момент в поле его зрения возникла Сабина. Растрепанная, с ошалевшими глазами она внезапно заслонила собой мужчину, очевидно, пытаясь прекратить перестрелку. Павел вне себя заорал:
— Ложись, дура!
Но он опоздал. Пуля, предназначенная для охранника, вошла ей между ребер, Сабина тихо охнула, лицо приняло странное удивленное выражение, она качнулась и упала, сильно ударившись головой о металлические рельсы шифоньера. На жемчужно-серой ткани ее блузки быстро набухало кровавое пятно. В голове Павла помутилось, он яростно матюкнулся и засадил в остолбеневшего охранника несколько пуль подряд, он не помнил сколько, дикая злоба обуяла его, он стрелял и стрелял, не заботясь о том, что его могут услышать. Наконец опомнился и опустил оружие.
На полу два окровавленных трупа, внизу машина — в ней еще один труп! Что теперь делать? Мысли лихорадочно заскакали, он бросился в прихожую, нужно бежать, немедленно бежать, но куда? Взгляд наткнулся на стоящий на столе портфель Андрона. Павел открыл его, деньги были на месте. И тут его осенило! Ограбление! Он инсценирует ограбление! Павел быстро вытряхнул деньги в первый попавшийся пакет, с десяток бумажек достоинством в сотню евро разбросал по полу, вытащил из навесного шкафа третий бокал и добавил его к двум стоявшим на столе, плеснул в него виски, тщательно протер салфеткой, метнулся в спальню и стер с мебели отпечатки. И только тут почувствовал жгучую боль в боку, осторожно дотронулся до него, пальцы ощутили что-то теплое и липкое.
«Кровь! Подстрелил-таки меня, гад», — пронеслось в голове. Он кинулся к зеркалу и увидел на рубашке бурое кровавое пятно, оно быстро увеличивалось. Находясь в состоянии аффекта, боли он не ощущал.
— Черт, — прошипел он и бросился назад в кухню, где-то там у Сабины была аптечка. Нашел, вернулся в спальню, снял рубашку и, глядя в зеркало, аккуратно обработал рану спиртовой настойкой валерьянки (ничего спиртосодержащего в аптечке больше не нашлось), распечатал два марлевых бинта, сделал подобие большой прокладки, зажал рану и заклеил ее широкими полосами лейкопластыря. Рана была несерьезная, пуля ободрала кожу, не задев ребра. Удовлетворенный результатом, Павел отыскал в шкафу серый мешкообразный свитер с большим воротом, натянул его и глянул на неподвижные тела. Нужно было убедиться, что они не выживут.
Спокойно, со знанием дела, он осмотрел трупы, пощупал пульс сначала у парня, лежавшего навзничь с пустыми остекленевшими глазами, потом у Сабины. Оба были мертвы. Из разбитой при падении головы девушки вытекла большая лужа темной крови.
— Мертвее не бывает. Все, — заключил он и пошел к выходу.
Свой ключ от квартиры Сабины у него был всегда, но он решил оставить его здесь. В милиции скажет, что не встречался с Сабиной несколько месяцев и даже вернул ей ключ.
Часы показывали без четверти одиннадцать, за стеной громко работал телевизор, слышались выстрелы, крики, шум драки, похоже, соседи, увлеченные очередным боевиком, на настоящие выстрелы внимания не обратили. Да и кому могло прийти в голову, что в соседней квартире совершается убийство.
Павел глянул в дверной глазок, потом приложил ухо к двери — ни звука. Путь свободен. Неслышно и почти незримо он выскользнул из квартиры, спустился по лестнице, вихрем проносясь мимо плохо освещенных лестничных клеток. Выбрался из подъезда, огляделся — никого! Пустынный двор радовал глаз, крещенские морозы делали свое дело, удерживая горожан в теплых жилищах. Павел удовлетворенно хмыкнул, сел в многострадальную «восьмерку», двигатель несколько раз хрюкнул, чихнул и завелся, он вывернул руль, круто развернулся и помчался к выезду из города. По дороге обмозговал случившееся: Сабину — жаль, но, положа руку на сердце, она была лишним свидетелем, и у него уже мелькала мысль, что от нее рано или поздно придется избавляться. Сегодня вечером судьба оказалась на его стороне, трюк с ограблением должен пройти на ура, более того, подозрения в похищении Каспарова падут на Сабину и убитого телохранителя, ведь прошлой ночью телохранитель Свешникова следил за ними, а посему алиби у него быть не могло. Милиция решит, что исчезновение Андрона связано с похищением крупной суммы денег, а Павел представил дело таким образом, что в похищении участвовали трое — охранник Свешникова, Сабина и некое третье лицо, которое произвело дележ добычи на свой лад, то есть пристрелило двух компаньонов и исчезло вместе с деньгами в неизвестном направлении. Павел пустил милицию по ложному следу.