Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти | Шошана Зубофф | страница 97 | LoveRead.ec

Несмотря на свою популярность как в Кремниевой долине, так и вообще в среде разработчиков новых технологий и специалистов по данным, идеология неизбежности редко обсуждается или подвергается критической оценке. Концепция Парадизо о «цифровом всеведении» принимается как должное, без серьезного обсуждения роли политики, власти, рынков или государства. Как и в большинстве подходов к осмыслению «аппарата», вопросы индивидуальной автономии, морали, социальных норм и ценностей, неприкосновенности частной жизни, прав на принятие решений, политики и права поднимаются задним числом и принимают, скорее, ритуальную форму; подразумевается, что они могут быть решены с помощью правильных протоколов или каких-либо новых технологических ходов. Если информация потечет «прямиком в наши глаза и уши», а «границы личности станут очень расплывчатыми», то кто может получить доступ к этой информации? Что, если я не хочу, чтобы моя жизнь текла через ваши органы чувств? Кто знает? Кто принимает решения? Кто определяет, кому принимать решения? Ответы на эти вопросы тонут в грохоте всего того, что непрерывно вытаскивается на свет, регистрируется, подсчитывается, контролируется и оценивается.

Лучшее, что может придумать Парадизо, – это предположение, что «закон может дать человеку право собственности или контроль над данными, сгенерированными в его или ее окрестностях; тогда человек может выбрать шифрование или ограничить отправку этих данных в сеть»^[598]. Парадизо представляет себе общество, в котором каждый сам должен защищать себя от повсеместных всеведущих и наделенных органами чувств вычислительных систем нового «аппарата». Это похоже не на рай, а на рецепт новой разновидности безумия. Но это именно тот мир, который сейчас строится вокруг нас, и это безумие, похоже, спокойно заложено в план.

В период с 2012 по 2015 год я взяла интервью у 52 специалистов по данным и «интернету вещей». Они представляют 19 различных компаний и имеют совокупный 586-летний опыт работы в высокотехнологичных корпорациях и стартапах, в основном в Кремниевой долине. Я говорила с ними о популярности риторики неизбежности среди создателей нового «аппарата», и каждому я задавала один и тот же вопрос: почему так много людей говорят, что повсеместная компьютеризация неизбежна? Их ответы были поразительно схожи. Хотя они не говорили слов «надзорный капитализм», почти все опрошенные считали риторику неизбежности троянским конем мощных экономических императивов, и каждый из них сетовал на отсутствие какого-либо критического обсуждения основных постулатов этой риторики.

Как сказал мне директор по маркетингу одной фирмы в Кремниевой долине, которая продает программное обеспечение для связи умных устройств между собой:

Кругом столько «тупой» недвижимости, а мы должны сделать ее «умной» и превратить в доход. «Интернет вещей» – вопрос предложения, не спроса. Большинство потребителей не испытывают потребности в этих устройствах. Вы можете сколько угодно твердить про «экспоненциальность» и «неизбежность». Суть в том, что Долина решила, что это должно быть следующим прорывом, чтобы здешние фирмы могли расти.

Я говорила со старшим инженером из крупной технологической компании, которая вкладывает большие средства в «интернет вещей». Его ответ:

Допустим, у вас есть молоток. Это машинное обучение. С его помощью вы преодолели изнурительный подъем на гору и достигли ее вершины. Это доминирование машинного обучения над онлайн-данными. На вершине горы вы нашли огромную кучу гвоздей, дешевле, чем вы могли раньше вообразить. Это новые технологии умных датчиков. Перед вами простирается вдаль, до самого горизонта, одна сплошная девственная доска. Это весь обычный «тупой» мир. И тут вы узнаете, что каждый раз, когда вы вбиваете в доску гвоздь вашим молотком машинного обучения, вы можете извлечь выгоду из этой прежде «тупой» доски. Это монетизация данных. Что вы делаете? Вы начинаете колотить как сумасшедшие и не останавливаетесь, пока кто-то не заставит вас остановиться. Но здесь наверху нет никого, кто бы мог заставить нас остановиться. Вот почему «интернет всего» неизбежен.

Старший системный архитектор изложил этот императив в самых недвусмысленных терминах:

«Интернет вещей» неизбежен, как неизбежно мы дошли до Тихого океана. Это предначертание. 98 % вещей в мире не подключены к интернету. Вот мы их и подключим. Это может быть температура влаги, которая находится в почве. Это может быть ваша печень. Это ваш «интернет вещей». Следующий шаг – то, что мы сделаем с этими данными. Мы визуализируем их, разложим по полочкам и заработаем на их. Это наш «интернет вещей».

VIII. Его сотворили люди

Неумолкающий речитатив идеологии неизбежности представляет новый «аппарат» повсеместной компьютеризации как продукт технологических сил, действующих вне человеческой воли и решений людских сообществ, как неумолимое движение, возникшее вне истории и задающее импульс, который каким-то неопределенным образом толкает человеческий род и нашу планету к светлому будущему. Образ технологии как автономной, неудержимой силы с неизбежными последствиями веками использовался, чтобы стирать отпечатки пальцев властей и снимать с них ответственность. Это совершил монстр, а не Виктор Франкенштейн. Тем не менее заключенного контролирует не браслет на лодыжке – это делает система уголовного правосудия.

Каждый постулат идеологии неизбежности несет в себе боевой вирус морального нигилизма, запрограммированный на то, чтобы парализовать человеческую волю и вычеркнуть сопротивление и творческий потенциал из перечня человеческих способностей. Риторика неизбежности – коварный обман, призванный сделать нас беспомощными и пассивными перед лицом неумолимых сил, которым человеческое безразлично и всегда будет безразлично. Это мир роботизированного интерфейса, где технологии работают по своей воле, решительно защищая власть от каких бы то ни было угроз.

Никто не выразил это проницательнее и лаконичнее, чем Джон Стейнбек в первых главах своего шедевра «Гроздья гнева», повествующего о фермерах эпохи «пыльных бурь» и Великой депрессии, выброшенных из своих домиков в Оклахоме и направившихся на запад в Калифорнию. Целые семьи вынуждены были оставить землю, которую возделывали в течение нескольких поколений. Они виновато оправдываются перед банковскими агентами, отправленными, чтобы подчеркнуть им их беспомощность. Но агенты отвечают:

Банк – это нечто другое [чем люди]. Бывает так: людям, каждому порознь, не по душе то, что делает банк, и все-таки банк делает свое дело. Поверьте мне, банк – это нечто большее, чем люди. Банк – чудовище. Сотворили его люди, но управлять им они не могут^[599].

Этот мотив предполагаемой автономии технологий хорошо знаком специалистам по истории и социологии техники. Лэнгдон Уиннер снова оказывается достойным гидом, когда напоминает, что беспрекословное принятие технологий стало характерной особенностью современной жизни:

Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти - читать онлайн книгу. Автор: Шошана Зубофф cтр.№ 97

Онлайн книга - Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти | Автор книги - Шошана Зубофф