Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти - читать онлайн книгу. Автор: Шошана Зубофф cтр.№ 82

Преобразование, которое мы наблюдаем в наше время, перекликается с этими историческими наблюдениями, поскольку разделение знания следует тем же путем из экономической в социальную сферу, который прошло разделение труда. Теперь уже разделение знания «превосходит сферу чисто экономических интересов», поскольку оно устанавливает основу нашего социального порядка и его моральное содержание.

Для нас, представителей второго модерна, разделение знания имеет то же значение, какое имело разделение труда для наших дедушек и прадедушек, первопроходцев первого модерна. В наше время разделение знания выходит из экономической сферы как новый принцип социального порядка и отражает первичность знания, обучения и информации в сегодняшнем стремлении к полноценной жизни. И точно так же, как Дюркгейм предостерегал свое общество сто лет назад, сегодня наши общества находятся под угрозой, по мере того как разделение знания дрейфует в сторону патологии и несправедливости в тисках беспрецедентных асимметрий знания и власти, достигнутых при надзорном капитализме.

Власть надзорного капитализма над общественным разделением знания начинается с того, что я называю «проблемой двух текстов». Специфические механизмы надзорного капитализма неизбежно ведут к созданию не одного, а двух «электронных текстов». Если речь идет о первом тексте, то его авторы и читатели – мы. Этот обращенный к публике текст хорошо знаком и славится морем информации и связей, которые он открывает нам несколькими прикосновениями пальцев. Поиск Google систематизирует информационный контент всемирной паутины. Лента новостей Facebook скрепляет воедино наши связи. Многое в этом общедоступном тексте состоит из того, что мы сами вписываем на его страницы: это наши сообщения, блоги, видео, фотографии, чаты, музыка, истории, наблюдения, «лайки», твиты – все размеренное гудение нашей жизни, собранное и переданное другим.

При режиме надзорного капитализма, однако, этот первый текст не существует сам по себе; за ним неотрывно тянется его тень. Первый текст, полный обещаний, фактически служит источником сырья для второго текста – теневого текста. Все, что мы вносим в первый текст, каким бы тривиальным или мимолетным оно ни было, становится мишенью для извлечения излишка. Этот излишек заполняет собой страницы второго текста. Этот текст скрыт от наших глаз: он предназначен «только для чтения» надзорных капиталистов ^[513]. В этом тексте наш опыт конфискуется в качестве сырья, которое накапливается и анализируется ради достижения рыночных целей других людей. Теневой текст – это стремительно растущий резервуар поведенческого излишка и результатов его анализа, и он говорит о нас больше, чем мы можем знать о себе сами. Хуже того, отказаться от участия в написании теневого текста становится делом все более трудным и, вероятно, невозможным. Он автоматически питается нашим опытом, когда мы заняты обычной и необходимой рутиной участия в социальной жизни.

Еще загадочнее то, как надзорные капиталисты применяют информацию, полученную из своего эксклюзивного теневого текста, для формирования в своих интересах публичного текста. Существует бесчисленное количество откровений о том, как Google и Facebook манипулируют информацией, которую мы видим. Пока я просто укажу на то, что основанные на поведенческом излишке алгоритмы Google отбирают и упорядочивают результаты поиска, а основанные на поведенческом излишке алгоритмы Facebook отбирают и упорядочивают содержимое ленты новостей. В обоих случаях, как показали исследования, эти манипуляции отражают коммерческие цели этих двух корпораций. Как говорит правовед Фрэнк Паскуале:

Если мы говорим о теневом тексте, то законы движения надзорного капитализма диктуют и его скрытность, и его непрерывный рост. Предмет его повествования – мы, но его уроки скрыты от нас. Как источник, из которого проистекают все сокровища, этот второй текст – про нас, но не для нас. Вместо этого он создается, поддерживается и эксплуатируется без нашего ведома, ради чужой выгоды.

Результатом оказывается то, что разделение знания становится и восходящим принципом социального порядка нашей информационной цивилизации, и одновременно заложником привилегированного положения надзорного капитализма как доминирующего составителя, владельца и хранителя электронных текстов. Способность надзорного капитализма кроить и контролировать эти тексты создает беспрецедентную асимметрию знания и власти, которые действуют именно так, как опасался Дюркгейм: относительная свобода действий, предоставленная этой форме рынка, и изначально никому не понятный характер ее действий позволили ей установить существенный контроль над разделением знания, без нашего ведома и без средств противодействия. Когда дело доходит до главных вопросов, надзорный капитал накопил достаточно сил и приобрел достаточно полномочий, чтобы предоставлять все ответы. Однако даже полномочий было бы недостаточно. Только надзорный капитал владеет материальной инфраструктурой и мозгами экспертов, необходимыми для управления общественным разделением знания.

Ученые предупреждают, что способность мира производить информацию уже значительно превосходит его способность обрабатывать и хранить информацию. Надо понимать, что наша техническая память удваивается приблизительно каждые три года. В 1986 году только 1 % всей мировой информации существовал в цифровом виде, а в 2000 году – 25 %. К 2013 году прогресс в области цифровизации и датафикации (применения программного обеспечения, позволяющего компьютерам и алгоритмам обрабатывать и анализировать необработанные данные) в сочетании с новыми и более дешевыми технологиями хранения данных позволил перевести 98 % информации в мире в цифровой формат ^[515].