Босс скучает - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Тэя cтр.№ 73

Возможно, наши пути тогда бы насовсем разошлись, а, возможно, Герман пришёл бы ко мне просто так, как к девушке, которая всё ещё ему небезразлична, а не как к фигуре из своего прошлого, и всё сложилось бы иначе.

Возможно…

Пока не передумала, подписываю заявление. Фотографирую, набираю письмо и отправляю в отдел кадров.

Надеюсь, две недели отрабатывать не заставят? — возвращается ироничная Варя, она опять мысленно сдувает пылинки со свежего маникюра. — Да меня даже на порог не пустят, скорее всего. Так что облегчу им жизнь.

С Германом мы поговорим позже, когда я приведу свои мысли в порядок, и ситуация с тендером разрешится. Сейчас же мне хочется забраться в нору поглубже, закрыться в себе, чтобы никто не трогал и не беспокоил и устроить себе без эмоциональный вакуум, потому что я на изломе сил и возможностей.

А ещё я очень боюсь, что он позвонит или снова придёт и начнёт барабанить в мою дверь и сердце. Я пока не готова. Пока нет.

Поддавшись импульсу, звоню Лизе, та довольно быстро отвечает, и я сразу же объясняю, что вопрос к тендеру не относится. Она выслушивает меня, а я думаю, не слишком ли много я прошу у этих людей, но сейчас этот путь кажется мне единственно возможным.

Напоследок отправляю Паше сообщением короткое «спасибо» и с силой нажимаю на боковую кнопку телефона. Смотрю, как кружится логотип и темнеет экран, пока не отключается совсем.

Телефон я решаюсь включить только через неделю. Мне нужен был этот — как там звучит новомодное словечко? — цифровой детокс, чтобы прийти в себя. Помогло, наверное, в какой-то мере.

Прохлада Финского и терпкий аромат сосен на берегу тоже своё дело сделали. Сейчас межсезонье, пора корпоративных предновогодних выездов ещё не настала и в курортном районе необычайно спокойно. Можно целый день бродить по берегу, можно читать книгу, сидя в кафе у уличной горелки, а можно проваливаться в сон без сновидений и копить силы для нового дня.

Первые сухие снежинки — крупа — то и дело летят с неба, и ветер с залива с каждым пройденным днём декабря становится всё злее и суровее.

Может, этот конец недели станет другим? Принесёт мне что-то хорошее, наперекор злостной традиции? Кажется то, что случилось неделю назад, было так давно, а уж наше воссоединение с Германом, так совсем в прошлой жизни.

Сажусь на скамейку на берегу и достаю сотовый. Вероятно, пора возвращаться в реальный мир.

Стоит телефону поймать сеть, как на экране возникает пулемётная очередь из пропущенных от Островского. Не проходит и нескольких секунд, как Герман звонит мне сам.

— Да? — снимаю трубку, а собственный голос кажется мне чужим и далёким.

— Варя, я приеду?

Боже, от его бархатного баритона внутри на разрыв. Можно скучать по человеку, а можно тосковать по интонации его голоса, по его запаху, по тактильным ощущениям. Шесть лет назад расставание с Островским далось мне нелегко, но я пережила, а сейчас переживу ли, не уверена.

— Приеду? Можно? — снова спрашивает Герман.

Он говорит так, будто точно знает, где я нахожусь. Всё-таки я уточняю.

— А ты знаешь, где я?

— Знаю.

— Откуда?

— Я приезжал уже. Видел тебя. Но решил не беспокоить.

Против воли усмехаюсь.

— За эту неделю, Островский, ты стал чересчур деликатный.

— Я и деликатность, Мельникова, — понятия мало сочетающиеся. Всего-то решил, что не могу прийти с пустыми руками.

Без понятия, о чём он, но киваю как бы сама себе.

— Приезжай.

У меня есть ещё почти два часа, чтобы подготовится к встрече с Германом. Я не боялась спорить с ним, не боялась защищать себя, впустить его в свой дом и своё сердце снова, не боялась просить Кирилла помочь, и увольняться я тоже не боялась. А вот сейчас боюсь.

Очередной звонок Островского и его короткое «спускайся, я приехал» подрывают меня с места. Приходится даже напомнить себе: куда я спешу? Незачем же.

Иду по лестнице на первый этаж в лобби бар загородного клуба, где всего какие-то две недели назад была так счастлива.

Герман не меряет шагами холл, застыл по центру зала и с напряжением изучает меня, пока я приближаюсь к нему.

— Привет, — здороваюсь первой.

Как там говорят: натянутая атмосфера, что сложно дышать? Вот точно: каждый вдох даётся мне нелегко.

Герман гладко выбрит, выглядит хорошо, только скулы слегка заострились. От его кожаной куртки исходит прохладная свежесть улицы и мне так хочется обнять его, уткнуться носом в шею и утонуть в таком родном аромате.

Конечно, я этого не делаю. Лишь потуже затягиваю пояс пальто и киваю в сторону выхода к заливу.

— Прогуляемся?

Мы медленно бредём плечом к плечу по дорожке до узкой набережной, где садимся на скамейку, развернутую к воде. Тучи над заливом разошлись, и воздух слегка морозный. Может, к вечеру снова засыпет?

Так странно, чувство смешанные. Знала бы я как себя вести? Герман тоже не облегчает задачи. С другой стороны, он приехал, ему и начинать разговор. Вот такой у меня ход мыслей, но заговариваю я первой.

— Ты сказал, что уже приезжал. Как ты меня нашёл?

Вытягиваю ноги перед собой, скрещиваю лодыжки, потом меняю положение, ставлю ровно. Ну что я всё ёрзаю?

— У меня свои методы, — таинственно улыбается Герман.

— Методы и источники?

— Конечно.

— А источник твой не Лиза случайно зовут?

Опять вижу ямочку на его левой щеке.

— Ладно, — качаю головой. — Я так понимаю, что с тендером всё хорошо?

— Благодаря тебе.

— Уверена, ты бы и сам что-нибудь придумал.

— Придумал бы, но ты придумала лучше. В данной ситуации. Плюс работа с фирмой Кирилла нам только на руку. Да, как оказалось, и я могу ему кое в чём посодействовать.

Островский не углубляется в объяснения, они тут ни к чему, но я рада, что они с Варгановым нашли общий язык. А ещё его короткая похвала, как бальзам на мою потрёпанную душу. Надо же, Герман даже не сердится на мою самодеятельность. Прекрасно, что всё получилось. Можно, наконец, облегчённо выдохнуть.

— Варя, — тон его голоса меняется.

Я бросаю короткий взгляд на Островского и, замираю, когда он тянет ко мне руку, кончиками пальцев касается щеки, чтобы смахнуть выбившийся из причёски локон.

У меня вырывается судорожный вздох. Нет, это всё-таки невыносимо.

И наша «проблема», как огромный белый слон в комнате. Она как бы есть, но ни Герман, ни я не заговариваем о ней. Ведём тут какую-то светскую беседу.