Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской - читать онлайн книгу. Автор: Елена Первушина cтр.№ 56

Екатерина стала задумываться о замужестве сына, когда тому исполнилось 18 лет. Тогда ей сразу приглянулась принцесса София Доротея Вюртембергская, в основном тем…

что отличалась отменным здоровьем. «Мнение ее врачей о ее здоровье и крепости сложения влечет меня к ней», — писала императрица. Однако тогда вюртембергская принцесса была еще очень молода — ей едва исполнилось 11 лет. И, поразмыслив, Екатерина выбирает для сына другую — одну из трех дочерей ландграфа Гессен-Дармштадтского. Окончательный выбор должен сделать сам Павел, и для этого трех принцесс привозят в Петербург. Такой способ сватовства был внове для Европы. Екатерина позаботилась и о том, чтобы в дороге принцессы провели время с пользой: она составила специальную инструкцию для будущей великой княгини. Ее невестка, прежде всего, не должна была слушать никаких наветов злобных людей против императрицы или цесаревича, а в деле политики не поддаваться внушениям иностранных министров, всегда держать себя с достоинством и не допускать короткого обхождения, которое может вызвать недостаток почтительности. Великая княгиня никогда не должна делать долгов (вспомним подобный разговор между юной Екатериной и Елизаветой) и найти для себя какое-то занятие, чтобы не предаваться праздности. Екатерина рекомендовала серьезное чтение, но если невестка не испытывает к нему склонности, она может заниматься музыкой и всякого рода рукодельями. Она не должна была чураться светского общества, но в то же время уметь обходиться без него.

Великий князь Павел Петрович

«Наставления» заканчиваются 13-м пунктом: «Следуя этим правилам, принцесса должна ожидать самой счастливой будущности. Она будет иметь самого нежного супруга, которого она составит счастье и который, наверно, сделает ее счастливой; она будет иметь преимущество именоваться дочерью той императрицы, которая наиболее приносит чести нашему веку, быть ею любимой и служить отрадой народу, который с новыми силами двинулся вперед под руководством Екатерины, все более прославляющей его, и принцессе останется только желать продления дней Ее Императорского Величества и Его Императорского Высочества Великого Князя, в твердой уверенности, что ее благополучие не поколеблется, пока она будет жить в зависимости от них».

Екатерина торопила сына, на выбор у него оставались считанные дни. Романтический юноша и пока еще послушный сын тут же влюбился. В своем дневнике он записал: «Мой выбор почти уже остановился на принцессе Вильгельмине, которая мне больше всех нравится, и всю ночь я видел ее во сне».

Наталья Алексеевна

И, кажется, с выбором он не ошибся. Наталья Алексеевна (так стали звать принцессу в России) красива, но, самое главное, у нее был характер, и, возможно, Павлу какое-то время казалось, что она сумеет защитить его от деспотизма матери. И в самом деле, Екатерина быстро разочаровалась в невестке — уж слишком та своенравна. И вот уже она жалуется Гримму: «Как не быть болезненной, если у этой дамы везде крайности: если мы делаем прогулку пешком, — так в двадцать верст; если танцуем, — так двадцать контрдансов, столько же менуэтов, не считая аллемандов; дабы избегнуть тепла в комнатах, — мы их не отапливаем вовсе; если другие натирают себе лицо льдом, у нас все тело делается сразу лицом; одним словом, золотая середина далека от нас. Боясь злых, мы не доверяем никому на свете, не слушаем ни добрых, ни дурных советов; словом сказать, до сих пор нет у нас ни в чем ни приятности, ни осторожности, ни благоразумия, и Бог знает, чем все это кончится, потому что мы никого не слушаем и решаем все собственным умом. После более чем полутора года, мы не знаем ни слова по-русски, мы хотим, чтобы нас учили, но мы ни минуты в день старания не посвящаем этому делу; все у нас вертится кубарем; мы не можем переносить то того, то другого; мы в долгах в два раза противу того, что мы имеем, а мы имеем столько, сколько едва ли кто-нибудь имеет в Европе. Но ни слова более — в молодых людях никогда не следует отчаиваться».

При Дворе, однако, говорили, что великая княгиня пошла дальше, что она стремится предоставить великому князю возможность управлять государством и готова вступить в борьбу с императрицей.

На расходы Натальи Алексеевны ежегодно отпускалось по 50 000 рублей, но она была расточительна и постоянно нуждалась в деньгах. О финансовых затруднениях великой княгини ходили слухи и в Москве, и в Петербурге; придворные передавали друг другу по секрету, что задуман иностранный заем, который должен состояться без ведома императрицы.

Возможно, Павлу даже нравилась строптивость, смелость и легкомыслие молодой жены. Но следующая ее выходка огорчила и его, Наталья стала явно отличать одного из самых близких друзей мужа — Андрея Разумовского, который когда-то сопровождал трех сестер и их мать в путешествии из Дармштадта в Россию. Возможно, их связывали не столько интимная близость, сколько политические интриги, но еще неизвестно, что было хуже в глазах Екатерины.

Кто знает, как дальше сложилась бы их семейная жизнь, но судьба решила все по-своему, Наталья умерла страшной смертью, в первых родах, мучаясь несколько дней, но так и не сумев произвести на свет младенца. Молва, однако, твердила, что молодую великую княгиню отравила императрица, которая якобы сама призналась в этом умирающей Наталье.

Павел потрясен смертью молодой жены, и Екатерина утешила его на свой лад. Она передала ему некоторые письма великой княгини, найденные в ее шкатулке, которые та писала графу Разумовскому. Один из приближенных Екатерины, А. М. Тургенев, рассказывает: «Открытие это произвело в великом князе то, что производит кризис в горячке. Он вспыхнул как порох — взрыв произвел на него благотворное действие, не причинив никому вреда…», но биографы Павла с этим не согласны, они считают, что вред все же был нанесен.

Биографический словарь Половцова отмечает: «Кончина великой княгини произвела сильную перемену в Павле Петровиче: из кроткого, веселого и словоохотливого он сделался сумрачным, природные недоверчивость и подозрительность, сгладившиеся одно время под влиянием дружбы к графу Разумовскому, не только вернулись, но дошли до крайности; мало-помалу цесаревич превратился в того причудливого человека, каким его знали впоследствии, при восшествии на престол Императрицы Екатерины».

26 апреля 1776 года состоялось погребение Натальи Алексеевны в Александро-Невской лавре; Екатерина присутствовала на нем, а Павел Петрович остался в Царском Селе. На следующий день Екатерина через фельдмаршала князя Голицына объявила графу Разумовскому повеление ехать в Ревель.

* * *

Не успел Павел осознать измену жены и друга и примириться с ней, а Екатерина уже торопит его. Ее любимице Софии-Марии-Доротее-Августе-Луизе исполнилось 14 лет, надо спешить, чтобы кто-то ее не «перехватил».