Записки начинающего феодала - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кусков cтр.№ 17

— Это мудрые слова, Рикардо, — закивал священник, и я понял, у него с души упал огромный камень. Именно этого он подсознательно боялся.

— Более того, я готов… Как это называется, «сотрудничать со следствием», — подобрал я аналогию.

— Ты готов встретиться и ответить на вопросы святой инквизиции, сын мой?

Я скривился, как от зубной боли. «Инквизиция» — это расследование. Следствие. Исследование. Это не символ аутодафе. Это символ следователя, изучающего обстоятельства дела. Да, дела о ереси, но именно следствие. А не палачество. Не надо шарахаться от этого слова; у нас оно отдаёт кошмаром, а тут означает ровно то, что перечислил. И никто не считает его мерзким или страшным, а инквизитор не равно идейный упоротый кровавый фанатик.

— Да, падре. Я готов встретиться с отцами-инквизиторами, — согласно кивнул я. — Обещаю, что не буду запираться и скрывать от них что-либо. Готов ответить на любые вопросы, рассказать всё, что знаю о мироустройстве того мира, из которого все мы родом, мира Древней Империи. Готов рассказать о том, какими ступенями развивалась церковь там, и готов рассказать, как можно избежать допущенных там и тогда ошибок. Я открыт к диалогу. Потому, что этот мир — теперь мой.

Но всё это актуально только если церковь не будет вставлять мне палки в колёса и «сливать» меня.

— Это как? — удивился он.

— Не будет объявлять меня исчадием ада. Не будет на основе моих слов делать противоположные выводы — поверьте, я знаю, как это делается, как подогнать слова клиента под техническое задание, даже если они про другое. Не будет пытаться задержать, арестовать меня. Не будет пытаться выбить из меня показания силой. И тем более не приемлю пытки. Ах да, мои родные и близкие будут плохими заложниками, обещаю! Добровольно, на основе сотрудничества — согласен. Попытаетесь давить — и я найду, чем ответить. Возможно погибну, но и вам зачем проблемы на ровном месте, если можно их избежать?

— Я передам твои слова в епархию, сын мой, — склонил голову падре. — Будь готов к приезду отцов из святой инквизиции. И если сердце твоё чисто, в нём нет гордыни и тщеславия, я тоже обещаю, тебе и твоим близким ничего не будет угрожать. Я ведь правильно понял, чего ты боишься?

Он пронзил меня тяжёлым взглядом.

— Я занимал когда-то высокий пост, Рикардо. Эх, где вы мои былые годы… — Из груди старика вырвался тяжёлый вздох. — Я ЗНАЮ, как впадали в истерику при слове «инквизиция» твои предшественники. Наши собратья у вас сотворили нечто ужасное. И также знаю о безбожии, что вы отвернулись от бога. На самом деле вы отвернулись от церкви, но так получилось, что отвернулись и от бога тоже. Наши братья ТАМ в своей гордыне и в своём тщеславии дискредитировали имя церкви и имя бога. Допустили, что своими поступками разрушили всё, для чего были созданы. Мы умеем слушать и делать выводы, Рикардо. Мы — не они.

— Я буду рад, если это так, падре, — усмехнулся я. С этой стороны проблемы точно будут, и надо держать нос по ветру. Пропущу удар и не замечу.

— Тогда я сей же час отпишусь его Преосвященству. Но с тобой, Рикардо, я бы ещё хотел поговорить о твоей собственной вере, — продолжил он. — А ещё о том, чтобы ты не пропускал воскресные службы. Тебе нужно причащаться, сын мой, как любому доброму католику.

— Хорошо, падре. Поговорим. Обещаю. — Я согласно закивал. — И вы мне всё-всё подробно расскажете. Но несколько условий. Исповедоваться я буду не кому попало, а лично вам.

— Это понятное условие. Я сам хотел предложить тебе это.

— Хорошо. Тогда давайте возьмём паузу до вечера, и вечером вы мне всё-всё расскажете, просветите и мы выработаем стратегию, что и как я буду делать? Ибо падре, поймите меня правильно, и ТА система обрядов, и ваша, это просто две разные системы установленных людьми правил. Я верю в бога, а не в придуманные человеком таинства. Для меня набор действий в церкви — это просто порядок движений рук и тела. Вера — она вот тут, — приложил руку к сердцу.

— Я понимаю тебя, сын мой. — Собеседник склонил голову. — И готов работать с тобой индивидуально. Пусть с тобой останется твоя вера, она — главное, что хочет от нас всевышний. А как именно ты будешь выполнять обряды — оставь это мне.

* * *

Прокопию повышение пошло на пользу, поступки сразу стали носить если не государственный размах, то региональный. На «экскурсию» пригласил десятерых кузнецов, всех, кто были в округе. Замок, посёлок, пристань на Светлой и несколько крестьянских селений в округе. Кто-то из мастеров приехал сам, кто-то с подмастерьем. Также было четыре плотника, эти приехали с одним-двумя подмастерьями. Все — вольные. И два мастера-оружейника с четырьмя подмастерьями, но все — замковые, свои. Гвардии нужны хорошие луки, чем сеньоры и занимались. Само собой взяли Ансельмо, и ещё с четверть часа ждали Астрид. Как истинная женщина, она долго переодевалась в охотничье. Также с нами увязался Вермунд.

— Посмотреть охота, — произнёс он, поглаживая редкую бородёнку. — В замке что делать? То я сотник был, забот хватало, а теперь молодые пусть корячатся.

Вольдемар был младше новоиспечённого консула, но не на много. Да пусть едет, мне не жалко.

— Вашсиятельство… Добро пожаловать… Ой, вашсиятельств…

На столе перед домом мельника, мастера Рамона, стоял стол, ломящийся от закусок. Нас ждали. И наверняка тут лучшее, в стол ввален бюджет неудачливого кузнеца за полгода. Он кузнец на самом деле, мастер, просто работает над экспериментальной мельницей, и когда она изредка находится в рабочем состоянии, таскает мешки и мелет муку как подобает порядочному мельнику. Я не против, пускай, процесс изнутри надо до конца знать. Не сам таскает, к нему подмастерья приписаны, ребятня из посёлка, но и лично приходится горб надрывать.

В связи с тем, что у него ничего не получается, мельница простаивает в разы больше времени, чем работает, стол мне был выкачен знатный, со стоимостью жрачки не считались. Однако количество подъехавших в нашей кавалькаде, даже исключая отроков гвардейской стражи (мои всё ещё отдыхали, Вольдемар пока приставил другой десяток) было сильно больше того, на что стол был рассчитан. Непорядок, подставлять человека я не хотел, пусть он как бы на нехорошем счету раз не справляется.

Слез с Дружка, подал руку Астрид. Ансельмо, Прокопий и некоторые мастера начали спешиваться чуть далее. Парнишки мастера Рамона лошадей приняли только у нас, у управленческого состава, мастера повели к коновязи у забор своих кто сам, кто подмастерью перепоручил.

— Стол потом, — отрезал я заискивающе глядящему мельнику. — Сначала дело. Надо понять почему мельница ломается. Веди.

Так, сеньоры, толпу не создаём! — А это я уже обернулся и крикнул мастерам, столпившимся у коновязи, не рассчитанной на такую нагрузку. — Кому интересно, кому по делу может пригодиться, прошу следовать, но вести себя тихо, чтобы всем всё было слышно!

Мельница представляла собой огромную башню, сложенную из камня. Усечённый конус высотой с пятиэтажный дом, или даже выше — батя определённо страдал гигантоманией. Мастер Рамон водил по этажам, обстоятельно рассказывая что тут и как, показывая места основных поломок. Я уже понял, в чём проблема, но пока молчал, предлагая мастерам оценить и высказать предположения. Лазили везде, начали снизу, со спускающегося сверху толстого деревянного вала, сделанного их ствола корабельной сосны, который вращает тяжеленный гигантский жернов. Устройство жернова, канавки для схода помола… Интересно то как! Батя по ходу разбирался в мельничном деле, или как минимум стал разбираться под конец жизни. Массивные деревянные шестерни с деревянными же зубцами. Механизм из шестерен и небольшого деревянного вала, передающий вращение на жернов. Навершие башни, которое излазили вдоль и поперёк по очереди — уж очень там было мало места. Навершие должно вращаться, ловя ветер, и уменьшение размеров — один из способов облегчить конструкцию. Не вращающиеся заклиненные крылья — деревянная усиленная рама с парусиной. Мастера лазили вслед за мной по очереди, мельник им что-то объяснял, потом они менялись. Часа полтора убили на эту экскурсию, но я в целом остался доволен.