Записки раздолбая, или Мир для его сиятельства - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кусков cтр.№ 13

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Записки раздолбая, или Мир для его сиятельства | Автор книги - Сергей Кусков

Cтраница 13
читать онлайн книги бесплатно

И меня не было. Но несло течением, и я, несмотря на то, что отчаянно, изо всей мочи грёб, никак не мог выгрести к берегу. Коварная горная речка, мать её!

Заплыв должен был быть метров на двести, до поворота русла, и немного после. Фарватер тут глубокий, глубже человеческого роста, течение ровное, без водоворотов; коряг и плит нет — дно изучено местными пацанами до дыр. Что проще, спуститься в одном месте обрывистого берега, проплыть немного и выйти у такого же притоптанного спуска ниже по течению. Десятки местных пацанов из года в год, каждое лето так развлекаются — заплывами на несколько сот метров, и вплавь, и верхом на камерах, и даже на более экзотических, неприспособленных к такому действу предметах. Я тоже развлекался вместе с ними — на бабушкиной улице ребята дружные, быстро приобщили к культуре местного, южного отдыха одного северного пацана. Но в этот раз с самого начала что-то пошло не так — меняпочему-то отнесло дальше к середине русла, и к месту обычного выхода, спуска с обрывистого берега, догрести не успел. Самую малость не успел — даже коснулся ногами дна, но под напором течения заскользил по камням, и помчался дальше.

На самом деле это было не смертельно, пропустить спуск. Неприятно, но не смертельно. До моста было ещё пару сотен метров, на которых находилось ещё два спуска к воде. Пацаны постарше и поопытнее щекотали нервы, сплавляясь туда, и не сказать, что были при этом так уж наадреналинены. Но тут начиналась «болтушка», вода вихрилась, и тебя кидало в потоке из стороны в сторону. А берег… С этой стороны Кубани берег обрывистый, абы где не выйдешь, и хрен за что зацепишься — древесные корни кое-где торчат, но… В общем, надо конкретные места знать, чтобы вылезать, без вариантов.

Вот и я без этих вариантов отчаянно грёб, стараясь держаться перпендикулярно течению, воюя с водоворотами. Ближе к берегу! Как можно ближе… Но клятая река относила от него — не успевал. Сил не хватало, наверное — куда мне до местных асов, собаку съевших на борьбе с именно этой рекой?

…Нет-нет, не думайте, не так всё там было и плохо, не надо себя недооценивать; если бы не барахтался, меня бы отнесло на середину реки, а там каюк — сильное и быстрое течение, мощнейший поток, с которым не справился бы и Александр Попов (был как раз в то время такой известный пловец, олимпийский чемпион). Единственный плюс этого потока — нет преград, проскочу под мостом. Большая вода промывает себе большое русло, в центральном течении заторов из коряг в принципе не бывает. Но зато там буруны и водовороты не чета тем, что веселятся возле берега. Да не только горизонтальные водовороты, но и вертикальные — когда мотает не из стороны в сторону, а ещё и вверх и вниз. Да и что там на дне — кто знает? Коряги — эти видно, они сверху, а как насчёт а бетонки? А арматуры? Весной и осенью какую только хрень Кубань не несёт!

Я всё это знал, так как приезжал к бабушке каждое лето минимум на месяц — парень был опытный. И потому отчаянно, похолодев от ужаса, грёб к берегу, стараясь выгрести ко второму спуску. И вновь ПОЧТИ успел. К сожалению, почти не считается. Выходящие из воды пацаны, плывшие впереди, проводили меня озабоченными взглядами — мол, Рома, ты чего? Совсем сбрендил? И кажется даже не поняли, что я круто попал.

…Итак это был третий, и последний спуск к воде, считая от точки заплыва, и последний перед буруном с корягами. Я молотил по воде руками, как заведённый, барахтал ногами как проклятый, мысленно прощаясь с жизнью. Молился? Да когда б успел. Просто очень, очень-очень сильно надеялся, что случится чудо, и коварная река отпустит, вытолкнет меня течением в сторону берега. Течение тут ведь такое, всё может. А возле берега — корни. Наверх не вылезу, но хоть зацеплюсь, а дальше пацаны сверху помогут, вытащат — вон, следом помчались, сообразили, в чём дело. Но река помогать не спешила, и подозреваю, ей вообще было на меня плевать. Кто я такой, мелкий букашка по сравнению с ней, текущей в этих краях, ломая берега и меняя под себя русло, из столетия в столетие.

…Спасли меня пацаны, бывшие неподалёку от третьего спуска. Издали увидели бренную барахтающуся тушку одного северного недотёпы и бросились вниз, к воде, на ходу что-то меж собой перетирая и координируя. Первый из них схватился за камеру — а камера от автомобиля, гораздо более надёжная и прочная штука, чем детские надувные круги, и даже интеховский мохнатый матрац, появившийся в нашей жизни гораздо позже. Держась за неё на вытянутой руке, он протянул вторую руку мне, за которую я и схватился кончиками пальцев, еле-еле достав. Пальцы вначале соскочили, но в приступе холодного ужаса я как-то неестественно чертыхнулся, и со второй попытки зацепился за его мокрую скользкую ладонь намертво.

Его друг, также на вытянутой руке, держал камеру с другой стороны, второй рукой также намертво вцепившись в торчащий из берега толстый древесный корень. Так мы и повисли втроем — я, мой первый спаситель, камера, второй спаситель и корень. Конструкцию нашу течение по инерции пыталось нести вниз, дальше под мост, но в результате лишь прибило всех немного к берегу. Затем к воде спустились ещё ребята, бежавшие следом по верхам; также держась цепочкой друг за друга, уперлись, и совместными усилиями подтянули нас всех, троих пацанят и одну камеру.

В тот день, несмотря на юный возраст, я впервые попробовал водки — налил кто-то из старших. Трясуна к слову не случилось — выпил потому, что сунули. Просто тогда до конца ещё не осознавал, из какого дерьма меня вытащили два простых ставропольских пацана. Понимание пришло позже, значительно позже. И приходило постепенно. И чем дальше, тем больше я понимал — высшие силы есть. И у них на нас свои планы. Не реши тогда эти двое проплыть до самого последнего спуска, пощекотать нервы? Не успей они до меня дотянуться? А если б река снесла меня на метр дальше? А если бы… А кабы…

В тот день, гостя летом у бабушки, я должен был погибнуть. Бесславно, по-пацанячьи. Но выжил. Зачем? Для чего? Сколько раз после этого задавал себе вопрос? И всегда казалось, для чего-то светлого и важного. И это в том числе сыграло роль, когда хлопнул дверью, заявив, что не мажор, что сам проживу, решив ехать покорять Златоглавую. Я не мог её не покорить — меня для этого готовили! Жизнь спасли! Как могло быть иначе?

…И теперь я — Лунтик. Человек, не достигший ничего, проваливший все свои жизненные экзамены, и проваливший с треском. Мать — подкармливает, отец периодически суёт денег, и я хотел бы не брать, но не могу физически — тупо кушать хочу. Сестрёнка, которую в детстве пытался защищать, выросла, учится, замуж собирается, и тоже заикается о том, что может помочь. Не она, её жених, у которого связи и бизнес в столице нашей области (где она в данный момент проживает, так как учится… И вряд ли оттуда уедет). Здесь же живу бесплатно только потому, что поливаю ценные орхидеи и лилии, стоящие бешеных денег, и только потому, что у меня есть золотой друг детства Колян, рванувший в Москву не намного раньше, но уже достигший вершин, кажущихся мне непокоряемыми.

Никто. Никак. Просто Лунтик. Какие нах высшие силы? Какой Смысл? Какой Поступок? Поступок чудака, раздающего флайеры у метро? Очень смешно!

* * *

Самобичевания это, конечно, не здорово. Вгоняют психику в сплин, что хрен выберешься. Но время течёт, всё проходит, забывается, отходит на второй план. И к вечеру воскресенья я уже пришёл в норму, и даже почти был бодр. Впереди была тоскливая и суетная неделя — часы сидения в тырнете с рассылкой резюме, обзвоном, уточняющими вопросами и гонкой по всей Москве на назначенные собеседования. Учитывая весь предыдущий опыт, ничего сложного тут нет, за исключением того, что… Ты не знаешь, что будет дальше. Что за компания, куда едешь? Это может оказаться сарай-сараем, шарашкина контора, от которой надо держаться подальше, а может сияющий светлый офис, за который стоит цепляться руками и ногами. А может оказаться сарай сараем при сияющем офисе. Люди на собеседованиях также могут встретиться самые разные. Первый типаж — девочки-кадровички; стандартная внешность, типовые вопросы, и тупые-тупые глаза, когда спрашивает что-то узкоспециальное, в чём не разбирается, только чтоб посмотреть, разбираешься ли в этом ты. Там можно полную ахинею нести, главное с умным видом. Первый фильтр, так сказать, отсеивающий явный «неликвид». С этим фильтром проблем не будет — знаю, что и как говорить, ибо повторюсь, вопросы все задают одни и те же, хоть на диктофон запиши ответы и раз за разом крути.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию