Трёхочковый в сердце - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Навойчик cтр.№ 94

– Вообще-то мы даже не встречаемся, я ему не подружка, просто присматриваю за ним, вроде сиделки! – Надя была так возмущена и ошарашена, что ляпнула не подумав, смутившись больше школьницы застуканной с сигаретами, и отрицающей очевидное.

– Подумайте хорошенько, я не тороплю. – Тренер устало улыбнулся, откинувшись на спинку кресла по ту сторону монитора, снял очки, потирая переносицу. Между ними повисло молчание, измеряемое не секундами общего чата, а годами разделяющего опыта, и тысячами километров пройденного жизненного пути.

– Почему сейчас мне хочется никогда не находить подобного решения, и не начинать с вами этот диалог. – внутри неё натягивались струны готовые сыграть горькую партию в ля-минор.

– Потому что такова цена правды, которую мы не всегда готовы принять. – Ник наверняка бы высказал Тренеру за очередные порции подтекста скрытого между строк, но Надя его понимала тем легче, чем больнее ей становилось.

– Но с чего вы взяли, что в обоих случаях мне придётся с ним расстаться? – она не будет плакать перед незнакомым человеком, пытаясь отвлечься, Надя смотрела по сторонам, глубоко дышала и запрокидывала голову вверх, купируя подступающие слёзы.

– Если я правильно понял ситуацию, то ты уже знаешь ответ. – он проницательно следил за каждым её движением.

– Я готова! – смахнув соленные зародыши рукавом кофты, Надя встретила его прямой взгляд.

– Сказать ответ, или сделать, что должно? – Тренер излюбленным жестом подпёр подбородок, выставив указательный палец.

– Помочь ему не смотря ни на что!

– Я всё сделаю, высылай адрес! – Тренер уже собирался прервать разговор, в последний момент решившись на откровение, – Знаешь, говорят: «Если любишь – отпусти», только это всё не правда. Любовь никогда не отпускает, возможно ты испытываешь нечто большее.

С того разговора прошло не мало времени. Ник начал тренироваться самостоятельно, не для возвращения в большой спорт, а просто для себя, или, во что Наде хотелось верить больше всего остального, для неё. Пару раз она оставалась у него ночевать, без всяких намёков и пошлых мыслей, насыщаясь каждым последним отпущенным им деньком. Запоминая и архивируя, любое незначительное прикосновение, приятное слово, задержанный взгляд. Некоторые накопители начали бы жаловаться на скудный объём собственной памяти, но тот что был в ней с настырным упорством уведомлял – нужно больше событий, вы давно не обновляли ленту, не сохраняли записи (последнее заполнение датировано «ноль целых семнадцать сотых секунды назад»).

Теперь она держала в руках тот самый подарок ощущая себя, как в день собственной помолвки, вроде бы счастливое событие, сулящее благоприятный конец, только почему от этого на душе продолжает скрести мел по школьной доске. Ник смотрел на неё, а она него. В глазах обоих читался восторг, испуг, счастье, недоумение и растерянность. Он ещё не успел понять, что это начало, а она поверить в то, что конец уже близко, когда их маленькая Вселенная перевернула всё с ног на голову.

После романтического ужина, Ник подарил ей украшение сделанное собственными руками. Он, конечно, не ковал и не полировал драгоценные металлы, но составлял и собирал композицию браслета самостоятельно. Изделие было бесподобно: простое, незамысловатое, с выбивающимися из общей стилистики деталями, но подаренное в ту самую минуту и тем самым человеком, что всегда важнее количества карат. Надя просто потеряла голову, отключилась, рассыпавшись мириадами осколков взорвавшихся комет, растворяясь в космосе удовольствий. Ник кропотливо и скрупулёзно собирал все до последнего, притягивая в собственную атмосферу чуткой и трепетной любви. Словно металлическую пыль на поля магнита, или скопление планет и метеоритов, скованных тяготением новой звезды. Она не помнила, чего хотела, что говорила или делала, словно воспаривший гелиевый шарик, поднимая границы блаженства, так и не встретив потолок.

Следующий день пролетел одним мгновением, прекрасным и абсолютно глухим ко всем молитвам и просьбам о секундной остановке, промчавшись по магистрали целого месяца жизни, за один взмах ресниц. Топографический кретинизм любовных отношений завёл её в дебри заповедных чувств, где она чувствовала себя браконьером, по счастливому случаю выследившим вид исчезающей дичи. Надя не собиралась охотиться на Ника, ведомая лишь азартом извечного «а что если», но отыскав тропинку к самому сердцу, уже не могла свернуть обратно. Её пленили луга его груди, сквозь тёплый покров которых чувствовалось успокаивающее биение земли. Кроны рук пеленающие в своих объятиях, пальцы мурашек, закрадывающиеся под одежду. Тончайшие дуновения дыхания, гуляющие в прядках её волос, тёмная медь заката, заливом расстилающаяся на листве его ресниц. И аромат, запах живой природы: охоты, бегства, западни, горячей крови добытой пищи, пробуждающей животный инстинкт. Всё это она ощущала рядом с ним, самым первым, сильнейшим первобытным зовом, вытекающем из низменных порывов, пресытиться которыми, было невозможно.

Надя так и не очнулась от поглощающей её эйфории. Иногда накатывали проблески осознания, приносящие лишь разрушительные мысли боли, предательства, разочарования и отчаяния, новыми всадниками апокалипсиса вторгаясь в её тесный мирок. Она не хотела дышать отравленным воздухом реальности, предпочитая спасаться в обезболивающих клубах любовного миража, упиваясь его окутывающим и слепящим туманом. У любого наркотического драйва есть конец, для неё им стал – приезд Андрея.

«МНИМАЯ НАДЕЖДА»

« Перед тобой лежат поводья судеб,

А в грудь стучится ветер перемен.

И победителя никто уж не осудит,

Реванша с лаврами потребовав взамен.

Стал вкус победы горечью в устах,

Пусты товарищей, родных увещевания,

Бессмысленный успех в твоих руках,

Как поцелуй забытый на прощание. »

Надя была совершенно растеряна. Андрей приехал на полторы недели раньше положенного срока, сюрприз – так сказать, перевыполнив план их бригада, закончив работу, разъехалась, и теперь будет больше времени на подготовку к свадьбе. Она смотрела на него, и не узнавала – не видела. Казалось Андрей был выше, но в сравнении с Ником, вряд ли доставал бы ему до подбородка. Волосы не достаточно тёмные, глаза совсем не карие, улыбка добрая и приятная, но не лучезарная. Его можно было назвать красивым, но внутри неё от этого больше не трепетало. Он был такой чужой – инопланетный, свалившийся с неба, не в лучшем смысле этого выражения. Каждое касание было неправильным, движения неестественными, слова чуждыми, иностранными, будто далёкие отголоски позабытой цивилизации, так архаично выглядевшие в современном мире. Вырвавшись из грубых, незнакомых объятий, она, что-то пробормотав в оправдание выбежала, вылетела вон. Даже прощальный поцелуй, так – приятельское скольжение губами, даже не по кожи и овалу лица, по стёртым из памяти контурам, запыленных на архивных полках воспоминаний, не вызывающих ничего, кроме брезгливости. Вот глупое и любопытное «Что если?», превратилось в паническое «Что делать?», перерастающее в ужасающее «Что будет?».