Трёхочковый в сердце - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Навойчик cтр.№ 43

Он забрался в номер, практически не отлипая от горлышка бутылки. От количества выпитого, в комнате казалось неимоверно жарко. Ник нигде не мог найти лёд, чтобы ощутить хоть какую-то прохладу приложив их к вискАм, или бросив в вИски. Теперь он страдал в компании брутальных мужских напитков, хотя его земляки сказали бы, что душу можно лечить только водкой. Не разбираясь с переключателями света, Ник ввалился в темноту общей гостиной, свет сочился лишь из под плотно задёрнутых штор, и то принадлежал тусклому ночному фонарю. По памяти комната напоминала собой достаточно просторное помещение, обильно обставленное мебелью с наличествующей барной стойкой, у которой они собирались так же редко, как и вообще посещали это место в собственных апартаментах, предпочитая всё свободное время проводить на разномастных развлечениях, а для отдыха хватало и спальни. Ник плохо помнил, а тело плохо слушалось, не желая огибать выскакивающие под ногами предметы интерьера. Он споткнулся раз или два, прежде чем добрался до дивана, по его личному убеждению, располагавшегося в самом центре и обрамлявшего посадочную зону для совместных посиделок. Только Ник забыл про журнальный столик, до рези вписавшийся в его надкостницу. Он попытался сделать ещё глоток, из заметно опустевшей бутылки, одновременно перенося ушибленную ногу. Но не рассчитав высоты, и не удержав равновесия, лишь ещё раз споткнулся о, внезапно выступивший на защиту стола, диван, выронил бутылку, и опрокинувшись вперёд, перелетел через его спинку упав лицом на тёмную прохладу пола.

Сначала было больно, немного, потом алкогольное онемение оказало должный анестезирующий эффект. Ему даже показалось, что лучшей возможности заземлиться, как остаться на уверенной твёрдости ковролинового покрытия, не придумаешь. Поэтому он закрыл глаза, которые заставляли вращаться эту планету немного динамичнее привычного, и заснул, тем спасительным, забвенным сном, присущим только новорождённым и алкоголикам. Только в этот раз Ник не нашёл в нём спасения.

Ему снилось, что Кира и Артур сидели в гостиной, при той самой темноте, что была до него. О чём-то разговаривали, словно и не замечая Ника, который, не нависал над ними дамокловым мечом, но тоже находился в комнате. Он встревал в разговор, пытался увести Киру за собой в номер, что-то бубнил про извинения, но его будто не замечали, движения проходили сквозь них, как у приведения в дурацком фильме, а собственный голос, подводил, закупоривая слова в горле, превращая их, в сдерживаемое мычание. Ник чуть ли перед лицом им не махал – всё без толку.

Разговор переходил в какое-то странное русло, Артур начал что-то шептать на ушко, Кира рассеянно слушала, водя пальцами по граням опустевшего винного бокала, он успокаивающе гладил её по руке, или нет? Ник в немой ярости наблюдал со стороны, не способный на что-либо повлиять. Артур забрал у неё бокал, поставил на столик, затем почти нежно поправил Кире волосы, ровными прядками спадающими на лицо, убрал их за плечи. Он провёл рукой от кончика мизинца вверх, пробуя бархат её кожи на ощупь, поднялся выше, к спадающей бретельке платья, коснулся лица Киры, поглаживая и передвигая к себе. Она, едва заметно, облизнула губы, прежде чем те сомкнулись в предательском поцелуе. Ник слышал как разливается в темноте частота их дыханий, паром лошадей томящихся в стойле, как чавкают языки, соприкасаясь в логопедическом цокоте. Это было тошнотворно, он физически чувствовал как его рвало, но оторваться не мог, он был заложником собственного разума. Артур слегка навалился, укладывая Киру на диван, руки, уже скользившие по тонкому гипюру, опускались всё ниже забираясь под платье.

– Стой, Артур, подожди, я не могу! – Кира отстранилась, пытаясь выбраться из под него, – А как же Ник?!

– Какой Ник? Тот, который оскорбив тебя, оставил рыдать в непонятном баре, в чужой стране. Или тот, что напившись до беспамятства валяется в вашей кровати, если вообще дошёл до номера. Хочешь сказать у него это впервые? – Ник готов был разорвать Артура за такие слова, прежде всего потому, что правда била сильнее, чем невидимый кулак, рассекающий плоть сновидения.

– Нет, в последнее время нет. – Кира опустила глаза, словно объективные причины прекратить эту вакханалию иссякли, исключая всю аморальность самой ситуации, – А Вика, что будет с ней?

Артур, костяшкой пальца, привлёк её взгляд, приподняв голову за подбородок.

– Если бы я хотел, то был бы за той дверью с ней. Но я здесь с тобой, остальное не важно.

– Но она моя подруга. – Кира сдавалась, прогибаясь под него не только словами, но и телом.

– Не смеши, женской дружбы, не бывает, как и дружбы между мужчиной и женщиной, всегда есть тот кто любит, и тот кто старается этого не замечать. – свою реплику Артур заканчивал, прерываясь на поцелуи Кириной шеи, всё агрессивнее спускаясь и зарываясь в её декольте.

– А ты любил, или старался не замечать? – она с трудом выговаривала даже короткую фразу в промежутках между томными вздохами желания.

– Ты сказала: «Стой! Подожди!», я подождал и уже давно встал!

В следующую секунду, Артур задрал подол её платья, ловко стягивая трусики, а потом бросился на Киру, увлекая страстным поцелуем. Ник не мог не смотреть, если это его наказание за сегодняшние слова, то уже чересчур, хотелось придушить их и удавиться самому, подраться, сцепиться на смерть, хотя бы закричать, что угодно, только не бессильное созерцание.

Кира не отрывалась от процесса, её губы так же исследовали его лицо, шею и грудь, как Артур отмечал её, словно точки карантинного заражения на карте, своим слизким ртом, она, тем временем, ловко освобождала его от штанов. Пальцы, подобно взмахам колибри, порхали над пряжкой ремня, пуговицами брюк, ширинкой. Артур не терял времени даром, уже проникнув в неё своими отростками, массировал, нагнетая возбуждение и без того сладкого запретного плода. Кира всегда была влажна и отзывчива на любого рода ласки, но стоило нащупать её клитор, или заветный бугорок точки «G», как она теряла всяческий контроль, и её сладкий персик превращался в хлюпающую переспевшую мякоть. И он этим умело пользовался. Кира заходилась волнами, растекающегося удовольствия, её собственные руки давно потеряли контроль над обнажением партнёра, Артур прекрасно справлялся сам. Не прекращая поцелуй и петтинг, он одной рукой освободил себя от остатков нижнего гардероба, и заглушая стон блаженства собственным ртом, вошёл одним лёгким, до омерзения элегантным движением. Она обхватила его ногами, прижимая к себе, ещё глубже принимая его внутрь. Будто уродливый компрессор, они пыхтели, выпуская пар, сочленения приводили в движения главный поршень, дёргающийся вперёд-назад, в изувеченном механизме. Артур переставил руки, уперевшись одной в подлокотник, а второй, сжав ягодицу Киры, оттягивая ту назад и в сторону, желая увеличить глубину фрикций. В скорости он тоже добавил. Закусив нижнюю губу, Кира направляла вырывавшийся стон внутрь себя, это нисколько не помогало Нику. Теперь это ритмичное хлюпанье, больше похожее на жиденькие аплодисменты, вперемешку с мычанием ангинозной коровы, будут заставлять его агонизировать до самого смертного одра. Глаза закатились, рот раскрываясь в последнем жизненном глотке, втягивал остатки, ещё не пропитанного их потом, воздуха, Кира пошла на взлёт, как всегда начиная выгибаться, перед тем как поток наслаждения смоет её вниз. Спазм прошёл по телу раз, другой, она дёрнулась так сильно, что соскочила с члена Артура, почти вытолкнув того с дивана.