Хорошая дочь - читать онлайн книгу. Автор: Карин Слотер cтр.№ 32

— Как ты разблокировал мой телефон?

Гек надолго замолчал.

— Надо придумывать пароль посложнее, чем один-два-три-четыре.

Чарли много раз слышала подобное от Бена. Она отошла, чтобы ее никто не слышал.

— Почему ты звонишь Эве Уилсон?

Он опять поколебался.

— Я два года был учителем Келли. Я несколько месяцев занимался с ней индивидуально, когда она перешла в старшую школу.

— Это не ответ на вопрос.

— Я четыре часа отвечал на вопросы двух говнюков из Бюро расследований Джорджии и еще час отвечал на вопросы в больнице.

— Каких говнюков?

— Эткинс. Или Эвери. Какой-то вихрастый пацан лет десяти с виду и пожилая негритянка — вот они до меня по очереди и докапывались.

— Черт, — пробормотала Чарли. Видимо, он говорит о Луисе Эвери, агенте ФБР по Северной Джорджии. — Он оставил визитку?

— Я ее выбросил, — сказал Гек. — С рукой, кстати, все в порядке. Пуля прошла навылет.

— У меня сломанный нос и сотрясение мозга, — сообщила Чарли. — Зачем ты звонишь Эве?

По его вздоху Чарли поняла, что он отвечает ей только из любезности.

— Потому что я беспокоюсь о своих учениках. Я хотел ей помочь. Убедиться, что у нее есть адвокат. Что ей помогает кто-то, кто не будет ее использовать и не сделает все еще хуже. — Тут Гек резко изменил свой бодрый тон: — Келли не умная девочка, Шарлотта. Она не убийца.

— Не надо быть умным, чтобы убить человека. На самом деле обычно бывает как раз наоборот.

Она обернулась и посмотрела на дом Уилсонов. Капитан Айзек вытаскивала наружу большой пакет с одеждой Келли.

— Если правда хочешь помочь Келли, держись подальше от журналистов, не попадайся на камеру, не позволяй им себя фотографировать и даже с друзьями не разговаривай о том, что случилось, потому что тогда они попадутся на камеру или поговорят с журналистами и ты не сможешь контролировать то, что они будут говорить.

— Хороший совет. — Он выдохнул и сказал: — Слушай, я должен попросить у тебя прощения.

— За что?

— Б2. Бен Бернард. Твой муж звонил сегодня утром. Я же чуть не взял трубку.

Чарли почувствовала, что покраснела.

— Я не знал, пока один из копов мне не сказал, — продолжил он. — Это было уже после того, как я с ним поговорил и рассказал ему, чем мы занимались и почему ты пришла в школу.

Чарли схватилась за голову. Она знала, как мужчины определенного типа говорят о женщинах, особенно о тех, кого они трахают в своем пикапе у бара.

— Ты могла бы меня предупредить, — заметил Гек. — А так мы все оказались в идиотском положении.

— То есть ты извиняешься, но говоришь, что я сама виновата? — Чарли не верила своим ушам. — Когда я должна была тебе об этом сказать? Перед тем, как Грег Бреннер мне врезал? Или после того, как ты удалил видео? А может, тогда, когда ты солгал в своих свидетельских показаниях, каким образом мой нос оказался сломан, а это, кстати, тяжкое преступление — я имею в виду врать, чтобы прикрыть задницу копу, а не стоять, засунув язык в жопу, когда рядом бьют женщину. Это как раз вполне законно.

Гек выдавил еще один вздох.

— Ты не знаешь, каково это — вдруг увидеть такое. Люди ошибаются.

— Я не знаю, каково это? — Чарли затрясло от накатившей ярости. — А тебе не кажется, Гек, что я тоже там была? Тебе не кажется, что я прибежала туда раньше тебя, так что я прекрасно знаю, каково это — вдруг увидеть такое, и мало того, если ты реально вырос в Пайквилле, то знаешь, что со мной такое уже второй раз, поэтому пошел ты со своим «ты не знаешь, каково это».

— Хорошо, ты права. Прости.

Но Чарли еще не закончила.

— Ты соврал насчет возраста Келли.

— Шестнадцать, семнадцать. — Чарли представила, как Гек мотает головой. — Она в одиннадцатом классе. Какая разница?

— Ей восемнадцать, и разница такая, что это смертный приговор.

Он ахнул. Именно ахнул — резко вдохнул воздух, испытав шок.

Чарли ждала, что он скажет. Она проверила индикатор сигнала на экране.

— Алло?

Он откашлялся.

— Подожди минуту.

Чарли тоже надо было подумать. Она упускает что-то важное. Почему Гека допрашивали четыре часа? Обычно допрос длится от получаса до двух. Разговор с Чарли завершился примерно на сорок пятой минуте. Их с Геком участие в сегодняшних событиях сводилось к менее чем десяти минутам. Почему Дилия Уофорд привела ФБР, чтобы поиграть с Геком в хорошего и плохого полицейского? Вряд ли он будет выступать против стороны, выставившей его свидетелем. Он был ранен в руку. Но он сказал, что допрашивали его до того, как он ездил в больницу. Дилия Уофорд не из тех копов, что нарушают процедуру. А ФБР уж точно не будет просто так сопли жевать.

Так почему они удерживали своего важнейшего свидетеля в полицейском участке четыре часа? Так со свидетелями не обращаются. Так обращаются с подозреваемым, который отказывается сотрудничать.

— Так, я вернулся, — сказал Гек. — Келли — она — как это сейчас называют? Учащийся с образовательными трудностями? С интеллектуальными особенностями? Она учится по самой простой программе. Не понимает никаких теорий.

— По закону это называется «ограниченная дееспособность», то есть можно было бы сказать, что она не способна прийти в соответствующее умственное состояние для совершения преступления, но доказать это будет очень сложно, — объяснила Чарли. — У государственной системы образования и государственной системы расследования убийств очень разные цели. Одна пытается ей помочь, а другая пытается ее убить.

Он молчал, и слышно было, как он дышит.

— Те два агента, Уофорд и Эвери, говорили с тобой четыре часа подряд или был какой-то перерыв? — уточнила Чарли.

— Что? — Его удивил этот вопрос. — Да, кто-то из них все время был в комнате. И иногда твой муж. И этот мужик, как его зовут? В таком блестящем костюме?

— Кен Коин. Это окружной прокурор. — Чарли решила сменить тактику. — Келли дразнили в школе?

— У меня в классе нет, — ответил он и добавил: — А за пределами школы, в соцсетях — это уже не в нашей власти.

— То есть ее травили?

— Она была не такая, как все, и когда ты ребенок, это всегда плохо.

— Ты был у Келли учителем. Почему ты не знал, что она осталась на второй год?

— У меня каждый год больше ста двадцати учеников. Я не смотрю их личные дела без особой причины.

— А отставание — это не причина?

— Многие мои дети отстают. Она была крепкой троечницей. Никаких особых проблем с ней не было.