Хорошая дочь - читать онлайн книгу. Автор: Карин Слотер cтр.№ 109

Но нельзя.

Захария Кулпеппер.

Дэниэл Кулпеппер.

Братья.

Шарлотта должна увидеть, как они оба умрут. Она будет смотреть, как палач пристегивает каждого из них к деревянному стулу, надевает на голову железную шапку с мокрой губкой под ней, чтобы они не загорелись, и она будет смотреть Захарии Кулпепперу между ног, чтобы увидеть, как там потечет моча, когда он поймет, что его сейчас казнят на электрическом стуле.

Шарлотта встала.

Она споткнулась, потом пошла, потом медленно побежала и вдруг каким-то чудом она увидела свет.

Второй фермерский дом.

Шарлотта подняла руку, будто могла до него дотянуться. Сдержала рыдания.

Она едва могла наступать на подвернутую ногу, хромая через свежевспаханное поле. Она не отрывала взгляда от света на крыльце, используя его как маяк, который сможет отвести ее от опасных скал.

Я здесь. Я здесь. Я здесь.

Ко входу вели четыре ступени. Шарлотта смотрела на них, стараясь не думать о ступенях на заднем крыльце ШБ, о том, как через одну взбежала на них всего несколько часов назад, скинула кроссовки, стянула носки и вошла на кухню, где Гамма ругалась плохими словами.

— Вынимать, — прошептала Чарли. — Вынимать.

Лодыжка выгнулась, когда она ступила на лестницу. Она схватилась за шаткие перила. Моргая, посмотрела на лампочку над крыльцом: та была ярко-белой, как жаркое пламя. В глаза попала кровь. Шарлотта вытерла ее кулаком. С придверного коврика ей улыбалась красная ягода клубники с ручками и ножками.

Она оставила темные следы на коврике. Подняла руку.

Она качалась, будто у фигурки «манэки».

Шарлотте пришлось схватить ее другой рукой, чтобы постучать в дверь. На окрашенной белым деревянной двери остались мокро-кровавые следы ее костяшек.

Она услышала, как в доме кто-то отодвинул стул. Легкими шагами подошел к двери. Бодрый женский голос спросил:

— Кто это стучится так поздно?

Шарлотта не ответила.

Не было звука щелкающих замков или отодвигающейся цепочки. Дверь открылась. На пороге кухни стояла светловолосая девушка. Волосы собраны в свободный хвост на затылке. Она была старше Шарлотты. Симпатичная. Ее глаза расширились. Рот раскрылся. Она схватилась за грудь, будто в нее попала стрела.

— Ох… — выдохнула она. — Господи. Господи. Папа! — Она протянула руки к Шарлотте, но не знала, как к ней прикоснуться. — Входи! Входи!

Шарлотта сделала один шаг, потом еще один, и вот она стоит на кухне.

Ее трясло, хотя в доме было тепло.

Все было очень чистое и ярко освещенное. Желтые обои с красными клубничками. Бордюр под потолком с таким же рисунком. На тостере — вязаный чехол с пришитой сбоку клубничкой. Красный чайник на плите. Красные часы на стене — кот с двигающимися глазками.

— Отец наш небесный, — прошептал вошедший мужчина. Он был пожилой, с бородой. Его глаза за очками округлились.

Шарлотта попятилась и прислонилась к стене. Он спросил у девушки:

— Господи, что здесь произошло?

— Она просто постучала в дверь. — Девушка начала плакать. Ее голос вибрировал, как флейта-пикколо. — Я не знаю. Я не знаю.

— Это одна из дочек Куиннов. — Он открыл шторы. Посмотрел наружу. — Они все еще там?

Захария Кулпеппер.

Дэниэл Кулпеппер.

Сэм.

Он пошарил рукой по верху кухонного шкафа. Вытащил винтовку и коробку патронов.

— Дай мне телефон.

Шарлотта опять затряслась. Винтовка была длинной, похожей на меч, которым можно было бы вспороть человека.

Девушка сняла со стены трубку беспроводного телефона. Уронила ее на пол. Подняла. Ее руки дрожали, двигалась она хаотично и будто неуправляемо. Она выдвинула антенну. Протянула телефон отцу.

— Я позвоню в полицию, — сказал он. — Закрой за мной дверь.

Девушка сделала, как было велено, неловкими пальцами закрыв защелку. Она сложила ладони. Посмотрела на Шарлотту. Сделала короткий вдох. Осмотрела комнату.

— Я не знаю, что… — Она закрыла рот рукой. Увидела то, что было на полу.

Шарлотта тоже это видела. Вокруг ее ног растекалась лужа крови. Она текла изнутри, скользя по бедрам, коленям и лодыжкам, медленно, но верно, как струйка из крана в фермерском доме, если не ударить по нему как следует молотком.

Она сделала шаг. Кровь последовала за ней. Она вспомнила, как читала про улиток, про то, как они оставляют за собой след из слизи.

— Садись, — сказала девушка. Голос ее немного успокоился и звучал увереннее. — Ничего страшного, моя хорошая. Можешь сесть. — Она мягко взяла Шарлотту за плечо и подвела ее к стулу. — Сейчас приедет полиция. Ты в безопасности.

Шарлотта не стала садиться. Женщина не выглядела как человек, чувствующий себя в безопасности.

— Я — мисс Хеллер. — Она наклонилась к Шарлотте. Погладила ее по волосам. — Ты ведь Шарлотта, правильно?

Та кивнула.

— Ох, ангелочек. — Мисс Хеллер продолжала гладить ее по голове. — Это ужасно. То, что с тобой случилось — что бы это ни было, — это ужасно.

У Шарлотты подкосились колени. Она не хотела садиться, но пришлось. Боль словно ножом кромсала ее внутренности. Весь низ тела болел. Она почувствовала, что из нее выходит что-то теплое, будто она снова описалась.

Она попросила мисс Хеллер:

— Можно мне мороженого?

Сначала та ничего не сказала. Потом встала. Достала миску, ванильное мороженое и ложку. Поставила на стол.

От запаха мороженого к горлу Чарли подкатила желчь. Она проглотила ее. Взяла ложку. Съела мороженое, запихивая его в рот с бешеной скоростью.

— Помедленнее, — сказала мисс Хеллер, — а то тебя стошнит.

Шарлотта хотела, чтобы ее стошнило. Она хотела очиститься. Она хотела, чтобы он вышел из нее. Она хотела убить себя.

«Мама, что будет, если я съем две миски мороженого? Прям большие».

«Твой кишечник взорвется, и ты умрешь».

Шарлотта запихнула в себя вторую миску мороженого. Помогла себе руками, потому что ложка казалась слишком маленькой. Она потянулась к контейнеру. Но мисс Хеллер остановила ее. Она была в ужасе.

— Что с тобой случилось? — спросила она.

Шарлотта ела с такой скоростью, что запыхалась. Она слышала, как дыхание свистит у нее в носу. Ее шорты пропитались кровью. Клубничная подушечка на стуле намокла. Она чувствовала, как между ног у нее капает, но понимала, что это не только кровь. Это он. Это Зак Кулпеппер. Он оставил внутри ее свою жидкость.