Великие государственные деятели Российской империи. Судьбы эпохи - читать онлайн книгу. Автор: Елена Первушина cтр.№ 81

Вот как описывали исследователи сдаваемое рабочим помещение Ратькова-Рожнова в пригороде Петербурга – селе Смоленском в 1879 года: «Вдоль комнаты в два ряда идут койки, на каждой из которых спят по два человека. Койки женатых занавешены пологом. Не на всех койках видны тюфяки и подушки, а если они и есть, то очень грязные; о простынях нет и помину. За помещение рабочие платят по 1 руб. 30 коп. с человека; за эту же сумму хозяева квартиры обязаны стирать рабочим белье и готовить кушать.

Рабочие из мастерских помещаются чище. У них нередко помещения оклеены обоями, имеется кое-какая мебель: стол и несколько стульев. Но чернорабочие живут в помещениях худших, чем у Ратькова-Рожнова. Они нередко спят на нарах без тюфяка и подушки; постелью же для них служит всякая рухлядь, а мебель состоит из большого некрашеного стола и 2–3 скамеек».

Почти через 20 лет – весной 1898 года все оставалось по-прежнему: «За занавеской развешано и разложено все имущество семьи: платье, белье и т. п. Постельные принадлежности семейных жильцов и других несезонных, т. е. проводящих и лето, и зиму в Петербурге, в большинстве случаев более или менее удовлетворительны: у них можно встретить и подушку с наволочкой, и одеяло, и тюфяк, и простыни. У жильцов же, приезжающих в столицу только на лето, часто отсутствуют какие бы то ни было постельные принадлежности: неприхотливые летники спят на голых досках или подстилают под себя ту самую грязную одежду, в которой работают, нередко в страшной грязи, в течение дня… некрашенный досчатый стол, 2–3 табурета, иногда соломенный стул из так называемой дачной мебели или деревянная скамья дополняют собой незатейливую обстановку угловой квартиры и вместе с койками и нарами составляют все ее убранство».

Один из санитарных врачей Петербурга писал в первые годы XX века: «Значительно подорожали играющие роль квартир промозглые подвалы, каморки, углы и койки, и бедному люду приходится покрывать сравнительно большие надбавки все из того же часто скудного заработка. Вот и становится необходимым или увеличивать и без того немалое трудовое напряжение, или же урезать себя и свою семью в удовлетворении самых насущных потребностей за счет здоровья и сил, а следовательно, и дальнейшей трудоспособности». Можно поселиться в рабочем общежитии при заводе, только там условия были еще хуже. И это происходило не всегда оттого, что фабриканты были жестокосердны и равнодушны к человеческим страданиям. Они просто не могли позволить себе тратить деньги на строительство приличного жилья для рабочих – это слишком дорого.

Правительство тоже не всегда считало защиту прав рабочих обеспечением их достойными условиями труда своей первоочередной задачей. Владимир Иосифович Гурко, сподвижник Столыпина, писал: «Для Витте было важнее создать условия, благоприятствующие для работы капитала в крупных промышленных предприятиях: этим одним он и был озабочен. Бесправное положение рабочих, их полная зависимость от работодателей ввиду неразвитости рабочих и их полной неорганизованности в то время вполне отвечали интересам капитала. Изменить это положение, обеспечить за рабочими хотя бы минимальные права ввиду этого вовсе не входило в планы Витте или, вернее, даже не приходило ему на ум».

«Непотраченные» на улучшение жизни рабочих и крестьян деньги и составляли значительную часть «возросшего богатства России». Реальной промышленной революции в стране еще не произошло.

Помните зажиточную и влиятельную семью Столыпиных, которая помогла опальному Михаилу Михайловичу Сперанскому «прижиться» в Пензе? Это одна из ветвей старинного дворянского рода, «помнившего себя» с начала XVI века. Из того же рода происходила, к примеру, Елизавета Александровна Столыпина, в замужестве Арсеньева – знаменитая бабушка Лермонтова. Брат Елизаветы Александровны приобрел в свое время подмосковную усадьбу Середниково, в которой юный Михаил Юрьевич Лермонтов проводил каникулы. Четверть века спустя владельцем усадьбы стал Аркадий Дмитриевич Столыпин, в юности участвовавший в Крымской войне вместе с Львом Толстым, а потом долгие годы друживший с писателем и гостивший в Ясной Поляне. Аркадий Дмитриевич в чине генерала от артиллерии сражался в Русско-турецкой войне 1877–1878 года. Его жена – Наталья Михайловна, урожденная княжна Горчакова, племянница Александра Михайловича, будущая мать Петра Аркадьевича, последовала за мужем на войну, работала сестрой милосердия и была награждена бронзовой медалью за уход за ранеными под неприятельским огнем.

Позже Аркадий Дмитриевич назначен губернатором Восточной Румелии и Адрианопольского санджака – двух областей на Балканах, находившихся, по решению Берлинской конференции, под временным российским управлением. Эту должность упразднят уже в 1879 году, после создания Восточной Румелии и Княжества Болгарии. В 1885 году Восточная Румелия фактически объединится с Болгарией. Друг Толстого, разумеется, не был тупым солдафоном, он играл на скрипке и даже ставил домашние оперы, увлекался скульптурой и… писал книги. Правда, не художественные, а просветительские брошюры для народного и солдатского чтения. Знал он лично и Александра II, одно время был его флигель-адьютантом.

Петр Аркадьевич Столыпин родился 2 (14) апреля 1862 года и провел детские годы в Средниково, которое, впрочем, вскоре его отец продал, и в другом имении своих родителей – Колноберже, в Литве. Это имение в семье очень любили, и Аркадий Дмитриевич купил поблизости от него городской дом в Вильно. Дочь Столыпина, Мария Петровна фон Бок – вспоминает о дедушке, как о веселом, полном энергии человеке, который держал в спальне большую клетку с птицами, потому что ему нравилось, когда они будят его своим пением, всегда шутил и развлекал ее фокусами. Только одно огорчало его: ни один из его детей и внуков не унаследовал музыкального таланта. Он рассказывал внучке, как однажды за семейным обедом заговорили о том, как жаль, что маленький Петя совершенно не музыкален, «и что никогда он даже не оценит выдающееся музыкальное произведение. Вдруг раздается обиженный голос моего отца:

– Вы ошибаетесь: мне третьего дня очень понравился прекрасный марш.

А.Д. Столыпин

Дедушка и бабушка с радостью переглядываются: слава Богу, наконец!

– Где ты его слышал этот марш? Это когда ты был в опере?

– Нет, в цирке, когда наездница прыгала через серсо.

После этого дедушка уже не пытался развивать слух своего сына».

А вот что рассказывает младший брат Петра Аркадьевича, Александр, об их детских играх и маленьких неприятностях, которые тогда казались трагедиями: «Однажды играли в войну. Старший брат Михаил поставил мою сестру на часы и дал ей охотничью двухстволку, которую она держала наперевес, стоя в темном коридоре. Брат мой Петр с разбегу наткнулся носом на дуло ружья и, весь окровавленный, упал в обморок. Можно себе представить волнение нашей матери, пока, в трескучий мороз, за тридцать верст, привезли из Москвы доктора. Горбинка на носу брата Петра осталась навсегда следом этого происшествия». К сожалению, не все детские травмы оставляют на память о себе только горбинку на носу. Подхваченный в детстве ревматизм сделал Столыпина «сухоруким» – локтевой сустав его правой руки утратил подвижность и приходилось пользоваться специальной подставкой во время письма, а писать ему в жизни предстояло много. Романтическая легенда, что рука пострадала из-за ранения во время дуэли, ничем не подтверждается.