Шпага д'Артаньяна, или Год спустя - читать онлайн книгу. Автор: Ораз Абдуразаков cтр.№ 28

– Да, государь, но нам и не было нужды договариваться о чём-либо: всё было известно заранее. Миссия герцога сводится к завершению посольства отца д’Олива.

– Справедливо. Значит, вы не затрагивали никаких иных вопросов, помимо этого договора?

– Никаких, – осторожно солгал Кольбер.

– И господин д’Аламеда не предавался воспоминаниям?

– Ни разу.

– Неужели он не упомянул даже о д’Артаньяне?

– Ни единым словом. Мы говорили только о политике.

– Удивительно.

– Разве, государь?

– Да-да, удивительно! Весь двор только и говорит о давних похождениях испанского посла, о его былых подвигах, о его боевых товарищах, а сам он даже не вспоминает об этом…

– Как? – упавшим голосом пролепетал министр. – Весь двор?..

– Ну конечно. Вам не мешало бы иногда покидать свой кабинет, господин Кольбер, раз уж вы стали освобождаться раньше десяти, и прислушиваться к тому, о чём говорят при дворе. Ручаюсь, не пожалеете.

– Помилуйте, государь! – воскликнул побелевший Кольбер, не слушая короля. – Откуда могло стать известно вашим придворным прошлое герцога д’Аламеда?

– Арамиса, хотите вы сказать? Во дворце его величают именно так.

– Господи Иисусе… Пусть так. От кого же они это узнали?!

– Полно, сударь! Что это вы разнервничались? Двор знает всё обо всех, и я не вижу, почему герцог должен составить исключение.

– Да потому, что… Но разве вы забыли, государь, о нашем недавнем разговоре?

– Я ничего не забываю, сударь, – высокомерно сказал король.

– В таком случае вы помните, о чём говорила герцогиня де Шеврёз.

– Да правда ли это?

– Святая правда!

– Ого! В прошлый раз вы не были столь категоричны в утверждениях. Но даже если это правда, что с того?

– Что с того?..

– Да, что с того?! – с вызовом бросил Людовик. – Разве я могу запретить своим подданным обсуждать человека на том основании, что он имеет удовольствие возглавлять общество Иисуса?

– Да, государь!

– Что такое? – поднял брови Людовик.

– Вы можете сделать это, и вы должны, обязаны запретить обсуждение под страхом смертной казни! – воскликнул Кольбер, явственно ощутив под ногами финансовую пропасть.

– Да вы рехнулись, сударь! – резко сказал король. – Вы отдаёте себе отчёт в своей дерзости?

– Я? О да, я-то отдаю отчёт себе и по первому требованию готов дать отчёт вашему величеству.

– Что ж, я жду.

– Государь, эти пересуды наносят непоправимый ущерб вашим интересам.

– Не вижу, каким образом.

– Неразумно восстанавливать против себя генерала иезуитов и повелителя Испании, а значит – одного из самых могущественных людей мира. Сплетни могут оскорбить его, ибо он по природе своей весьма скрытен. А оскорблять его было бы уже не глупостью даже, а настоящим преступлением!

– Против кого же?

– Против вас, государь, против мира и против Франции. Герцог д’Аламеда может быть либо несравненным другом, либо страшным в своей беспощадности врагом.

– Но я, сударь, я – французский король и, являясь таковым, свободен от страха перед своими бывшими подданными. Несравненный друг, говорите вы? Я лучше вас знаю цену его дружбе. Герцог д’Аламеда – изменник, и вам это прекрасно известно!

– Осмелюсь заметить, что я не знаю, в чём заключалась его измена…

Если бы Кольбер мог предугадать реакцию Людовика XIV на это замечание, он предпочёл бы скорее проглотить язык, чем высказать его. При воспоминании о преступлении ваннского епископа король утратил всякое самообладание:

– Тысяча чертей! Вам и нет надобности это знать! Если я утверждаю, что герцог – изменник, то вы обязаны принимать это на веру. Я – король, и если только пожелаю, этот проклятый мушкетёр через час будет заточён в Бастилию! Навсегда! Я – король! Я!!!

Кольберу сделалось нехорошо при виде искажённого яростью лица короля. Он согнулся в глубоком поклоне, и это изъявление безоговорочной покорности несколько отрезвило рассвирепевшего самодержца. Голосом, всё ещё срывающимся от гнева, но лишённым уже следов злобы, Людовик спросил:

– Вы одумались, сударь?

– О да, государь.

– Больше никогда не пытайтесь противопоставить мне другого человека, будь он даже папой или вторым мессией.

– Слушаю, государь.

– Смиритесь с тем, что меня мало заботят личные переживания испанского посла. Пусть его имя обсуждается на все лады – я и пальцем не шевельну. В конце концов, ему должно быть лестно внимание французского двора к его особе, разве не так?

– Наверное, ваше величество, – бесцветно откликнулся Кольбер.

– Так-то лучше, – покровительственным тоном произнёс Людовик. – Я доволен, что мы пришли к единому мнению. Кстати, – добавил он, – я не слыхал, чтобы кто-нибудь упомянул о тайном звании господина д’Аламеда. Вы понимаете?

Кольбер поднял голову и с надеждой взглянул на короля:

– Значит ли это, что тайна осталась тайной?

– Да. Говорят лишь об общеизвестных событиях, таких как бастион Сен-Жерве и Фронда, где отличился наш гость. Надо сказать, все слухи весьма и весьма лестны. Как видите, ничего страшного.

– Совсем ничего, государь, вы правы.

– А раз я прав, то делайте своё дело, дорогой господин Кольбер: до приёма осталось чуть более часа, а конкордат ещё нужно переписать.

– Церемония приёма остаётся в силе, государь?

– Да, скромная аудиенция без излишней торжественности. Помпа неуместна в условиях повторной миссии.

– Итак, я могу удалиться?

– Да, можете. Хотя… нет, подождите! Я забыл сказать вам относительно переезда…

– Переезда?

– Да, переезда в Фонтенбло. Я рассказывал вам о нём пару недель назад.

– Я помню, государь.

– Вы, надеюсь, так же хорошо запомнили и сумму, которую я тогда затребовал у вас?

– Отлично помню, государь – четыре миллиона ливров.

– Знаете, господин Кольбер, с тех пор я произвёл перерасчёт.

– Вы, ваше величество?

– Да, я. И убедился в ошибочности названной цифры.

– О! – с плохо скрытой надеждой произнёс суперинтендант.

– Я передумал. Мне потребуется вовсе не четыре миллиона.

– А сколько?

– Пять, и завтра же.

Кольбер стойко выдержал удар – пятью миллионами он располагал благодаря Арамису и собственной предусмотрительности.