Шпага д'Артаньяна, или Год спустя - читать онлайн книгу. Автор: Ораз Абдуразаков cтр.№ 115

Примечательно, что в среде чванливых грандов, всецело зависящих от воли Арамиса и беспрекословно признающих его почти божественную власть, считалось крамолой даже просто упоминать всуе имя всесильного герцога: за соблюдением этой части придворного этикета неусыпно следил духовник королевы-матери, он же Великий инквизитор Иоганн Эбергард Нитгард. В этом смысле мадридский двор выгодно отличался от версальского, при котором особа бывшего мушкетёра не так давно обсуждалась на все лады с лёгкой руки де Сент-Эньяна.

Лишь одно обстоятельство успокаивало Арамиса: то, что он за относительно краткий период своего управления орденскими делами сумел открыть перед конгрегацией поистине необозримые перспективы, поставив судьбу общества Иисуса вне зависимости от участи самой Испании. Теперь, когда его личной империи ничто не угрожало, он мог вплотную заняться проблемами остального мира, и прежде всего делами Короля-Солнце. В этой борьбе титанов ничего почти не значил перевес того или иного на полях роковых сражений: там гибли солдаты за передел территорий, а главные актёры пока скрывались за кулисами, ожидая выхода.

Всё это хорошо понимали Людовик XIV, Арамис, да ещё, пожалуй, преподобные д’Олива и д’Аррас, но было не известно Марии-Терезии Австрийской, пребывавшей в полном отчаянии от известий с фронта, суливших её родине неминуемое поражение. Проповеди отца д’Арраса, исподволь и напрямик внушавшего королеве твёрдость духа и тягу к сопротивлению воле супруга, приносили свои плоды: она уже не плакала, как прежде, дни напролёт. Всё же собственное бессилие и неспособность переломить ход событий угнетали её: Мария-Терезия стала живым воплощением Анны Австрийской в тяжёлые годы борьбы с Ришелье, когда она могла противопоставить злому гению и могуществу министра лишь стойкость. Хотя внутренне, женским чутьём Мария угадывала, что духовник своими речами о мужестве и терпении подводит её к чему-то грандиозному, что в один миг переменит и её жизнь, и картину мира (ведь именно такой намёк был ей сделан во время первой их беседы).

Сегодня, на девяностый день пребывания двора в Версале, когда отшумели уже основные торжества, королева с отменно скрытым нетерпением ожидала отца д’Арраса. Тот явился, неся печать суровой озабоченности на лице.

– Неужели что-то случилось? – дрогнувшим голосом спросила Мария-Терезия. – Что-то ещё, преподобный отец?

– Свершилось, – ровным голосом молвил священник.

– Так быстро, – прошептала королева.

Медленно склонив седую голову и подтверждая тем самым правильность её предположения, монах глухо произнёс:

– Лилль взят.

– Пресвятая Дева!

– Он не выстоял и трёх недель… Удачный штурм главного бастиона мушкетёрами графа д’Артаньяна ускорил агонию города, – поведал духовник причину падения Лилля.

– Знаете, преподобный отец, – горько заметила Мария-Терезия, – это, наверное, не по-христиански, да и вообще несправедливо со многих позиций, но я чувствую, что начинаю ненавидеть графа.

– Ненависть иссушает душу, ваше величество, – решительно заявил д’Аррас.

– Простите, отче.

– Ах, государыня, мне ли вам объяснять, что такое долг? Господин лейтенант просто исполняет свои воинские обязанности; возможно, много лучше прочих, но это только делает ему честь. Не он начал эту войну.

– Это правда, – вздохнула королева.

– Верьте моему слову: господин д’Артаньян всецело предан вашему величеству.

– Как это может быть? Мы ведь почти не знакомы, – возразила Мария-Терезия.

– Во-первых, его обязывает к этому всё тот же дворянский долг.

– Так…

– Далее, разве можно предположить, будто ему завещали что-либо иное доблестный отец графа или его светлость д’Аламеда?

– Нет… нет, разумеется.

– Ну, а третья причина, государыня, и даже наиболее убедительная, почти всё время находится в поле зрения вашего величества. Входя в покои, я видел, как она скрылась в дверях.

– Правда, – от души рассмеялась королева, – об этом я и не подумала. Должно быть, он и в самом деле готов отдать за меня жизнь.

– Не сомневайтесь, дочь моя. А если это чего-то стоит в глазах вашего величества, я готов лично поручиться вам за этого молодого человека. То же самое сделал бы и монсеньёр, будь он здесь.

– Хорошо, отче, я учту это.

– И это вполне в ваших интересах. Д’Артаньян не просто преданный офицер, а благородное отважное сердце, острый, как бритва, ум и к тому же первая шпага королевства.

– Можете не продолжать: ведь именно за эти его выдающиеся качества, столь блестяще проявленные на поле боя, я и невзлюбила графа, хотя поначалу искренне восхищалась ими.

– Ваше величество можете видеть, что ошиблись в оценке.

– Видимо, так. Но, отец мой, неужели у вас нет никаких известий, кроме роковых? Вы не явите мне никакой надежды?

– Д’Артаньян – надежда, полагаю.

– Мне неясен смысл этих слов.

– Близок час, когда он станет вполне очевиден для вас. А пока, государыня, я могу сказать одно: у Испании в настоящий момент нет никаких шансов удержать бельгийские провинции.

– Боже мой!

– Более того, в ведомстве господина де Лувуа разрабатывается план следующей кампании и вторжения во Франш-Конте.

– Это конец, – покачала головой Мария-Терезия, опуская руки.

– Вовсе нет, – возразил священник.

– Ах, преподобный отец, вам нет необходимости дарить мне призрачное утешение. Вы же не хуже меня знаете, что обескровленная, разрозненная испанская армия не в силах будет дать французским войскам достойный отпор на суше. Быть может, кастильцы одержат верх там, за океаном (хотя от барона де Клемана пока идут лишь победные реляции), но, к сожалению, история вершится в Европе. Господин Лувуа оказывает ещё моим несчастным соотечественникам неслыханную честь, утруждая генералов обсуждением специального плана. Он мог бы просто пойти и взять Франш-Конте или, что ещё легче, уже теперь обозначить его на карте как французскую провинцию…

– Успокойтесь, ваше величество, – властно молвил минорит.

– Как быстро пали Куртре и Лилль, – продолжала королева, в отчаянии не слыша слов д’Арраса, – а ведь там были эти новые батареи… Помните, преподобный отец, вы говорили о мощных пушках?

– «Королевские кулеврины», – кивнул духовник, – да, ваше величество, они действительно стояли на стенах этих двух городов. Но Господь распорядился по-своему. К тому же стараниями военного министра и суперинтенданта точно такие же орудия состоят на вооружении и французской армии.

– Рок…

– Нет, воля Божья.

– Но если против нас сам Всевышний, – сказала королева с печальной улыбкой, – как можем мы рассчитывать на лучшее будущее?

– Создатель не против нас, ваше величество, – быстро ответил францисканец, – Он лишь испытывает нас, проверяя нашу веру и мужество, чтобы затем в милости ниспослать победу.