Невеста Франкенштейна - читать онлайн книгу. Автор: Хилари Бэйли cтр.№ 31

А великан уже поднялся и, брызжа слюной и спотыкаясь, начал выкрикивать какие-то звуки. Но из его бессвязной речи мне по-прежнему удавалось разобрать только одно: «Моя невеста! Моя невеста!» Он сделал шаг в моем направлении. У него были карие глаза, очень большие. Они горели. Я не мог понять, обращается ли он ко мне за помощью или угрожает, а потому стал отступать к двери, хотя в это время мне показалось, что я начал уже кое-что разбирать в его бессвязной речи.

— Он… забрал… мою… невесту, — казалось, говорил этот человек.

У меня не хватило мужества остаться и выяснить, что именно он имеет в виду. Снежный вихрь не утих, вокруг не было ни души, к тому же начинало темнеть. Я решил отступить. Выйдя из сарая, я направился к дороге, продолжая спокойно говорить со странным существом.

— Кто забрал твою невесту? Из-за этого тебе так плохо? Скажи мне, что за беда с тобой приключилась?

Он шел прямо на меня. Думаю, шел без злого умысла, и все же его огромная, неуклюжая фигура выглядела угрожающе. И тут он проревел, хоть и сбиваясь, но вполне разборчиво:

— Франкенштейн!

На этот раз сомнений в обуревавшем его гневе у меня не возникло.

Должен признаться, что в этот момент мои нервы не выдержали. Я развернулся и побежал по причалу, потом, спотыкаясь на скользких ступеньках, вылетел на дорогу и, бросив взгляд назад, дабы убедиться, что он меня не преследует, скользя по снегу, который теперь образовал на земле покров где-то в дюйм толщиной, торопливо направился к дому. Пройдя немного, я опять обернулся, дабы убедиться, что великан не идет за мной. Выяснив, что меня не преследуют, я замедлил шаг и отправился к дому, промокший и замерзший, с трудом передвигая ноги.

Мое отступление вовсе не означало, что я почувствовал в этом несчастном существе реальную для себя угрозу. Великан не сделал мне ничего плохого: он лишь поначалу пошел за мной, а потом вернулся в свое логово. Его страстная непонятная речь скорее походила на просьбу о помощи, чем на угрозу. А затем он выкрикнул имя Франкенштейна, именно выкрикнул, как мне показалось, с негодованием и болью. Что это могло означать? Голова моя гудела, но одно я знал теперь наверняка: холодно и невозмутимо отрицая свое знакомство с этим великаном, Виктор мне лгал. Человек этот не был химерой, не был плодом моего воображения. Виктор не сказал мне правды. Эта мысль особенно угнетала меня, пока я еще долгое время шел пешком до своего дома.

На Грейз-Инн-роуд я прибыл в весьма плачевном состоянии. Гилмор, открывший входную дверь, был поражен моим внешним видом, однако единственное, что я мог сказать ему в этот момент, было: «Будь бдителен, Гилмор. Никаких изменений к лучшему не произошло». Больше мне ничего не удалось сказать, ибо распахнулась выходившая в холл дверь гостиной и на пороге появилась чрезвычайно взволнованная миссис Доуни.

После этого присущие обеим дамам доброта и внимание были полностью направлены на меня. В спальне растопили камин и устроили мне ванну с паром, затем переодели меня во все чистое и усадили к огню в гостиной, заставив опустить ноги в ванночку с горчицей. Засим последовал ужин и пунш с добавлением виски, ибо миссис Фрейзер никогда не пересекала границы своих владений, не прихватив с собой несколько бутылочек, наполненных содержимым домашнего производства. Однако за этим теплым, женским вниманием и добротой стоял жесткий принцип quid pro quo. [16] Взамен дамы потребовали от меня подробного пересказа истории, которую поведал мне в трактире Гилмор. Очевидно, им мало что удалось выудить у самого автора. У меня же, из-за последовавших за этой историей событий сегодняшнего дня, все окончательно смешалось, поэтому я предпочел бы вообще ничего не говорить. Жаль, что я не мог в интересах безопасности всего семейства дать команду сменить место жительства и уехать подальше от всех этих таинственных дел. Но, будучи в этом доме всего лишь постояльцем, я, конечно же, не мог отдавать приказов, а коль скоро я захотел бы воздействовать на всех с помощью убеждения, мне пришлось бы рассказать все как есть, во всех подробностях.

Поэтому, не оправдав надежд миссис Доуни и ее сестрицы и ничем их не порадовав, я сослался на усталость и рано отправился спать, не преминув, однако, по дороге тайком заглянуть в кухню к Гилмору и сообщить, что сегодня вечером ему следует очень внимательно следить за домом, а также попросить его, чтобы в одиннадцать часов он поднял меня, дабы я смог сменить его на вахте. Увидев, что парень очень встревожился, я объяснил ему, что встретил врага Виктора и что тот, возможно, невменяем, и находится он совсем недалеко от нас.

— Этот малый производит впечатление человека безобидного, но не исключено, что он бывает таким не всегда. Завтра я постараюсь составить для нас план действий, но сегодня мы должны быть начеку.

После этого я удалился к себе и прилег на кровать прямо в одежде, чтобы хоть немного отдохнуть. В одиннадцать часов Гилмор, как мы и договаривались, меня разбудил, и, когда все в доме отправились почивать, я спустился вниз. Из окна моей комнаты было видно, что все деревья, сад за домом и грядки для овощей побелели от снега. Темнели смутные очертания домов, в большинстве из которых окна уже погасли. Колченогие трубы все еще выпускали дымок в ночное небо. На всем обозримом пространстве, в каком направлении ни посмотри, не было видно ни единого следа, нарушавшего эту снежную белизну. С улицы не доносилось ни шума транспорта, ни голосов людей; снег, казалось, накрыл всю землю огромным одеялом белого безмолвия.

Я сидел у камина, в гостиной на первом этаже, и прислушивался. Время от времени я поднимался и подходил к окнам, выходившим и на улицу, и во двор, чтобы посмотреть, не ходит ли кто-нибудь вокруг дома. Находясь в одиночестве среди этой внезапно спустившейся на город снежной тишины, я раздумывал о том, обоснована ли моя тревога. Не фантазия ли все это, порожденная моим разыгравшимся воображением?

«А если предположить, — подумал я, — что кому-то просто понадобилось запятнать репутацию Виктора? Рассмотрев дело под таким углом, можно было бы заключить, что я сошел с ума: ведь никто, кроме меня, не видел человека, угрожавшего Виктору Франкенштейну. Что же касается Гилмора, любой суд мог бы запросто сбросить со счетов ничем не подтвержденный рассказ свидетеля о событиях, происходивших в те времена, когда этот свидетель был еще мальчиком. Либо Виктор Франкенштейн, мой друг, меня обманывал, либо заблуждался я сам, болезненно и искаженно воспринимая многие вещи. И все же эти столь неприятные мысли не смогли взять верх над моей усталостью и теплом очага. Как бы стыдно мне ни было, не могу скрыть тот факт, что в ту ночь я заснул во время своего дежурства.

Увы! Раскинув во сне руки, я случайно сбросил какую-то безделушку с журнального столика. Я слышал, как она упала, но продолжал спать. Однако не такой была миссис Доуни: женщина до мозга костей, она услышала бы даже падение иголки. Меня разбудил возглас, раздавшийся у открытой двери в гостиную:

— Мистер Гуделл! Что это вы здесь делаете? Почему вы не спите?