Рождение Клеста - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Ключников cтр.№ 44

Увидел я на стене и висящий меч — настоящий, а не народную поделку. Ножны, конечно, простые деревянные, не вычурные, — ну, так тут на параде красоваться не нужно. А поясной ремень у него — кожаный, а не льняной, и даже с медной пряжкой. Хм, значит, вот у него где настоящее оружие, а тот косырь, что мы видели, — так, вроде прутика — собак отгонять или колбасу порезать.

Все рукоятки и захваты потемнели от ладоней и выдавали солидный возраст оружия.

Наверное, у старосты имелись сыновья, а иначе, зачем ему такой разнообразный арсенал, каким можно укомплектовать армейский десяток?

На стене также красовались два старых небольших ковра, закопчённых временем — явный признак местного зажиточного человека. То, что в городе обыденность — тут, в полудикой степи, уже шик и роскошь. Один из луков висел поверх ковровых узоров, т. е. хозяин показывал, что он для него представляет большую ценность и заслуживает уважительного внимания гостя.

Между тем, мазанка — это ведь небольшое жилище, не деревянное и не каменное. Не разваливается — и ладно. Дом старосты также не являлся исключением: в гостевой комнате, где мы сидели, за три шага можно пройти от стены до стены, и никак не устроишь тут массовую пьянку с разухабистыми плясками. Всё оружие, что мы видели, красовалось у нас, можно сказать, под самым носом: только руку протяни — и обязательно ухватишь что-нибудь смертоносное.

Как и подобает приличному хозяину, нас, гостей, угощали. Жена старосты принесла нам овечьего сыра, лепёшки, яблоки, копчёную буженину и отправилась готовить чай. Местный командир (а как его иначе назвать, такого вояку?) совершенно не переживал за то, что его супруга работает, и её нет за столом, и жевал поданное кушанье, подавая нам пример. Детей он, кстати, из дома сразу выгнал — у нас, таким образом, получался чисто мужской разговор.

Староста, срезав с буженины очередной ломтик ножом, с которым и на скворога ходить можно без боязни, отправил его в рот:

— И куды ж вас несёт, горемыки? — спросил он, насмешливо жуя.

— Мы хотим к своим выйти, — честно ответил я, так как врать о том, что мы у степняков собираемся лекарями работать, было бы верхом глупости, а никаких иных наших селений в этих краях даже Ухват не мог припомнить. — Дать полукруг, а потом снова пойти на север.

И я даже рукой этот полукруг в воздухе изобразил. Хозяин хмыкнул, покачивая тесаком и смачно причмокивая едой:

— Это вы глупо придумали. В мирное время мы тут ходили без опаски, и даже со степняками торговали. А сейчас они вас наверняка ограбят и убьют, а девку вашу… ну, там уж как ей повезёт.

— Неужели так непременно ограбят? У нас и взять-то нечего: денег — ни гроша.

— Лошадь возьмут — хотя бы на мясо. Кстати, вы конину их вяленую, обваленную в острых специях, пробовали когда-нибудь? Нет? А зря. Прекрасная закуска, между прочим. Вот вашу конягу они как раз и завялят.

И он откусил лепёшку.

— А проскочить никак невозможно? Ну, должен ведь быть где-то безопасный путь: мы же не сквозь их степь идём, нам ведь в другую сторону…

— Проскочить — можно. Если Пресветлый позволит. Нет сейчас нигде безопасной дороги: везде могут или нихельцы оказаться, или степняки. Только армию нашу тут нигде не найдёшь, а вот сброда всякого — хватает. Тех же дезертиров, которые боятся и свою армию, и нихельскую, а кушать им тоже хочется. Они тоже сюда идут — от войны подальше.

Староста (или, вернее сказать, атаман?) снисходительно на меня поглядывал, прожёвывая пищу: городские, неразумные — что ж с них взять-то? По ходу разговора появилась его немногословная супруга, принесла самовар и так же молча удалилась — я её даже не запомнил. Хозяин набулькал себе кипятка и отставил горячую кружку остужаться.

— Нам обязательно нужно дойти к своим, — твёрдо сказал я и демонстративно тоже отчекрыжил себе мяса от рульки своим ножиком: одним сыром мужик сыт не будет.

Атаман пошевелил своей бородкой:

— Неволить не могу. Я вас предупредил.

— Спасибо.

— Что ж, — он прихлебнул чай. — Для гостей комната переночевать найдётся, а завтра мы вам дорогу покажем.

Малёк жадно ел и хлебал чай, не встревая в наш шибко умный разговор. Он полностью доверялся мне и своей судьбе.

Я, как человек негордый, ушёл ночевать в сарай, оставив гостевую комнату Мальку с Солнышкой. Ночь обещала быть жаркой, душной, но я никак не ожидал, что она станет боевой… Казалось бы: в кои веки мы спали, не подменяя друг друга на дежурстве — подвернулся прекрасный случай выспаться, — и вот тебе раз!

Разбудил меня заполошный звон колокола. Я, по своей привычке думая, что это — сигнал пожара, выскочил из сена, пытаясь увидеть пляшущие языки огня или опасный запах дыма. Но ночь была темна, готовясь забрезжить робким рассветом; слышны были крики. Очень скоро стало понятно, что это не просто так орут, а идёт нешуточная драка.

Я выскочил во двор, прихватив хозяйские двухзубчатые деревянные вилы. Не бог весть что, но вступать в настоящий бой с мужицким топором я не хотел ещё больше. По крайней мере, эти вилы немножко походили на рогатину для скворога, а в темноте их и вовсе можно было принять за оружие. Не долго думая, я поспешил туда, где слышался самый громкий шум.

Кто-то штурмовал наш частокол. Нападающие забросили арканы на его зубцы и яростно тянули на себя, помогая себе истошными воплями. Жители пускали во врагов редкие стрелы, сами уворачиваясь от тех, что летели в ответ. Ограждение стояло чуть выше человеческого роста, и вдоль всей его длины тянулись неширокие доски на опорах, напоминающие обычные лавки. С этой подставки сельчане и отстреливались.

Вот одно заострённое бревно из ограждения накренилось — в проёме тотчас же появилась очень мерзкая рожа разгорячённого степняка. Он своим телом навалился на падающий кол, надавив на него щитом и оттеснив в сторону, пригибая к земле. Создав себе достаточную прореху в заборе, обрадованный степняк протиснулся вовнутрь.

На него полез мужик в свободной рубахе и ночных штанах, замахнувшись страшной шипастой булавой, но нападавший оказался не в пример шустрее, ловко крутанув своим лёгким кривым мечом, как спугнутая птица крыльями — и мужик, охнув, отшатнулся назад, раскинув руки. Он упал почти что мне под ноги, я и увидел страшную рану на его лице. Булава ткнулась в землю, едва не стукнув меня по ступне. Мда, без щита на таких башибузуков бросаться не нужно… В показанной только что технике боя я узнал нечто определённо знакомое — некоторые элементы, несомненно, наш Учитель позаимствовал именно у этих ночных воинов.

Ну, тогда понятно. Что ж, начнём, пожалуй…

Я, изображая недалёкого парнишку, бросился на врага, слишком явно и показушно целясь ему в живот и делая вид, что вкладываю в этот удар всю свою силу и больше ничего другого не вижу, кроме его брюха. Он увернулся так, как я и ожидал, но только в руках у меня находился не шест, а двузубая рогатина: я подцепил его ногу меж зубцами и резко накрутил — противник рухнул навзничь на замахе. Не давая ему опомниться, я ударил его остриями в незащищённый доспехом пах, да так, что один зубец наполовину отломился — вторая часть осталась в мягкой плоти.