Вечность - читать онлайн книгу. Автор: Мэгги Стивотер cтр.№ 78

— Господи, Грейс, — ответил я, и она рассмеялась.

Снова повисло молчание. Я принялся намыливать между пальцами. Ноготь на одном был поврежден о гитарную струну. Я осмотрел его, пытаясь сообразить, нужно с этим что-нибудь делать или нет; сложно было поставить верный диагноз в тусклом оранжевом свете, который просачивался сквозь шторку.

— Рейчел пообещала сходить завтра вместе со мной к моим родителям, — сказала Грейс. — Вечером. Когда освободится.

— Волнуешься?

На самом деле волновался я сам, хотя никуда не шел. Так попросила Грейс.

— Не знаю. Это просто нужно сделать, чтобы снять с тебя подозрение. И потом, я должна официально быть живой, если хочу присутствовать на похоронах Оливии. Рейчел сказала, ее кремировали. — Она умолкла. Повисла долгая пауза, во время которой тишину нарушал лишь плеск воды. — Хлеб получился отличный, — произнесла она наконец.

Намек был ясен. Требовалось сменить тему.

— Это Ульрик меня научил.

— Какой одаренный товарищ. Мало того что говорит с немецким акцентом, так еще и хлеб печь умеет. — Грейс потыкала в занавеску со своей стороны; когда мокрый пластик коснулся моего бедра, я недостойно шарахнулся. — Знаешь, это может быть наше будущее через пять лет.

Мыть больше было нечего. Я оказался заперт в душе. Выходов было два: дотянуться до полотенца из-за шторки или уговорить Грейс дать его мне. Я не думал, что она согласится.

— Печь хлеб с немецким акцентом? — уточнил я.

— Именно это я и имела в виду, — язвительным тоном отозвалась она.

Я рад был слышать в ее голосе эти нотки. Именно такой настрой мне сейчас и был нужен.

— Ты не передашь полотенце?

— Вылези и сам возьми.

— Злыдня, — проворчал я.

Воды успело набраться довольно много. Я стоял в ней и смотрел на неровные швы между плитками под лейкой душа. Пальцы у меня сморщились, волосы на ногах слиплись и превратились в мокрые стрелы, указывающие на ступни.

— Сэм? — спросила Грейс. — Считаешь, Коул прав насчет противоядия? Ну, что менингит действует, если заразиться им в волчьем обличье? Думаешь, мне стоит попробовать?

Это был слишком трудный вопрос, особенно после вечера, проведенного с Беком. Да, я хотел, чтобы она исцелилась. Но доказательства в лице меня самого мне было недостаточно. Судьба, постигшая Джека, пугала меня; нужно было что-то, снижающее вероятность подобного исхода. Я сам в свое время рискнул всем, но теперь, когда речь шла о Грейс, мне не хотелось, чтобы она поступала точно так же. Но как тогда ей вернуться к нормальной жизни?

— Не знаю. Мне нужно больше информации. Эти слова прозвучали официально, как будто я разговаривал с Кенигом. «Я собираю дополнительные данные».

— Ну, то есть до осени все равно нет смысла об этом думать, — сказала она. — Просто я хотела узнать, чувствуешь ли ты себя исцелившимся.

Я не знал, что ей ответить. Я не чувствовал себя исцелившимся. Только, как сказал Коул, почти исцелившимся. Как инвалид войны, страдающий от фантомной боли. Я все еще ощущал себя тем волком, которым был когда-то: он чутко дремал в моих клетках, готовый в любой миг вырваться на волю, подстегнутый погодой, всплеском адреналина или инъекцией. Я не знал, реальность это или игра моего воображения. И не знал, буду ли когда-нибудь чувствовать себя в своем человеческом теле уверенно, начну ли воспринимать его как данность.

— Выглядишь ты исцелившимся, — заметила Грейс.

В щелке между шторкой и стеной появилось ее лицо. Она ухмыльнулась, и я завопил. Грейс протянула руку и выдернула затычку.

— Боюсь, — сказала она, отдергивая занавеску и протягивая мне полотенце, — тебе придется терпеть это до старости.

Я стоял столбом, весь мокрый, чувствуя себя до крайности нелепо. Грейс с вызывающей улыбкой стояла напротив. Не оставалось ничего иного, кроме как преодолеть неловкость. Вместо того чтобы забрать у нее полотенце, я мокрыми пальцами взял ее за подбородок и поцеловал. Вода с волос бежала по щекам и попадала на губы. Ее футболка почти промокла, но она, похоже, не имела ничего против. Перспектива подобной старости меня порадовала.

— Надеюсь, ты можешь мне твердо это обещать, — произнес я галантно.

Грейс прямо как была, в носках, забралась в душ и прижалась к моей мокрой груди.

— Я тебе это гарантирую.

В дверь предбанника негромко постучали. Перебравшись через сапоги, совок и пакет с птичьим кормом, я открыла.

В черном прямоугольнике дверного проема стоял Коул Сен-Клер, засунув руки в карманы.

— Не хочешь пригласить меня внутрь? — спросил он.

Когда в воскресенье вечером мы с Рейчел подъехали к дому моих родителей, уже успело основательно стемнеть. Рейчел в силу некоторых разногласий с дорожной полицией по поводу стиля ее вождения осталась без водительских прав, поэтому мне пришлось за ней заехать. В качестве приветствия она продемонстрировала украшенную бисером сумочку со смайликом на боку и на мгновение сверкнула в темноте зубами. Наверное, думала я, подъезжая к дому родителей, это темнота виновата в том, что меня не оставляет чувство нереальности происходящего. Потому что в свете фонаря на крыльце, который освещал лишь фасад дома да угол подъездной дорожки, все выглядело в точности так же, как в ночь моего бегства.

Я остановилась рядом с машиной, купленной на деньги, которые выплатила мне страховая компания за мою предыдущую машину, — мне вдруг ни с того ни с сего вспомнилась еще одна ночь, та самая, когда на капот моего «бронко» приземлился олень и я прощалась с Сэмом навсегда, думая, что никогда больше не увижу его. Казалось, это было одно временно миллион ночей и всего несколько часов назад. Эта ночь была началом и концом всего.

На соседнем сиденье Рейчел порылась в своей бисерной сумочке и извлекла оттуда клубничный блеск для губ. Со свирепой решимостью нанеся на губы два слоя фруктовой брони, она бросила тюбик обратно. Мы двинулись к двери, сестры по оружию, чьим единственным боевым кличем был шорох подошв по асфальтированной дорожке. Ключей у меня не было, поэтому пришлось постучаться.

Теперь, когда я стояла на крыльце, мне страшно не хотелось проходить через все это.

Рейчел взглянула на меня.

— Ты мне как любимая старшая сестра. Смешно, мы ведь с тобой одного возраста, — сказала она.

Я была польщена, но все же ответила:

— Рейчел, ты что-то такое странное говоришь.

Мы хором рассмеялись, но смех вышел какой-то неуверенный, практически беззвучный.

Рейчел уткнулась губами в рукав; в желтом свете окруженного мотыльками фонаря я заметила свидетельство того, что она делала так уже не в первый раз, — небольшую коллекцию поцелуев на манжете.