— И что ты об этом думаешь? — спросил я, не скрывая любопытства. — О детях?
— Я об этом думаю. И очень хочу, чтобы об этом начала думать Лерия.
— А она?
— А она работает, — вздохнул Рэйвен. — И понятия не имею, о чем она думает. И как об этом узнать.
У меня дернулся хвост, словно предчувствуя, что добром это не кончится, а уши автоматически прижались к голове, но все же я, собрав всю свою смелость, спросил:
— А спросить у нее?
— Не пробовал, — нахмурился Рэйвен. — Думаешь, зря? Не хочу ее смущать или ставить в неловкое положение, мы женаты всего три года… Да, наверное, зря не спросил. Так, ладно, Шорсейн, оставляю тебя на два дня моим заместителем. Ты у нас оборотень свободный…
Я печально взмявкнул.
— … работу любишь…
На моих глазах, кажется, выступили слезы.
— … и за двойную плату поработать не против…
— Против, — слабо возразил я.
— Хорошо, оставлю обычную, — серьезно кивнул Рэйвен. — В общем, замещай, Шорсейн, а я пока пойду отрывать свою милую от работы, показывать ей красоты этого мира, прелести жизни вне работы и, разумеется, спрашивать обо всем, о чем надо.
После этого Рэйвен покинул свой кабинет, оставляя меня наедине с бумагами.
Когда-то я думал, что Его Темнейшество навряд ли найдет себе спутницу, которая сможет оторвать его от работы и заставит понять, что и другие части жизни прекрасны. Что ж, я очень рад, что ошибся.
Конец