Золотые земли. Совиная башня - читать онлайн книгу. Автор: Ульяна Черкасова cтр.№ 44

– О чём ты, Навь тебя поглоти?

– Я боюсь, что в доме ландмейстера живут нечистые духи. Говорят, недавно у него похитили некую колдовскую вещицу. Не иначе как Охотник хранит не только чародейские вещи, но и приводит к себе нечисть.

Карл резко замотал головой, лицо его перекосилось в судороге. Но вот принц замер и заговорил спокойнее:

– То, о чём ты говоришь… если это окажется правдой, то это заговор против короля, против всей Рдзении. Глава Охотников связался с ведьмами…

– Это бы объяснило, как одна из них оказалась в столице в Долгую ночь, – добавил Милош.

Белёсые брови Карла нахмурились, он нервно кусал изнутри щёку.

Губы Милоша дрогнули в улыбке, но уже в следующий миг он поймал на себе пронзительный взгляд чёрных глаз. Гармахис не улыбался, лицо его застыло. И вокруг, растворяя серый табачный дым, расползалась чёрная бездонная пустота.

Она пряталась в закоулке между домами, и сердце пропускало удар каждый раз, когда Дара слышала чужие шаги. По ночам город становился таким тихим, что любой звук звучал оглушающе громко, отскакивал от каменных стен, прыгал по заледеневшей дороге и уносился далеко вперёд.

Кто-то закашлял на другом конце улицы, и Дара вздрогнула. Заклятие снова сорвалось.

Пальцы её были непослушными, особенно в сравнении со Стжежимиром. Дара легко ловила нити, легко наполняла силой и могла долго черпать её из самой себя, но сложные узоры заклятий давались с трудом. Кто мог подумать, что Даре пригодилось бы мастерство швеи? Она всегда предпочитала работать на мельнице, пока Веся вышивала обережные знаки на нарядах.

Сложнее всего получалось повторять плетение чар непрерывно. Раз за разом, стежок за стежком. Дара оставалась в укрытии, пока не убедилась, что могла удержать заклятие. Только тогда она выглянула из-за угла, огляделась настороженно и вышла на дорогу.

Улица казалась безлюдной, но издалека доносился хриплый кашель и неразборчивый разговор, и Дара не прерывала заклятия. Если бы случайный прохожий заметил её, то тут же отвёл бы взгляд, не запомнил её или посчитал, что одинокая девушка ему только почудилась. Но только если заклятие не прервётся.

И звуки шагов, и следы на снегу всё равно выдавали её. Перед закатом прошёл снегопад, и город побелел за одну лучину. Ночью мороз усилился. Под ногами хрустел снег, сапоги оставляли чёткие следы. Если кто-нибудь решил бы её выследить, заклятие бы не помогло.

Стежок за стежком. Нельзя обрывать плетение.

«Никто не знает. Никто меня не ищет».

Никто, кроме людей ландмейстера. Зачем он позвал к себе Дару, о чём хотел поговорить?

Холодный воздух вдруг показался слишком душным. Дара задыхалась, хотя пальцы её заледенели. Нужно было успокоиться. Она не прошла ещё и половины пути.

Дара остановилась, перевела дух. Повторила узор заклятия. Раз за разом, стежок за стежком. Ей нужно было двигаться дальше.

Идти предстояло до городского кладбища на севере столицы. Там под каменными плитами нашли вечный покой князья, короли и чародеи Совиной башни. Стжежимир рассказал, что могилы колдунов не посмели потревожить даже после Хмельной ночи, но засадили маками, чтобы ни один мертвец не смог отомстить за своих товарищей живым.

Кладбище было огорожено каменной стеной, и войти можно было только через ворота. Ещё один город в городе – что Совиная башня, что кладбище стояли будто отдельно от столицы. Дара остановилась перед воротами, не смея пересечь границу.

Имела ли она право войти в чужие владения?

В груди зашипело раскалённое золото, сливаясь с чёрной смолой. Дара стала Вороном. Быть может, только там, среди мёртвых, ей и осталось место?

Она поклонилась низко, прислушалась к тишине. Никто не попытался её остановить.

Оказавшись за кладбищенской оградой, Дара оборвала заклятие и наконец натянула шерстяные рукавицы, принялась тереть руки друг о друга.

Припорошенные надгробья походили на седых стариков, склонившихся до самой земли в поклоне. Чему они молились, о чём просили? Даре казалось, что она слышала их шёпот, но, быть может, это Морана посылала проклятия всему городу, а ветер разносил её слова? Быть может, то была и вовсе не Морана, а сама Аберу-Окиа, о которой говорили, что она мать всех навьих тварей? Дара могла разобрать только острый, точно клинок, женский голос, звучавший в порывах северного ветра. Дара открыла мешок и достала нож. Дорогим был подарок Снежного князя, но вместо того, чтобы проливать им человеческую кровь, Дара принялась копать, вгрызаясь клинком в замёрзшую землю.

Страшно было тревожить могилы, но пришлось перебороть себя. Земля промёрзла, затвердела. Работа шла тяжело, немало времени Дара потратила на то, чтобы нагрести хотя бы две горсти земли, а её требовалось куда больше.

Гулко заухал филин, вдали раздался мужской голос, и Дара замерла, напрягая слух, обождала некоторое время. Ничто больше не потревожило тишину. Наконец, Дара продолжила копать.

Когда мешок заполнился наполовину, она решила, что этого должно было хватить. Дара протёрла клинок снегом и вытерла досуха платком, подняла мешок и долго ещё стояла, не чувствуя затёкших ног. Но не это удерживало её на месте.

Дару пробирал то озноб, то жар. Ноги подкашивались. Как справиться с задачей Мораны? Дорога от кладбища до Рыбацких ворот была длинной, стража в Совине вела дозор и днём и ночью, а после Долгой ночи к ним присоединились Охотники. Только последний безумец решился бы на то, что собиралась сделать Дара.

Но сколько ещё костров загорится по решению их жестокого суда? Сколько людей погибнет только потому, что в жилах их текла другая кровь? И что будет, когда исполнится воля Мораны?

Быть может, Дара рыла могилу самой себе? Быть может, Охотники никогда не узнали бы, что она ведьма? Она пришла в город без чар, чтобы скрыться от духов Нави и старых богов. Неужели она теперь желала впустить их в Совин?

А может, её враги столкнутся друг с другом? Пусть они захлебнутся кровью, пусть утонут в собственной ненависти и забудут о Даре. Она останется в стороне и будет наблюдать, как дети Хозяина леса гибнут от мечей Охотников и как лойтурцев разрывают на части лесавки и упыри.

Кто бы ни одержал победу, вначале полегло бы немало с обеих сторон, а Даре это было только на руку.

Над её головой хрипло запел ворон. Дара от испуга чуть не кинулась прочь, но вовремя узнала Здиславу.

Дара сжала мешок под мышкой, бросила на оборотня короткий взгляд и направилась прочь с кладбища. Одной рукой она принялась снова плести заклятие, второй – посыпать кладбищенскую землю на дорогу.

Совин спал глубоко, тревожно. Город взирал тёмными зеницами окон на звёздную ночь, город посылал своих стражей на улицы, город ныл заунывную колыбельную песню, когда ветер проносился по переулкам. Скрипели вывески и ставни, хрипели зло и голодно дворовые псы, и редкие огни вспыхивали то тут, то там, дрожа на морозе, борясь с темнотой и неизбежно потухая.