От Сталинграда до Берлина. Воспоминания командующего - читать онлайн книгу. Автор: Василий Чуйков cтр.№ 33

Лицо у Денисова смуглое, волосы черные. Тут же он коротко рассказал о себе: в партии с 1918 года, из рабочих завода Камбарка, что на левом берегу Камы, за Сарапулом.

— Остальное узнаем друг о друге потом, по ходу дел…

Я сразу почувствовал — комиссар с характером, не из робкого десятка.

Пылаев стал расспрашивать о настроении людей, об обеспечении питанием, обмундированием и боеприпасами. Я ответил, что недостатки, конечно, есть, но не жалуюсь, справимся своими силами. Затем комиссар дивизии сердечно поздравил меня со вступлением в партию. Это меня глубоко тронуло, и я не выдержал, рассказал, как волновался перед собранием, о чем думал, как прошло собрание. Рассказал, не скрывая своих чувств. Георгий Николаевич слушал меня внимательно.

— Хорошо, — сказал он. — Надеюсь, сохраните это в своей памяти.

— Это незабываемо, — ответил я.

Гражданская война была богата самобытными формами организации борьбы. Группы вооруженных людей, объединенных в войсковые части — полки, бригады, дивизии и армии, в партизанские отряды, зная цель борьбы, находили свои тактические приемы и действовали инициативно, с учетом обстановки, отвергая шаблоны. Что ни бой, то каждый раз по-новому. Без постоянного творческого осмысления хода событий и меняющихся условий на такой войне делать нечего — будешь разгромлен если не в первом, так во втором сражении. Борьба с колчаковскими войсками, имевшими квалифицированные военные кадры, совершенную в ту пору боевую технику, поставляемую из арсенала развитых капиталистических стран, носила весьма обостренный характер, ибо компромисс исключался. Для Колчака — все или ничего, для нас — только победа.

Опытные колчаковские генералы и офицеры нацелили свои войска на захват основных транспортных путей, узлов железных дорог, наиболее важных административных центров, промышленных городов и богатых продовольственными запасами сельских районов. У них образовались сильные маневренные части и соединения. Борьба с ними шла в основном за населенные пункты, за дороги, за водные рубежи. Сплошной линии фронта не было даже в тот момент, когда наступление колчаковских войск было приостановлено. Они по-прежнему рассчитывали на успех за счет мобильных, технически оснащенных частей, руководимых отборными кадрами белой гвардии, но просчитались, не учли, что за это время войска, обороняющие республику, приобрели необходимый опыт и готовы не только обороняться, но и вести не менее маневренные наступательные операции, что союз рабочих и крестьян окреп, стал боевым союзом, а политическое сознание всего трудящегося населения страны, даже в тылу самих колчаковских банд, стало нашей опорой в решении боевых задач.

Лозунг партии: «Все против Колчака!» — означал для нас одно — во что бы то ни стало разгромить белогвардейцев, освободить Урал и Сибирь. Он, этот лозунг, стал боевой программой для каждого красноармейца и командира.

Готовя полк к наступлению и предвидя, конечно по-своему, ход его развития, я прикинул себе такой тактический рисунок: противник обороняется, мы наступаем; он ждет удара в лоб, мы ищем фланги; но пока мы ищем, он перестраивается и снова встречает нас с выгодных позиций. В итоге — потери, потери. Значит, надо до минимума сократить время на поиск слабых мест в боевых порядках врага. Для этого необходимо иметь хорошую разведку, чтобы она стала, как говорится, глазами и ушами командира.

Мне тогда казалось, что разведка в обороне нужна не меньше, чем в наступлении. Поэтому, посоветовавшись с комиссаром, решил создать из лучших бойцов команды конных и пеших разведчиков. Главное внимание уделил конным разведчикам. Их возглавил Филипп Гурьянов — смекалистый и храбрый человек. Он подобрал себе около сорока бывалых солдат, таких же, как сам, смельчаков из числа кавалеристов, умеющих стрелять без промаха и рубить шашкой без осечки. Каждого из них я знал лично, как говорят, пропустил через свои руки во время недавних боев.

Помню, приходит ко мне высокий, костистый Яков Бердников. Руки длинные, сутулый, лицо в угрях, говорит в нос.

— Слушаю тебя, Чуйков, — сказал он, остановившись передо мной.

— Что ты можешь делать? — спросил я его.

— Все могу.

— Например?

— Хошь, давай поборемся, только не жалуйся, если кости надломлю.

— А еще что?

— Стреляю метко, под брюхом у лошади умею ездить. Да что ты, не знаешь разве, что командира полка Дудина вместе с конем из пучины выдернул?

Разговорились. Оказалось, Яков Бердников, бывший солдат егерского полка царской лейб-гвардии, затем участник штурма Зимнего, много раз стоял на посту, охраняя Смольный институт, когда там находился В.И. Ленин. Яков Максимович Берд ников пришел в конную разведку вместе со своим другом Иваном Палатниковым, который «имел птичий слух и ночное зрение, а ловкий — любого черта замотает». Так аттестовал его Бердников.

Не менее интересным мне показался Михаил Перевощиков, молодой белокурый парень, сообразительный и быстрый как молния. Он мог догнать лошадь чуть ли не на полном скаку.

Андрей Сипайлов, Василий Федотов, Григорий Санников, Федор Родионов, Иван Осипов, Александр Кузнецов — все, как один, смелые и преданные советской власти люди. Вот таких орлов подобрал Гурьянов в разведку…

На них я возлагал большие надежды и, как потом выяснилось, не ошибся.

Рано утром 24 мая 1919 года к пристани Мамадыш подошли два вооруженных судна. Они прикрывали пароходы с баржами. Первым начал погрузку 249-й стрелковый полк, затем мы.

Грузились очень быстро. На пристани стоял Азин. Его голос подбадривал бойцов. Когда на мостике застряла повозка с пулеметом и боеприпасами, Азин выругался на повозочного.

— Ты чего материшься? — спросил тот. — Видишь, тяжело — помоги!

Азин подбежал к повозке и под дружные крики подналег на нее с такой силой, что она быстро вкатилась на баржу.

Наконец все погружено: два батальона, оркестр и одна трехдюймовая пушка. Подхожу к Азину и спрашиваю:

— Можно отчаливать?

Он поворачивает меня лицом к пароходу, хлопает по спине и кричит:

— Давай вперед, час пробил!

Отваливаем. Оркестр играет «Смело, товарищи, в ногу». Настроение у всех приподнятое. Полным ходом движемся к противоположному берегу. Противник молчит. Видим, как от берега из деревни Бессониха отчалила лодка. В ней три солдата-беляка подняли красный флажок и плывут в нашу сторону. Они предпочли покинуть колчаковцев до начала боя.

Не доплыв до берега метров сто, наш пароход, а за ним и баржа садятся на мель. Мы становимся сразу беспомощными — неподвижной мишенью. Раздумывать некогда. Спрашиваю капитана парохода:

— Какая глубина?

— Аршина полтора-два.

Даю команду оркестру:

— Играй «Интернационал»! — и прыгаю в воду.

Глубина небольшая, по грудь. За мной бросаются все, кто был рядом. Вода будто закипела вокруг. Красноармейцы сыплются с бортов парохода и баржи. В воздухе мелодия гимна. Поверхность воды усыпана движущимися косяками людей. Видны лишь одни головы. Много голов, сотни, тысяча… И все в одном направлении — к берегу, где засели белогвардейцы.