Дитя магии - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Гущина cтр.№ 96

Я приоткрыла один глаз. О Святые боги! Я вижу! Я снова вижу! И что я вижу? Черная тень, захваченная в плен той же лианой и прижатая к древесному стволу, уже становилась частью лесного создания, Неужели это действительно все?..

Пошевелившись, я пробормотала неприличное ругательство. Что он тут с моим телом успел сотворить? Только что волосы на голове не болели. А все остальное — увы и ах. Я кое-как села и заметила, как дымятся мои ладони. Обжег о круг, зараза. Берешь тело напрокат — так будь добр обращаться с ним бережно и возвращать в прежнем состоянии…

Белый волк, приблизившись ко мне, положил голову на мое плечо.

«Пойдем, дочь лесов. Ты выполнила свое предназначение — теперь ты свободна. Я доведу тебя до врат».

Тело повиновалось с трудом. Встав, я пошатнулась и ухватилась за своего неожиданного помощника. Волк несколько мгновений смотрел на меня, а потом велел:

«Забирайся на спину».

Ух ты… Знак наивысшего доверия. Никогда ни одно свободное создание природы не позволит простому смертному себя оседлать…

Я взобралась на широкую спину, обняв друга за шею.

— Спасибо…

«Мы квиты».

Пожалуй. Ведь мое с ним знакомство началось с того, что я спасла волку жизнь. Нашла израненным в обличье человека под Дубом-прародителем и долгое время выхаживала, как умела. А теперь он спасает мою жизнь. Все правильно. Белый волк вернул мне свой долг.

Пронесшись по болоту, он замер у большого дерева и издал долгий вой, от которого у меня мурашки побежали по коже. А в дереве появилась довольно широкая щель, в которую Белый волк резко нырнул, едва по дороге не уронив меня.

«Извини».

— Да ничего, — пробормотала я.

И оказалась на холме у Дуба-прародителя. Мой провожатый помог мне спуститься на землю. Пошатываясь, я села и прислонилась спиной к дереву.

«С возвращением, дитя мое».

Да, действительно. С возвращением, Лекс. С возвращением из Внутреннего мира и с освобождением от проклятого пророчества. Интересно, и почему ты не радуешься?..

— Сил нет, — пробурчала сама себе я.

Не то. Совсем не то. Надо бы на моем месте прыгать от счастья и громко верещать от радости, но… Да, больше меня никогда не погонят по каким-то не моим делам… Вот только что мне делать теперь? Раньше было хоть какое-то, пусть и чужое, дело, в котором я могла найти себе применение. А куда мне применить себя сейчас, когда все позади?..

«Прощай, дитя природы». — Белый волк коснулся головой моего плеча.

— Прощай. — Я вернула жест уважения. — Прощай и — спасибо.

Прародитель волков исчез, а я, приглядевшись, увидела свое сопровождение — они неслись наперегонки, что-то мне крича. Ну что ж. Для них старалась — пусть они и радуются. А я… А мне уже все равно…

Прошло десять дней с тех пор, как меня принесли домой. Принесли — потому что, пока народ до меня добирался, я успела сладко уснуть, свернувшись клубком под Дубом-прародителем.

А, проснувшись, первым делом обнаружила у постели своих родителей. Сидя рядышком, они умильно разглядывали спящую меня. И от них веяло таким невыразимым уютом и теплом, что я чуть горючую слезу не пустила. Давно забытое щемящее ощущение полной безопасности и умиротворения окутало меня подобно пушистому одеялу…

— Проснулась, милая? — смахнула слезинку мама. — Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Я… — Я замялась. — Нормально…

И посмотрела на своих родителей уже не как дочь, а как дитя природы. Ничего себе! Двойная аура разных цветов с многочисленными всполохами… Мои родители — величайшие маги современности… А я… А я всего лишь…

Цыц, Лекс, шикнула на себя я, прерывая собственное нытье, ты тоже, между прочим, единственная в своем роде! То, что подвластно тебе, не умеют ни маги, ни люди!

Я снова посмотрела на них как на своих родителей. Лица усталые, осунувшиеся и такие близкие и родные… Сколько раз я мечтала о том, чтобы однажды, хоть ненадолго увидеть на их лицах заботу и любовь…

Кто из нас первым бросился обниматься, я так и не поняла, но уже через мгновение оказалась в их объятиях. И расплакалась от счастья так, как не плакала даже в детстве. Мама тоже долго не выдержала и в тон мне захлюпала носом. Папа держался дольше всех, но под конец и он пустил скупую мужскую слезу.

— Дочка, родная, — причитала мама, по очереди вытирая слезы нам троим, — наконец-то ты дома! Как мы за тебя переживали!..

Я с трудом прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего и не испортить всем настроение. Ведь так, наверно, оно и было…

И в течение всех десяти дней я чувствовала себя бесконечно дорогой и хрупкой хрустальной вазой, с которой буквально сдували пылинки и чуть ли не на руках носили. И если раньше меня подобное обращение прилично раздражало, то теперь я им откровенно упивалась, с удовольствием купаясь во всеобщем обожании, как никогда чувствуя себя любимой и нужной. Да и сама не стеснялась проявлять свои чувства. Презирая ранее все нежности, я сейчас легко могла подойти к маме, когда она сидела за вышиванием или вязанием, устроиться рядом и обнять ее, не опасаясь выслушать в ответ ворчание о том, что я ничего не умею и вряд ли когда-нибудь научусь.

Но пустота в душе, возникшая с уходом Элвина, не заполнялась, несмотря на все старания. И более того. Чем больше окружающие со мной носились, тем сильнее я тосковала по любимому. Особенно когда наблюдала за своими родителями…

Очарование тихого семейного счастья, тепла родного очага и воспоминаний о прежней жизни постепенно сменялись горечью и унынием. Познав чудеса старых дорог и ветра странствий, я уже не могла жить так, как жила раньше — редкой птицей в золотой клетке. Даже если этой клеткой был родной дом. Именно тогда мне и пришла мысль о том, что дома у человека может быть два: первый тот, где он родился и вырос, а второй — откуда никогда не хочется уходить и всегда тянет вернуться… Для меня сначала вторым домом стал Аджит. А сейчас, когда оттуда ушел Элвин, город стал просто обычным городом. Но не домом.

Сидя под Дубом-прародителем, я мрачно размышляла о себе и своем будущем, когда трава рядом зашелестела и, на холм взобрался Макс. По его сияющей физиономии я догадалась, что весть друг принес радостную, но мне легче от этого не стало.

— О ком мечтаешь?

Я скроила кислую рожицу:

— А то не знаешь…

— Лекс, Лекс. — Он покачал головой. — И что нам с тобой делать?

Я вздохнула. А что вы можете сделать?..

— Так что ты решила?..

— Я уйду, Макс, — тихо отозвалась я, — Дома, конечно, хорошо, но… Но все это не мое. Однажды я снова уйду.

— Я так и думал, — теперь вздохнул уже друг. — Ты никогда не была тихой домашней девочкой.