Испанец - читать онлайн книгу. Автор: Константин Фрес cтр.№ 64

- Привет, Ань, - Марина сама удивилась тому, как тихо звучит ее голос. - Что ты хотела?

Анька, явно замерзшая, шмыгала носом, но даже по телефону, казалось, ее неуемная энергия бьет ключом.

- Маринка, - командирским тоном выкрикнула она, пыхтя так, словно бежала по улице со всех ног. - В окно выгляни!

-  Я смотрю, - меланхолично ответила Марина.

- Да в другое, черт! На кухню иди и посмотри в окно! - казалось, Аньку  распирает от восторга. Она замолкла на секунду, и Марина услышала резкие звуки  горна, словно Анька неумело пыталась изобразить какую-то мелодию, надувая щеки и дудя в трубу.

- Что ты придумала? - спросила Марина. Губы ее против ее воли расползлись в улыбке, когда она услышала эту импровизированную музыку. - Где ты взяла эту дудку?

- Это горн! - гордо ответила Анька. - Ну, смотришь?

Марина подошла к окну и отдернула занавеску.

Внизу, ежась в слишком тонком кашемировом пальто от непривычного холода, на белесом от колкой снежной крупы асфальте, стоял Эду - и неугомонная Анька рядом с ним, дудя в свой блестящий горн.

Марина вскрикнула и заплакала, зажимая рукой рот, чтобы там, на другом конце, ее слез не услышали, но Анька была неумолима.

- Не реви, - весело скомандовала она. - Мы сейчас тебе серенаду петь будем!

И она снова призывно продудела, надувая щеки.

Эду молча смотрел наверх, в окно, за тонкую занавесь, за которой пряталась Марина. Анька толкала его в бок и кривлялась, принуждая петь, а он просто смотрел и молчал, не в силах вымолвить ни слова, или просто не находя нужных и подходящих, чтобы высказать свои чувства, переполняющие его сейчас. И Марина, давясь слезами, тоже молчала, слушая вопли Анькиной трубы в трубке и глядя на Эду, осунувшегося, побледневшего и непривычно тихого.

- Как он нашел?.. - только и смогла произнести Марина.

- Инстаграм на что? - ответила грубая Анька. - Я тебя сдала с потрохами. Ну, пустишь мужа домой? Смотри, он уже замерз как собака. Еще немного, и склеит ласты, или от холода, или очумев от нашей российской действительности. Впрочем, нет, не пускай. Я его себе заберу, раз тебе не нужен. Мне он подходит.

Эду все так же молча смотрел наверх. Ему было очень холодно, он заметно дрожал, сунув руки в карманы светлого пальто, но, казалось, он намерен стоять тут целый век - или до тех пор, пока не пустят.

- Пусть… пусть поднимется, - прошептала Марина, чувствуя, что снова ходит с ума от взгляда его темных глаз. - Да, ты права. Нам нужно поговорить.

- Да ладна?! - притворно удивилась грубая Анька, но дернула Эду за рукав и указала ему на двери подъезда.

Не помня себя, Марина бросилась в коридор, к дверям, распахнула их и выскочила на лестничную площадку. Те несколько мгновений, пока Эду поднимался по лестнице, показались Марине целой вечностью, а когда он поднялся и нерешительно замер перед девушкой, дрожа от холода, Марина поняла, что пропала. Она смотрела на Эду и понимала, что сейчас простит ему все, что угодно, даже если он признается в измене и скажет сакраментальное «этого больше не повторится».

«Господи, отчего ж я дура такая!» - мысленно кляла себя Марина, плача и целуя его замерзшую ладонь, которой Эду гладил ее раскрасневшуюся щеку, растворяясь в этой немудреной ласке и понимая, что именно этот человек для нее самый родной, самый близкий и дорогой, и без него просто не жить.

- Какой чудовищный холод, - дрожащим голосом произнес он. - Просто холодный ад. Не удивительно, что сердце у тебя ледяное, - в его голосе послышался упрек, и Марина, всхлипывая, стыдливо опустила глаза. - Но что это? Неужто ты плачешь, жестокая Doncella de nieve,  или это твое сердце тает?

Он ласково отер ее мокрую щеку, и Марина сама не заметила, как уже обнимала его за шею, прижавшись к его груди.

- Почему ты уехала? - спросил Эду, поглаживая ее вздрагивающую спину, вслушиваясь в ее рыдания. - Почему ты не поговорила со мной, почему не дала мне сказать ни слова в свое оправдание?

- Она… она там… - всхлипывала Марина. Ей никак не удавалось связать несколько испанских слов во внятное предложение, но Эду понял ее. Из кармана своего пальто он вынул ключи - те самые, - и, отстранив от себя плачущую девушку, многозначительно покачал ими у ее зареванного лица.

- Ты узнаешь эти ключи? - спросил он. - Ими она открыла дверь.

- Мои! - удивленно всхлипнула Марина.

- Конечно, твои, - мягко ответил Эду, вкладывая ключи в ладонь Марины и сжимая ее пальцы на металле. - Грасиела же была вместе с Вероникой… тогда. Она их взяла. Ну?

- Ой, Эду… Мне так стыдно…

- Doncella de nieve, почему ты не веришь мне? - с горечью спросил Эду, поглаживая ее вздрагивающие плечи и заглядывая в ее глаза. - Я ведь так люблю тебя. Я очень люблю тебя. И сюда я прилетел, чтобы вернуть тебя домой. В наш с тобой дом. В нашу жизнь. И тебе от меня не спрятаться, не убежать. Я полечу за тобой даже на Северный полюс. Скажи, если б у меня была другая, я бы стал тебя возвращать?

Марине казалось, что Эду должен быть зол; она ожидала от него сердитых упреков и брани, а не этой щемящей горькой нежности, не признания в боли и тоске. Муж целовал, целовал волосы Марины, стискивал ее до боли, словно пытаясь вытряхнуть лед, ранящий его, из ее души, прижимался лицом к ее тонкой шее, напиваясь любимым запахом, и Марина не верила, что в разлуке прошло чуть больше пары суток. Эду словно год ее не видел, словно тоска измучила, измотала его, вытянула все силы.

- Нет, - всхлипнула Марина. - Нет… ты не поехал бы за мной, если б было так…

Она снова приникла к Эду, обняла его, обвила его плечи руками.

- Так почему ты поступила… так?

- Эду, - выдохнула Марина растворяясь в счастье и покое, которые ее муж привез с собой. - Ты просто не представляешь, как я боюсь! Я очень боюсь быть обманутой снова и снова. Я боюсь вместо любви получить боль. Очень боюсь. Мои близкие люди всегда меня предавали. Всегда. Мне кажется, я умру, если вдруг… новое предательство. Я трусиха, Эду.

- Поэтому ты решила предать первая? Ай-ай… Глупая Марина, - сварливо произнес Эду. - Приедем домой, и я тебя как следует нашлепаю. Как непослушную маленькую девочку.

- Я это заслужила, - прошептала Марина, чувствуя себя абсолютно и бесповоротно счастливой.

- И придется мне быть храбрым за нас двоих?

В этот момент внизу с треском и грохотом раскрылась дверь, и Анькин горн с грохотом полетел по лестнице.

- Атас! - орала Анька, явно кого-то изо всех сил сдерживая. - Барсучиха!

Суровое сопение и яростная возня, последовавшие вслед за этим, говорили о нешуточной схватке, и Эду с удивлением глянул вниз, пытаясь понять, что происходит.

- Барсучиха-а-а! - выла поверженная и побежденная Анька внизу, и Марина поняла, что происходит.