Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 81

Вход в кафе сегодня был во дворе на улице Агуону. Жанна жила совсем рядом, и все присутствующие это знали, поэтому не особо рвались её провожать. Даже Виткус, старомодно галантный, как большинство оборотней, ограничился тем, что дважды переспросил её: «Точно-точно сама дойдёшь?»

На самом деле, Жанна любила возвращаться домой из кафе в одиночку. Вернее, не то что любила, скорее ей было интересно наблюдать за процессом – как она превращается в нормального человека по дороге домой. Когда приходишь в кафе, изменение наступает мгновенно – переступила порог, и всё. В смысле, ты больше не обычная, пусть даже очень счастливая тётка, а какое-то странное безмятежное, почти невесомое волшебное существо. И сразу даже как-то не верится, что раньше было иначе, хотя теоретически помнишь всё.

Зато по дороге домой превращение происходит медленно. Сперва тебя словно бы окутывает облако волшебства, но как и положено облаку, оно постепенно тает. И кажется – или не кажется? – что если следить за этим внимательно, однажды удастся найти способ его удерживать, вести себя так, чтобы это облако не растаяло, осталось вокруг тебя навсегда.

Этой ночью облако задержалось надолго. К своему подъезду Жанна пришла такой же невесомой счастливой феечкой, какой ощущала себя в кафе. И так ей это понравилось, что решила ещё прогуляться, тем более, что от восторга и свежего осеннего ветра сонливость как-то незаметно прошла.

* * *

Жанна вернулась на улицу, прошла до конца квартала, свернула за угол и увидела Кафедральную площадь, до которой отсюда, как минимум, минут двадцать пешком. Совершенно не удивилась, только зафиксировала несостыковку, как отмечают все необычные происшествия в путевом дневнике. Пересекла Кафедральную площадь, где от фонарей сегодня было светло как днём, и пошла в сторону Бернардинского сада, решив, раз уж так сложилось, дойти до реки. Но не пройдя и сотни метров, остановилась, увидев впереди гигантское, сияющее разноцветными огнями колесо обозрения, какого в городе на её памяти не было никогда.

Будь Жанна в обычном своём состоянии, испугалась бы и обрадовалась, неизвестно ещё, что сильней. А сейчас снова просто отметила: так, вот это по-настоящему удивительное событие, надо всем о нём рассказать. Если это Нёхиси с Иоганном-Георгом устроили, будут рады, что я увидела. А если оно как-то само получилось, тем более им надо знать.

Наконец Жанна вспомнила про телефон. Достала, сфотографировала колесо обозрения – без особой надежды на результат, но снимок у неё получился. Немного странный – не в расфокусе, достаточно чёткий, но словно бы сделанный через какой-то фильтр, покрывающий изображение тонкой цветной паутиной. Воодушевившись, Жанна щёлкнула камерой ещё несколько раз; пока смотрела, что вышло, свет вокруг не то что погас, но стал гораздо менее ярким. Оторвавшись от телефона, Жанна увидела, что колеса обозрения больше нет. Но фотографии были на месте, даже не думали исчезать. Жалко, не успела я покататься, – подумала Жанна. – Но как хорошо, что успела снять!

Облако тоже как-то незаметно развеялось, так что домой Жанна возвращалась уже не волшебной феей, а нормальной усталой тёткой. Но настроение от этого не испортилось: отлично, на самом деле, быть тёткой, которая помнит, как была удивительной феей; слово, конечно, дурацкое, но как ещё это превращение описать? И точно знает, что самое позжее в ближайшую среду, на которую выпадает очередной дежурство, ей снова предстоит этой удивительной феей стать.

октябрь 2020 года

Юстас, как всегда, пошёл её провожать. Это было не только приятно, но и технически необходимо: Эва до сих пор не умела самостоятельно проходить с одной стороны реальности на другую, не выпало случая научиться пока. На Эту Сторону она попадала из Кариной служебной квартиры – лёгкий путь, ничего самой делать не надо, просто стоишь в гостиной и смотришь в окно, пока там не появится знакомая площадь Восьмидесяти Тоскующих Мостов, а потом обычным образом выходишь из дома и идёшь по своим делам. Кара ей даже запасной ключ выдала, чтобы не договариваться заново каждый раз. А обратно Эву неизменно отводил Юстас, самой попробовать ни разу не дал, говорил: «Ты пока не умеешь», – а как научиться, если тебя всё время водят за ручку? Замкнутый круг! Впрочем, Эва не то чтобы яростно возражала. Юстас когда-то купил её с потрохами именно своей манерой неумолимо, но неназойливо и обаятельно опекать.

Он, собственно, весь, целиком был такой – обаятельный и неназойливый с оттенком неумолимости, хотя в чём именно заключается эта неумолимость, Эва не смогла бы сказать. Ей давно никто так не нравился; на самом деле, вообще никогда. Не с чем сравнивать, всё, что было до сих пор, не считается, и это не просто слова. Всё-таки люди на Этой Стороне совершенно другие, и ты сама тут другая; интересный, ни с чем не сравнимый опыт – время от времени, оставаясь в здравом уме и памяти, из иной материи состоять. Сперва кажется, что на Этой Стороне просто неизменно улучшается настроение, но на самом деле здесь происходит какой-то глубокий, фундаментальный сдвиг. Больше не ждёшь подвоха, не тревожишься, не прикидываешь заранее, как потом за счастье придётся платить, не гадаешь, чем дело кончится, не подозреваешь неладное, а просто радуешься, и всё. При том что люди здесь далеко не ангелы, и жизнь у них вовсе не райская, местных послушать – такие драмы бушуют порой! И ссорятся, и обманывают, и бросают друг друга, даже убийства на почве ревности случаются, и нет потом никого на свете несчастней этих убийц. Но мучить нарочно, ради собственного удовольствия эти люди точно не станут. И оскорбить могут только сгоряча, не сдержавшись в запале ссоры, а не расчётливо, чтобы унизить и показать свою власть. То есть проблем и даже трагедий хватает. Чего здесь точно нет, так это дерьма.

Этого Эве было достаточно, чтобы чувствовать себя на Этой Стороне – не «как дома», а наконец-то действительно дома, среди родных. Прежде такого острого ощущения причастности к общей человеческой жизни она не испытывала – нигде, никогда. Ну и плюс Юстас. И всё остальное, и все остальные. У Эвы за всю жизнь столько друзей-приятелей не было, сколько здесь всего за полгода, не прилагая специальных усилий, сама не заметив, как это вышло, приобрела.

Эва мгновенно привыкла считать иную реальность домом и говорить о ней, не задумываясь, на автомате: «когда буду дома», «вернусь домой». А реальность, откуда она была родом, так же, не задумываясь, называла как местные – «Другой Стороной». Проводила там много времени, потому что – куда деваться, работа. Не в офисе и за деньги, ту она ещё летом бросила, но кто-то должен, если уж так получилось, что может, помогать хорошо уходить умирающим. Раньше это был её тяжкий крест, но с тех пор, как Эва внутренне согласилась, что в одиночку весь мир не спасёт, но делать сколько по силам – гораздо лучше, чем ничего, крест оказался источником радости, от которой отказаться немыслимо; ну, Эва и не собиралась. Ей нравилось бывать на Другой Стороне, чувствовать себя там не местной, а командировочной, набивать сумки кофе эксклюзивной обжарки, чтобы дома – дома! – выгодно перепродать, ощущая себя ловкой контрабандисткой, которую крышует полиция. Хотя, справедливости ради, Граничная полиция не мешала Эве спекулировать кофе вовсе не из-за покровительства Юстаса. Просто уроженцы Другой Стороны вне их юрисдикции, могут делать, что захотят, лишь бы сами не таяли. Впрочем, таять законом тоже не запрещается, законом только предписывается спасать.