Вернувшиеся - читать онлайн книгу. Автор: Альбина Нури cтр.№ 11

– Ваша голова. Это опасно, – повторил он, развернулся к выходу и, пробившись сквозь толпу, выскочил вон.

Его никто не останавливал.

– Как дела у Ильи? – спросил Семен Ефремович, наливая Мише чаю.

Тот взял чашку, в который раз уже отметив про себя, что старик выглядит измученным, больным. Когда они познакомились несколько лет назад – Миша обратился к ученому за помощью, чтобы справиться с Мортус Улторем, которая терзала Илью (подробнее читайте в романе «Узел смерти» – прим. ред.), Семен Ефремович был крепким и бодрым, таким и оставался до недавнего времени.

А в последние пару месяцев постарел, стал еще меньше ростом, осунулся. Глаза потускнели, руки стали подрагивать. Миша забеспокоился, записал Семена Ефремовича к доктору, но тот все откладывал визит, и давить на него было бесполезно.

Миша привязался к старику, полюбил их долгие неспешные беседы, научился разбираться в сортах чая и кофе. Он приходил в набитую до отказа книгами квартиру Семена Ефремовича два, а то и три раза в месяц, часто звонил; у него постепенно вошло в привычку делиться с Семеном Ефремовичем планами, порой спрашивать совета. Старый ученый тоже полюбил Мишу, считая внуком, которого у него никогда не было.

– Илья наслаждается жизнью в Европе, – отшутился Миша.

Семен Ефремович кивнул, думая о чем-то своем.

– Вы же советовали и мне, и Илюхе не бояться перемен. Вот он и сменил все, что можно. Даже страну.

– В сущности, это чисто географические перемены, – возразил старик. – Перемещение в пространстве. Но куда бы человек ни отправился, он тащит за собой себя самого. Свою грусть, комплексы, страхи. Думается мне, что Илья ничего по-настоящему не переменил в жизни, это еще впереди. – Старик помолчал, а потом проницательно заметил: – Тебя что-то беспокоит?

Миша встал, подошел к окну и прикрыл форточку.

– Дует немного. Как бы вам не простудиться, – сказал он, обдумывая ответ. Снова сел в кресло, повертел в руках чашку.

Семен Ефремович, ничего не говоря, наблюдал за его действиями.

– Слышали про маньяка, которого прозвали «Душителем»?

– Он похищает и душит женщин, – кивнул старик. – Слышал, конечно. Кто в Быстрорецке о нем не слыхал?

– Что-то в этой истории меня беспокоит. То есть… – Миша взъерошил волосы, положил ногу на ногу. – Сам не понимаю.

– Ты полагаешь, там что-то… иное?

Миша не слишком уверенно покачал головой.

– Я понимаю: это должен быть человек. Да что там, это точно человек – свидетель видел машину, в которой маньяк привез очередную жертву, чтобы выбросить тело в Быструю. Но он… он нечеловечески удачлив. Мой крестный возглавляет поиски и говорит: убийца не оставляет никаких улик – ничего, что дало бы хоть какую-то зацепку. Отследить маньяка никак не получается, его мотивы неясны, тела он оставляет в разных местах.

Он умолк, и Семен Ефремович осторожно проговорил:

– Это все ужасно. Понимаю, ты тревожишься за Лелю – никто не может быть спокоен, пока убийца разгуливает на свободе. Но это дело следователей. Почему это так сильно тревожит тебя?

Михаил поглядел на старика. Никому больше не мог этого сказать, только Илье и Семену Ефремовичу. Но Илью лучше было не тревожить понапрасну, он и без того настрадался. Сейчас, когда у него все налаживается, было бы просто нечестно снова пытаться грузить друга всякой мистической жутью.

– Я и не думал об этом особо, – признался Миша. – До вчерашнего дня. А вчера…

Когда они с дядей Сафом добрались до места, там уже было полно народу. Сафронов нервничал, велел ехать быстрее, но быстрее не получалось: мигалки у Миши не было, так что они то и дело стояли на светофорах и попадали в утренние пробки. К их приезду всюду стояли машины скорой и полиции, кругом толпились перепуганные жители окрестных домов и случайные прохожие.

Тело девушки, пропавшее вчера из морга и снова обнаруженное в подвале многоквартирного дома, уже упаковали в черный мешок, готовясь опять увезти в мертвецкую.

Сафронов сразу включился в работу, принялся резким, напряженным голосом отдавать распоряжения, выслушивать то одного, то другого сотрудника. Про Мишу он, едва выйдя из салона машины, судя по всему, позабыл.

А Михаил, с неожиданной, затаенной грустью думая о том, что и сам мог бы заниматься в жизни чем-то подобным, если бы не ушел со службы, не спешил уезжать. Прислушивался к разговорам и вскоре понял, что покойницу обнаружил местный дворник. Миша заметил его возле полицейской машины, это был худой мужичок невысокого роста, во внешности которого было что-то знакомое.

«Где я мог его видеть?» – думал Миша, выбираясь из машины и подходя ближе.

Мужчина, который до этого стоял к Мише вполоборота, повернулся лицом, и Михаил моментально его узнал.

– Митрофан, – сказал он.

Митрофан или Митька, как многие его называли, был когда-то приятелем матери Ильи (а если называть вещи своими именами, собутыльником). Потом у Ирины случился инсульт, она полностью изменилась, а когда умерла, Митька приходил на похороны и поминки и, кажется, искренне горевал.

Как раз там-то Миша с ним и познакомился.

Увидев его сейчас, Митька кинулся к нему, как к родному, словно обретя неожиданного спасителя.

– Миша! Слава богу! Вот Миша меня знает! Он скажет, я не псих какой дурной!

«Не псих? О чем это он?» – подумал Миша.

– Ты знаком с Голубевым? – спросил подошедший Сафронов. Голос его звучал отстраненно и официально.

Миша пояснил, откуда знает Митрофана.

– Я не вру! – горячо проговорил тот, и в это мгновение Миша, который прежде полагал, что Митька, как обычно, в подпитии, осознал, что дворник кристально трезв. А руки у него трясутся вовсе не с похмелья.

Митрофан был напуган: лицо странно подергивалось, губы кривились, он комкал в руках рабочие перчатки и порывался объяснить что-то Мише.

Хотя, по словам сотрудников, объяснять было особо нечего, Митрофан ничего и не знал. Спустился в подвал, в котором стояла вода (трубу с вечера прорвало, жильцы постоянно жаловались, ждали бригаду аварийщиков, а у Митьки в том доме в каморке инвентарь хранился, были ключи, вот он и зашел проверить, на всякий случай, что и как, скороговоркой выдавал дворник, явно уже не в первый раз за сегодняшнее утро). Открыл дверь и увидел в паре шагов от себя какие-то нити, плавающие на поверхности грязной воды.

– Посветил туда – мать честная! Никакие не нити, волосы, натурально! – горестно говорил Митрофан.

Он ничего не трогал, даже и близко не подходил, выскочил вон, вызвал полицию. И вот с этого момента вполне объяснимая, хотя и трагическая история стала приобретать фантастические черты.