Сны хрустальных китов - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Нартова cтр.№ 98

— Не расстраивайся, Юлана. Грозен Мирдар, да и я — человек вольный, не раб ему. Не посмеет он меня насильно женить, на ком пожелает, без моего позволения. Ты ещё молода, да и я не стар, потерпим пока без колец обручальных. Ты ведь меня любишь, Юлана?

— Люблю, — шмыгнула я носом. — Ты прости меня за слёзы. Ни одной к тебе претензии я не имею. Не мечтала я твоему брату понравиться, но и отказа такого не предвидела. А насчёт женитьбы и погодить можно, тут ты всё решил правильно. Ты покуда князя не раздражай. Сделай вид, что на его сторону склоняешься. Может, гнев его утихнет, сердце смягчится, а там и долгожданный сын появится. Тогда и позволит Мирдар нам обручиться.

— На то все мои надежды, — вздохнул Османт.

Но уж год целый прошёл, и два пролетели, а заботы своей не забыл Мирдар брату невесту найти. Нам же только и осталось, что по лесам да амбарам заброшенным украдкой встречаться. Не потребны такие свидания для девицы молодой да сына княжеского, а разлука всё же во сто крат страшнее казалась. Послания свои тайные мы передавали через Эрителя. Как почтовый голубь он то прилетал на двор моего батюшки, то на плац, где муштровал своих парней Османт. И вскоре все мои подружки наперебой стали спрашивать:

— Ой, Юланка, да ты никак с приёмышем на свиданки бегаешь?

— И правда, влюблён он в тебя сильно. При любой погоде у ворот твоих сторожит! — смеялись другие.

Так мы и решили. Пусть Эритель моим женихом походит, отведёт глаза чужие от Османта. Отец мой возражать не стал, принял младшего княжича, как полагается. С хлебом, с солью, со столом богатым. Возлюбленный же мой в качестве дружки пришёл. В усы посмеивался да всё под столом мою руку взять пытался. Эритель тем временем соловьём разливался да матушкины разносолы поглощал, только подкладывать успевали. И так складно речи вёл, словно, и впрямь, чувства какие ко мне испытывал. Но едва мы втроём за порог вышли, как рассмеялся:

— Кажется, по нраву я твоим родителям пришёлся. Хороший из меня жених вышел, как думаешь? Может, нам взаправду свадьбу сыграть. Будешь за мной, как за каменной стеной. Да и покои-то у нас с этим пройдохой по соседству, совсем близко. А то же вы замучаетесь по тайникам миловаться.

— Не твоё дело, как и где мы милуемся, — оборвал всё веселье Османт. — Спасибо тебе братец за услугу, но Юлана не такая. Не станет она замуж выходить, чтобы потом с любовником встречаться. Если не дадут нам пожениться, так лучше сбежим куда. А поймают, разделят, так верны друг другу останемся.

Я только кивнула в подтверждение. Будто мои мысли сокровенные прочли. Только вот на сердце тяжело сделалось. Не хотелось мне, что бы всё так оборачивалось. Не хотелось бросать ни дом свой, ни родителей. Боязно стало за своё будущее, и казалось мне оно тёмным и туманным, как осенняя полночь. Но ничего я тогда Османту не высказала. Он и так часто мрачнел, казалось, без причины. Видимо, думы имел тяжелее моих. Оно и понятно. Я брошу дом, лавку, отца, а он, возможно, откажется от самого княжества. Потому-то и не торопился средний Родимович, не поднимал больше головы, не дерзил Мирдару и любовь нашу от глаз его спрятал тщательно.

Шестое

Где-то года через полтора лучом солнечным сверкнула для нас двоих надежда: объявили, что княгиня снова в положении. Народ три дня пировал, а князь, как и требует того обычай, вместе с обоими братьями отправился охотиться.

— Надеюсь, на сей раз Илана мальчика родит, — возводя глаза свои голубые к такому же светлому небу, словно бы просил Птицу Османт.

— Ты уж постарайся, — в шутку наказала я. — Говорят, примета есть для того верная.

— Есть, — подтвердил княжич. — Если поймать оленя, да приготовить из его рогов да кровь снадобье, а тем снадобьем угостить будущую мать, так на свет обязательно мальчик появится. А если поймать зайца, то можно приготовить жаркое из зайчатины. Всё это брехня и бабские суеверия, Юлана. Не верю я в такие заговоры-наговоры. Ни кровь, ни когти, ни рёбра — ничто не может изменить неизбежного. Если способен мой брат только девок делать, так того никакими заклятиями не переделаешь.

Такой был Османт Родимович. Никогда не участвовал он в гаданиях, никогда через плечо не сплёвывал, что б беду ни накликать. Обычаи, правда, соблюдал неукоснительно, но на то причина находилась простая: слишком много людей следило за княжичем, слишком многим он не нравился. Своими силами прорубал Османт оконца в человеческих душах, умом да храбростью себе почёт завоёвывал. Не перед кем не пресмыкался, не юлил никогда, камня за пазухой не держал. Оттого приходилось ему всегда ухо востро держать. К счастью, рядом с ним всегда Эритель хвостом держался, а когда сбегал княжич из терема — братья-дружинники. Хотя даже с ними, мне кажется, чувствовал он одиночество, даже с ними не мог говорить откровенно, часть мыслей сберегая, хороня навечно. Потому-то привязался Османт ко мне так, потому-то всякий раз прибегая на встречу со мной, падал под их грузом обессиленный. И лишь спустя какое-то время переставал хмуриться и сжимать зубы и прятать от меня полный досады взгляд.

Пока князь с родичами ловил дичь да стрелял из лука по зверям лесным, на женской половине терема собрались все родственницы княгини. Каждая приходила с пожеланиями да с угощениями. Со всех уголков княжества стекались ведуньи, чтобы прочесть судьбу ещё не рождённого ребёнка и самой Иланы. Резали петухов, собирали в шляпы разные предметы: от платка до ножа, чтобы точно узнать его пол. Кто-то заглядывал в зеркало, кто-то по каплям воды узнать пытался, сколько лет будет наследнику или наследнице Мирдара отпущено. Народ не отставал от знати, и почти на каждом дворе совершали ритуалы похожие.

Тогда-то я и вспомнила в первый раз о Вайлехе. Поначалу не хотела я идти к нему — больно боязно. Всё моё существо противилось новому свиданию с этим странным, пугающим человеком. Помнила я и запах картофельной похлёбки, что тот ел, и равнодушие, с которым он говорил мне о своих способностях. Но как любимый мой не сомневался, что против клинка наточенного ни один оберег не выстоит, так и я в слова ведуна поверила.

Взяв несколько монет и флягу с водой (ибо дорога предстояла долгая, а на дворе стоял зной невыносимый), отправилась я за городские ворота. Помню, с каким выражением посмотрели на меня стражники. Оценивающе, недоверчиво глядели они на «будущую жёнушку приёмыша», а мне лишь смешно делалось. Смешно и как-то по особенному уютно, будто владела я каким-то приёмом ратным или орудием, о котором никто не догадывался. Тайна моя давно перестала меня терзать, из злобного волка став послушной собакой. И лишь иногда, когда Эритель приходил к нам в дом, чувствовала я, как она начинает рычать и скалиться. Родители продолжали принимать младшего княжича как моего суженного, хотя, и в том я была тоже уверенна, не чаяли, что наша свадьба когда-нибудь состоится. Потому отец не настаивал на моём обручении, а мать, так и вовсе, искала любой предлог, чтобы знакомство моё устроить с сыном подруги какой-нибудь, а уж подруг у моей матери находилось немало. Я от них не отворачивалась, похвалы их принимала, но никому расположения своего не показывала.