Сны хрустальных китов - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Нартова cтр.№ 81

И к Элпис стали присматриваться ещё внимательнее. Примерно сорок лет понадобилось на то, чтобы превратить её во вторую Землю. Местная флора и фауна были заменены земными видами растений и животных. Часть из них пришлось буквально воссоздавать из замороженных клеточных образцов. Огромные ковчеги несколько раз в год пересекали сферы, чтобы доставить каждой твари не по паре, но по нескольку десятков, а то и сотен тысяч.

Голова Фливорста опустилась, он замолчал. Было что-то пугающе-грустное в этой паузе. Но только Фредрик смог понять, что именно. Как бы ужасно не отзывался о землянах тот, кто принял облик рыжего матроса, но сейчас его мучила тоска по потерянному навсегда дому. Кого он оставил здесь? Родителей, друзей? Возлюбленную, как сам Лайтнед оставил когда-то Юлану? Они были по-прежнему живы для землянина, они забирались в его сны, не похожие сами на себя, напоминающие размытые тени, брошенные свечой памяти. Они звали его, и хотя Фливорст давно оглох, но каждое дуновение ветра чужой планеты напоминало об их дыхании. Они оба ненавидели свою первую жизнь, но и перестать скучать по ней не могли.

— Значит, вы превратили Элпис в загородный домик? — Никто лучше Дерека не смог подобрать более удачной аналогии.

— Так точно, — шутливо отдал честь Фливорст. Он стряхнул себя тлен прошедшего, и снова вернулся к роли всезнающего циника. — Домик, отлично сказано! Именно так. Элпис стала дачей для человечества. Хоть рекламу делай: «Чистый воздух, чистая вода, ухоженный газон, недалеко от центра галактики». Правда, пилить туда пять световых лет, но благодаря порталу весь путь сокращался до двух обыкновенных. Как не пытались мы подобраться ближе, чтобы перебрасывать ракеты за считанные сутки — ничего не выходило. Опять же, всех технических тонкостей я не знаю. Я не астроном и не астрофизик. К сожалению или к счастью, провидение распорядилось выковать из меня специалиста по архитектонике мозга, а не космоса.

Не важно, по каким причинам мне вздумалось изучать чужое сознание, важно, что, в конце концов, я достиг совершенства в его переносе. Когда стало ясно: нам надо переселяться подальше от умирающей Земли, множество специалистов бросилось на решение этой проблемы. Но спасти почти десять миллиардов человек оказалось невозможным. Даже один миллион. Да, мы освоили гибернацию, но вес одного спасательного корабля не мог превышать триста тонн, иначе его просто невозможно было перебросить через сферы. При этом общая масса людей максимально достигала всего двадцать-двадцать пять из них. Пусть средний вес человека четыре с половиной пуда, отсюда один корабль может перевести только…

— Триста человек, не больше, — высчитал Густас. — Да уж, задачка!

— Не то слово.

— Ты сказал, что занимался мозгами, — перебил довольных счетоводов Лайтнед. — Значит, ты знаешь, почему я…? Почему я не могу умереть?

— А я всё ждал, когда ты, наконец, задашь этот вопрос, — повернувшись всем корпусом к капитану, восторженно зааплодировал Фливорст. — Браво, ваша милость, браво, мой дорогой князь! Вашей выдержке можно только позавидовать. Чихать ты хотел на этих достойных мужей, — кивок в сторону стоящих воздухоплавателей. — Чихать на десять миллиардов загубленных жизней, на тысячи лет истории. Главное, почему ты умереть не можешь! Вот из-за таких, как ты, миры и рушатся.

— Заткнись! — не выдержал Фредрик. — Ничтожество! Ухмыляешься тут, рожи корчишь, но сам — не лучше меня! Такая же пиявка, паразит, занявший чьё-то тело!

Руки вскинулись сами по себе. Сами по себе схватили Аквеля за плечи и принялись трясти его. Он был прав: Лайтнеду не было никакого интереса, откуда взялись на Элпис люди. И о судьбе своих спутников он сейчас не думал. Вся его жизнь была посвящена одному — прекращению этой самой жизни. Но сколько бы он не травил себя ядами, сколько раз не накидывал на шею петлю, всё было бесполезно. Десяток месяцев ли проходил, десяток лет, и снова приходилось открывать глаза, снова хвататься за грудь от ощущения заливающейся в глотку солёной воды. И каждое новое воскрешение было страшнее предыдущего. Не было больше никакого княжича Османта Родимовича, осталось непонятное существо без имени и возраста и лишь с одной верой в то, что когда-нибудь он умрёт окончательно.

Первый удар пришёлся рыжему в скулу, вторым капитан свалил его с ног. Лже-матрос безразлично сплюнул кровью на землю, и кровь эта была настолько обыкновенной: красной и жидкой, — что на мгновение все замерли на своих местах. А потом профессор бросился к Фливорсту, а старпом с главным инженером схватили Лайтнеда.

— Успокойтесь, капитан, сэр! — горячо зашептал в ухо начальника Дерек.

От голоса старшего помощника в голове Лайтнеда всегда что-то перещёлкивало, как ружьё, когда из него вынимают патроны. Он обмяк и перестал рваться вперёд, устало вытерев выступивший на лбу пот. Они расположились в тени, но даже это не спасало. Время приближалось к двум часам, солнце повисло в зените и жара, по-видимому, достигла своего пика. Толстые стены станции то ли просто не успевали накалиться за день, то ли для их возведения была применена очередная уловка, не позволявшая им менять температуру, но на ощупь они оставались прохладными. А потому именно к стене и привалился Фредрик, едва его отпустили цепкие руки товарищей.

— Я не знаю, почему ты воскресаешь, — поднявшись на колени, а потом на ноги, признался землянин. — Не знаю, и всё тут. Я не верю в заговоры и проклятия, но по какой-то причине твой разум не может успокоиться, вновь и вновь находя нового носителя. Когда я встретил тебя в таверне, то принял твои излияния за бред. Мало ли на свете сумасшедших? И лишь сгрузив тебя, как мешок с пшеницей на тюфяк, решил, что бред бреду рознь, и ничего плохого нет в том, чтобы тебя обследовать. Я сходил домой, благо, наши квартиры оказались совсем неподалёку, принёс кое-какое оборудование, и пока ты выблёвывал смесь бражки и желудочного сока, приготовил его к использованию. Потом ты благополучно уснул, и началось моё исследование. Я проверил все возможные варианты. Но… Да, все показатели кричали о том, что твой мозг подвергся характерным изменениям, какие я много раз видел у своих подопечных. Хотя и отличий хватало: твой разум словно втиснули в чужое тело. Как… как новый дом в уже застроенную улицу. Но я не нашёл ни вводного чипа, ни так называемых «маркеров безопасности». Следующие два дня я следил за тобой…

— Значит, всё-таки следил? — не упустил возможности поймать рыжего на слове Лайтнед.

События той пьяной ночи совсем ему не запомнились. С трудом смог он вернуть образ собутыльника, не найдя в нём ничего особенного. Единственное, что Фредрик мог сказать с уверенностью, то был первый и последний раз, когда он позволил себе лишнего. Кажется, тогда, семь сотен лет назад, его звали Дебеш, и трудился он разнорабочим. А, может, бывший княжич опять что-то напутал.

— …а на третий ты пропал, и больше я тебя не видел. Пока ты не загремел в госпиталь с контузией. И, кажется, сломанной ногой, если мне память не изменяет. Тогда-то я решил присматривать за тобой. Твои действия напоминали хаотичные движения оглушённой мухи. Пока ты следовал за компасом, я следовал за тобой ровно до того дня, как прочитал объявление о наборе на исследовательский цеппелин для изучения Эха, — спокойно закончил Фливорст.