Человек страха - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 9

И случилось так, что, бесцельно бродя по городу, они встретили христианина. Сэм заметил, как Хуркос ощетинился при виде этого человека, — не потому что он лично ему не понравился, а потому что за его плечами незримо присутствовал его Бог.

Христианину было лет пятьдесят — в мире, где люди вечно остаются тридцати — сорокалетними или моложе, он казался древним старцем. Он, очевидно, происходил из семьи строгих христиан, поскольку даже не пользовался средствами, препятствующими росту бороды; его щеки отливали странным металлическим цветом. — Во рту старика виднелись желтые неровные зубы. Кожа вся в морщинах. На груди и на спине христианина висели таблички. Передняя гласила: “БОГ СТЫДИТСЯ!” Увидев, что они заинтересовались, христианин повернулся спиной, чтобы продемонстрировать вторую надпись: “МЫ ВНОВЬ ПРЕДСТАНЕМ ПЕРЕД СУДИЕЙ!"

— Не понимаю я их, — пожал плечами Хуркос. Губы Гноссоса сложились в тонкую улыбку.

— Когда-нибудь, думаю, очень скоро, они вымрут окончательно.

— Но зачем нужны эти люди? — спросил Сэм. — Разве врачи не научились предотвращать рождение детей с умственными недостатками?

— Дело в том, — начал поэт, замедляя гигантские шаги, чтобы его спутники могли поспеть за ним, — что Империя изначально основывалась на концепции полной свободы. Умственные недостатки были искоренены, это верно. В результате с тех пор количество верующих резко сократилось. Но в системе полной свободы нельзя запрещать ничьи верования. Поэтому всем верующим было позволено исповедовать свои религии. Хотя их дети рождались в умственном отношении как нельзя более здоровыми, родители, воспитывая их, передавали отпрыскам свои собственные предрассудки и заблуждения. Количество верующих уменьшилось. Но покуда они будут плодиться и размножаться — а это неотъемлемая часть христианской доктрины, — у них всегда будут дети, которых можно будет изуродовать, обратив в свою веру. Жаль, конечно. Но в конце концов, за это отвечают только они, это их жизнь и их дети. Человек имеет право тратить как ему заблагорассудится то, что ему принадлежит. Как мне кажется.

— Познайте Слово, — сказал христианин, когда они подошли к нему вплотную. Он протянул Гноссосу и Сэму листовки — красные буквы на желтой бумаге. По их помятому и истрепанному виду можно было только догадываться, сколько людей возвращало их, не читая.

— Дайте и мне листочек, — попросил Хуркос, протягивая руку.

Христианин ничего не ответил. Хуркос повторил свою просьбу.

— Будьте любезны, попросите этого с нечистой кровью не заговаривать со мной, — обратился старик к Сэму. Ему было явно не по себе; его костлявые руки теребили висевшую у него на груди пластмассовую табличку, перебирая ее обмахрившиеся края.

— С нечистой кровью?

— Они не любят +++++, — объяснил Гноссос. — Они не заговорят с +++++, если только им, будучи при смерти, не придется попросить о помощи. Тогда, по их понятиям, на это будет воля Божья.

— А почему +++++ нечистокровны? — спросил Сэм.

— +++++ — не создание Божье, а дело рук человека, — выпалил христианин. — +++++ — нарушение священной власти Творца. — Глаза его горели фанатичным огнем.

— Предрассудки, — сказал Гноссос, — являются частью любой религиозной догмы. Иногда они тщательно замаскированы, но все равно присутствуют. Тебе известна история твоей церкви, старик?

Христианин переступил с ноги на ногу. Он смутно чувствовал, что с этими язычниками, наверное, лучше не связываться, но его фанатизм не позволил ему отступить.

— Конечно, известна. В начале было...

— Она началась не столь давно, — рассмеялся Гноссос. Он облизал губы в предвкушении словесной схватки. — История церкви началась не с тьмы и света и не с семи первых дней. Она появилась гораздо позднее. Через тысячи лет. Церковь не возникает до тех пор, пока у человека не появляется потребность вскарабкаться вверх по социальной лестнице, возвыситься над своими ближними. Тогда он создает религию и церковь. Создав ее, он заявляет, что знает, что есть Бог и зачем он существует. Он сам начинает верить в то, что постиг цель мироздания, и таким образом поднимается над другими людьми.

— Бог избрал Святого Петра, чтобы тот основал церковь и возвысился над другими.

Гноссос улыбнулся по-отечески снисходительной улыбкой — он сам был бы похож на святого, если бы не его ядовитый язык.

— Сомневаюсь. Простите мое недоверие, но я очень в этом сомневаюсь. История прямо-таки кишит людьми, которые говорили, что Бог избрал их вождями. Многих сбило с ног и снесло потоком Времени и Вечности, по сравнению с которым любой человек бесконечно мал.

— Лжепророки! — грозно проговорил христианин.

— А почему вы убеждены, что Святой Петр не был лжепророком?

— То, что он создал, до сих пор с нами.

— Продолжительность — еще не доказательство ценности. История войн, которые вело человечество, гораздо дольше истории вашей религии, но с ними покончено раз и навсегда, потому что они несли в себе зло. А потом, от вашей веры уже почти ничего не осталось. Создание Святого Петра ожидает та же участь, что постигла войны.

Сэм, нахмурившись, снова вмешался в разговор:

— Но зачем ненавидеть Хуркоса за то, что он не напрямую создан Богом? Если Бог наделил человека властью изобрести и использовать искусственные утробы, значит, он и дал толчок созданию +++++, пускай...

— Человек злоупотребил своей властью, — безапелляционно заявил христианин.

— Но если Бог всемогущ, то человек не мог ничем злоупотребить. Он уничтожил бы людей, которые... Гноссос положил руку Сэму на плечо.

— Христиане ненавидят +++++ не по этой причине. Как я сказал, им нужно чувствовать свое превосходство. Теперь осталось так мало людей, на которых они могли бы смотреть сверху вниз, потому-то +++++ — замечательный козел отпущения. Поскольку они зачастую физически не соответствуют людским нормам — не важно, будь то уродство, просто функциональная разница или же недостаток красоты, — тут есть над чем почувствовать превосходство. “Я не такой, как ты, — заявляют они. — Я нормальный, я цельный”.

Вокруг них начала собираться толпа. Люди расталкивали друг друга локтями, чтобы подобраться поближе и послушать спорщиков. Гноссосу это, по-видимому, доставляло великое удовольствие, но раздражало христианина.

— И вот еще что, дружок, — продолжал Гноссос самым дружественным тоном, стараясь говорить погромче, чтобы те, кто стоял в дальних рядах толпы, слышали каждое слово — тщеславие не было ему чуждо. — Знаете ли вы, кто развязал большинство самых жестоких войн за последние три тысячелетия?

— Сатанинские силы.

— Нет. Как это у вас все просто получается. Нет, это были христиане, те самые, что проповедовали ненасилие. В...

Старик оскалил желтые зубы так, словно собирался зарычать.

— Я не буду продолжать этот спор. Ты пособник Сатаны.