Кувейт. Мозаика времен - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Сенченко cтр.№ 128

Миграция птиц отмечалась дважды в году: весной и осенью. Первую из них кочевники называли северной, так она проходила через северные земли Кувейта, а вторую соответственно — южной.

Смертельную опасность для бедуинов представляла в прошлом черная кобра (хам — в Кувейте, ‘ий’ах — в Эль-Хасе). По словам кочевников, охотится она только по ночам. При этом издает крик, напоминающий плач ребенка.

Каждый год в Кувейт наведывалась саранча. Численность «саранчовой рати», зависела, по наблюдениям кочевников, от того, насколько обильными были сезоны дождей. Но вот то, как саранча, двигавшаяся на Кувейт, узнавала об этом, оставалось и остается загадкой ^[705].

Харальд Диксон, хорошо знавший шейха ‘Абд Аллаха III, отзывается о нем, об 11 правителе Кувейта, внуке Мубарака Великого, как о человеке чести и достоинства, скромном и сдержанном, и как о политике умном, тонком и предусмотрительном. Он был тем правителем, говорит Х. Диксон, кто поставил нефтяные богатства страны на службу своему народу, кто сделал Кувейт независимым и благополучным современным государством.

Кувейтские историки сходятся во мнении, что шейх ‘Абд Аллаха III полностью отдал себя служению Аллаху, Родине и народу.

Будучи горячим сторонником сохранения обычаев и традиций предков, которые он считал фундаментом жизни, шейх ‘Абд Аллах III не чурался прогресса. Не вводил никаких ограничений в отношении иностранных специалистов-нефтяников в местах их отдельного проживания, в стоявших поодаль от столицы «городках инглизов» с кинотеатрами и транзисторными премниками, патефонами и другими «диковинками и необычностями», как выражались бедуины. Они — «люди других земель», говаривал он в кругу друзей, со своими обычаями, пристрастиями и правилами жизни. «У каждого дерева своя тень, — повторял он к месту поговорку предков, — а у каждого народа свои обычаи».

Сложенный крепко, как и его отец, он так же «крепко», по свидетельствам старожилов, держался своих взглядов. Повлиять на него, изменить его мнение было непросто. На шее он будто бы носил ожерелье из разных амулетов-оберегов. Европейские одежды считал неудобными, и никогда их не надевал. Отличался гостеприимством и «добросердием», как принято говорить в Аравии о людях хлебосольных и отзывчивых на горести соплеменников.

В 1961 г. Кувейт с официальным визитом посетил король Са’уд, сменивший на троне своего отца, легендарного короля ‘Абд ал-‘Азиза (скончался в 1953 г.). Прибыл в Кувейт на личном самолете, в сопровождении двух других воздушных судов, доставивших вместе с ним нескольких его сыновей, двух жен, 58 придворных и 5 дворцовых шутов. На всем пути королевского кортежа — от взлетно-посадочной полосы до гостевого дворца — стояли убранные герляндами цветов триумфальные арки.

Еду во время пиршеств во дворце в честь высокого гостя подавали к столу только на золотой и серебряной посуде. На одном из банкетов, собравшем 1500 мужчин, съели, по словам хронистов, 25 молодых верблюдов, 185 баранов, множество куропаток, кур и всего другого. На стол напротив короля поставили огромный золотой поднос с целиком зажаренным молодым верблюдом, в брюхе которого разместился жареный барашек, нашпигованный жареными курами с жареными голубями внутри них, в выпотрошенных желудках которых лежали сваренные вкрутую яйца.

Шейх ‘Абд Аллах III, повествует его биограф ал-Наджди, был хорошо образован. Любил арабскую литературу и поэзию. Сам писал стихи. Пристрастие к поэзии, лучшему своему, по его же словам, времяпрепровождению, привил ему отец, шейх Салим. Рассказывают, что при нем постоянно находился широко известный в племенах Кувейта слагатель од и касид слепой поэт Сакр ал-Шабиб.

Часто, по воспоминаниям современников, шейх ‘Абд Аллах III перечитывал доставленный ему из Бейрута, переведенный на арабский язык, трактат великого флорентийского мыслителя и государственного деятеля Никколо Макиавелли «Государь», в котором знаменитый автор описал методы правления и все те «умения», которые, на его взгляд, необходимы для идеального монарха.

Шейх ‘Абд Аллах III собрал одну из богатейших частных библиотек Кувейта. Первая публичная библиотека в стране открылась, к слову, в 1904 г., при финансовом содействии торговцев Кувейта. Первый журнал вышел в свет в 1928 г. (издатель — ‘Абд ал-‘Азиз ал-Рашид).

Букву и цифирь, как говорят кочевники Аравии, шейх ‘Абд Аллах III изучал под руководством Йусуфа ибн ‘Исы, известного кувейтского мыслителя-реформатора из клана ал-Джана’ат, близкого к семейству Сабахов. Часто присутствовал на маджлисах в его доме, где обсуждались вопросы ислама и произведения прославленных златоустов (поэтов) Аравии. Один из членов клана ал-Джана’ат, ‘Абд ал-‘Азиз ал-Бадр, в 1890-е годы представлял интересы шейха Мубарака в Басре.

В воспоминаниях хорошо знавших его людей шейх ‘Абд Аллах III предстает человеком интересующимся, тянувшимся к знаниям и познанию мира. Рассказывают, что на рабочем столе шейха лежала переведенная на арабский язык Британская энциклопедия 1911 года выпуска. И что ежедневно он непременно знакомился с одной из статей в этой энциклопедии.

Говорят также, что шейх обладал фотографической памятью, натренированной годами чтения книг. Прежде всего, — классиков арабской литературы и поэзии, а также сочинений, посвященных истории арабской цивилизации.

Англичане, работавшие в годы его правления в Кувейте, называли шейха ‘Абд Аллаха III «человеком привычки». Вставал он рано, в одно и то же время. День его начинался ровно в 6.30 утра, ни минутой позже. Вначале он направлялся во дворец Сиф, где ежедневно, по утрам, встречался с членами правящего семейства, шейхами племен, знатными торговцами и горожанами. Оттуда перемещался во дворец Ша’аб, где проводил встречи (маджлисы) с населением. В полуденное время, в часы сиесты, возвращался во дворец, в котором проживала его семья. Ближе к вечеру обязательно объезжал на автомобиле кварталы города. Знакомился с ходом работ на строительных объектах, с ценами на продукты питания в лавках, с деятельностью таможни. Держал руку на пульсе жизни города твердо, был в курсе всех дел.

С принятием решений по тем или иным неординарным и непростым вопросам не спешил. Руководствовался правилом бедуинов Аравии, гласящим, что «все, что можно сделать сегодня, лучше отложить на завтра», все хорошенько взвесить и обдумать. «Время, — говорил он, — союзник человека»; его нужно не побеждать, как поступают европейцы, а ставить себе на службу. Когда разразился Суэцкий кризис, или когда произошла революция в Йемене, он укрылся на некоторое время в своем загородном доме на острове Файлака, дабы «выждать и посмотреть», как отреагируют на происшедшее другие народы, «большие и малые». И уж потом высказаться вслух и самому, если его, опять-таки, спросят об этом ^[706].

Интересовался политикой, текущими событиями в мире. Много путешествовал. Неоднократно посещал Индию и Саудовскую Аравию. Бывал в Ираке и Иордании, в Сирии и Ливане, в Англии и во Франции, в Египте, Италии и в Швейцарии.