Тени черного волка - читать онлайн книгу. Автор: Данил Корецкий cтр.№ 64

Ноги гудели, желудок требовал еды, а вино наоборот – просило выхода, но воля римского императора Веспессиана и любопытная деталь местного коммунального хозяйства исключали обычную в таких случаях процедуру, которую можно исполнить где угодно…

«При чем тут Веспессиан?» – спросит меня пытливый читатель. Да при том, что именно он насаждал во всех владениях Рима платные общественные туалеты (ему и принадлежит знаменитая фраза «деньги не пахнут»), а неизвестный изобретатель придумал наклонные доски, закрывающие углы на уровне коленей: чтобы не справляли нужду где ни попадя – теперь не примостишься, да еще обязательно забрызгаешься… Называли эту придумку не очень изящно, но точно: «антиссыкун»! Вдобавок к основному назначению она играет и антикриминальную роль: злоумышленники не спрячутся в углу темным вечером, поджидая припозднившуюся жертву. Может, поэтому я и не слышал про ограбления в Венеции?

Я зашёл в очередную симпатичную уютную тратторию и, посетив чистенький санузел, устроился в углу небольшого зала. Миловидная пожилая хозяйка с улыбкой выслушала просьбу принести пиццу, пасту, какую-нибудь закуску, вино и рюмку граппы. И неспешно сообщила:

– Есть вино домашнее деревенское, граппа тоже из нашей деревни, антипасти, то есть закуски остренькие. А вот по основным блюдам позвольте дать совет: отведайте мою баклажанную пармеджану и наше простое венецианское блюдо – баккаламантекато – кремовые шарики из протёртой трески с гренками из поленты с пармезаном. Гарантирую, останетесь довольны!

– Согласен сразу, но вы действительно считаете, что ваша баккала такое простое блюдо? Я даже не слышал о нём никогда…

– Покажите мне человека, у которого нет возможности купить кусок высушенной трески и пару кукурузин с щепоткой сыра. Настоящая домашняя и, главное, недорогая еда. И, в отличие от пиццы, готовится заранее, что ей совсем не вредит, наоборот, только лучше пропитается, так что вы ещё не успеете закусить граппу, как всё будет разогрето и появится перед вами на столе в лучшем виде.

Я действительно ещё не успел прожевать острый перчик, нафаршированный овечьим сыром, после рюмки ароматной крепчайшей граппы, а пармеджана уже появилась на столе. Заметив блаженство на моём лице, когда я глубоко вдохнул умопомрачительный букет баклажана, томата и пармезана, хозяйка сказала:

– Пицца самое популярное и разрекламированное блюдо нашей кухни, но держать раскалённую печь в ожидании случайного туриста мы не можем себе позволить, к сожалению. В туристическом центре многие заведения предложат вам большой выбор, зато у нас вы полакомитесь настоящей домашней кухней. Все в нашем квартале знают мою тратторию.

Я, при всей своей сдержанности и интеллигентности, так набил с голодухи рот, что только и мог согласно, как китайский болванчик, благодарно кивать головой. Довольная хозяйка улыбнулась и, отвернувшись от меня на звякнувший колокольчик, с кем-то поздоровалась:

– Салют, Джузи! Как всегда?

Когда она отошла, перестав перекрывать мне обзор, у меня в голове, как у человека эрудированного и читавшего не только Воннегута, всплыли слова нашего классика Некрасова: «…Поглядел из-за портьеры: Зала публикой кишит – Все тузы-акционеры! На ловца и зверь бежит…». За соседний столик, а в маленьком зальчике все столики располагались по соседству, присаживался Джузеппе Брандолини – Рыбак. Такие дела.

Пьян ли он был? Трудно сказать, я его видел впервые в жизни. Скажем так – со стороны он казался глубоко задумчивым. Молодость миновала, а пройденная жизнь отметила его лицо клеймом разочарования и бессмысленности бытия. Тем не менее физиономия поразительно контрастировала со здоровой дородностью статного тела, будто пить-то он пил, но тренажёрный зал посещал регулярно. Объяснение, скорее всего, крылось в генах семьи потомственных ремесленников Брандолини.

Добрая хозяюшка поставила перед ним графинчик с вином и тарелку с уже знакомыми мне перчиками и зелёными оливками. Рыбак закурил, медленно выпил стакан вина и, не закусив, погрузился в самосозерцание, а может, просто задремал, не выпуская сигарету из руки. Вот уж действительно – спящий агент.

Я продолжил трапезу, внимательно наблюдая за ним и залом. Народу было совсем мало – у противоположной стены сидела молодая пара, которая под кофе с печеньками-макаронками пыталась накормить своего малыша мороженым с наименьшими потерями. Часть холодного десерта была на столе, часть на родителях, часть на маленьком разбойнике. Попало ли что-нибудь непосредственно в него, определить не представлялось возможным. Короче, им было не до нас.

К тому времени, как я закончил ужин, сигарета дотлела до пальцев Рыбака, он выплыл из глубин своего духовного мира и успел пропустить ещё стаканчик. Потом медленно обвёл зал то ли пьяным, то ли усталым взглядом и неожиданно остановил его на мне. Как вежливые европейцы, мы улыбнулись друг другу. Брандолини открыл пачку сигарет и, перед тем как вытащить себе, взглядом и жестом предложил мне отведать его табачку. Я с удовольствием согласился и тут же выразил ответное желание пропустить с ним по чашечке эспрессо, что было тут же принято, и мы объединились за моим столиком.

Рыбак если и был пьян, то не настолько, чтобы я не смог достучаться до его сознания, скорее, состояние итальянца я бы охарактеризовал как подшофе среднего уровня. Мы довольно долго вели светскую беседу ни о чём, выпив за это время по три-четыре чашки кофе, так как спиртное я решительно отвергал, ссылаясь на запрет врачей превышать дневную дозу, которую я сегодня уже принял. Брандолини, получив от меня подтверждение своего умозаключения, что я турист из северной Европы, с увлечением и знанием дела вещал о своём городе, всё больше и больше приходя в себя. И увидев, наконец, блеск в его глазах, я между делом задал вопрос пароля.

– Как долго я буду добираться отсюда до Дворца Дожей?

Агент должен был ответить:

– Минут одиннадцать.

Рыбак не сразу понял, при чём здесь великий памятник итальянской готической архитектуры, но, тем не менее, стал объяснять мне, избыточно жестикулируя, как лучше добраться до площади Святого Марка. Я жестом остановил его и, многозначительно глядя прямо в глубоко посаженные синие глаза, медленно задал вопрос ещё раз.

– Как долго я буду добираться отсюда до Дворца Дожей?

– Послушай, друг, выгляни в окно, там темно, нафиг сейчас тебе приспичило спешить во Дворец Дожей?!

Это была совершенно здравая и, безусловно, трезвая мысль. За долгие годы в «спящем» состоянии агент отвык и от конспиративных встреч, и от секретных занятий, и, конечно, забыл пароль. Наверное, и отзыв тоже. К тому же Рыбак имел дело с совершенно другим куратором, и когда в его голове сложится пазл, в котором «Дворец Дожей» займет не свое привычное место мировой достопримечательности, а условного знака для оперативного контакта, он вполне может ударить меня кулаком в челюсть как провокатора, который пытается поймать его на крючок старых грехов! Причем кулаком – в лучшем случае: многие итальянцы носят автоматические ножи с обоюдоострым клинком…

Сложилась глупая ситуация, когда из двух картежников только один знает правила, а второй даже не может вспомнить, в какую игру они играют! Я попробовал зайти с козырей.