Отец Иоанн (Крестьянкин) - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Бондаренко cтр.№ 120

Украинские священники встали и, еле слышно попросив молитв, вышли. И на этот раз не было ни окропления святой водой, ни помазывания маслицем, ни сладких гостинцев в дорогу, «чтобы подсластить жизнь»...

«Расколы противны единству во Христе, — говорил в одной из проповедей этих лет о. Иоанн. — А на месте, освящённом многомученической кровию православных за веру, воздвигают новые престолы — и Русская зарубежная церковь, и Автокефальная украинская церковь. Они зовут на борьбу с Православием унию и католичество. И ересь Богородичного центра заявляет свои права на владение истиной». В другой проповеди батюшка указывал на большое количество «новых верующих», которые массово кинулись в Церковь и почти «затоптали» верующих «старых»: «И если прежде во все времена еретики обнаруживали себя явно, то ныне Церковь наполнена еретиками скрытыми. Это все те, кто приходят в Церковь, но неправо мыслят о ней, о вере, о Боге».

Отсоединялись не только церкви — сам Советский Союз трещал по швам. 1990 год ознаменовался так называемым «парадом суверенитетов», когда одна за другой объявляли о своей самостоятельности республики СССР. В связи с этим многие события, которым раньше не придали бы значения, приобретали поистине промыслительный оттенок. Так получилось, к примеру, с возвращением из Эстонии в Печоры вывезенной во время войны из обители бесценной библиотеки. В беседе с автором этих строк Патриарший Экзарх всея Беларуси митрополит Минский и Заславский Павел рассказал, что произошло это спонтанно: просто попробовали вернуть и... получилось. Забирали библиотеку из Тарту 22 марта 1991 года. Событие широко освещалось прессой, стало радостной и важной вехой в истории монастыря — ещё бы, ведь на родину возвращались ценнейшие богослужебные книги и рукописи времён преподобномученика Корнилия. А уже год спустя такое вряд ли было бы возможно.

По мере того как терпела крах пресловутая перестройка, а фигура Горбачёва, к тому времени уже Президента СССР, начинала вызывать в людях не надежду на перемены, а в лучшем случае насмешки, в худшем — злобу, снижался и без того невысокий уровень жизни в стране. К примеру, в Печорах, где и раньше в магазинах не было ничего, кроме плохо выпеченного хлеба и перловки, теперь пропало вообще всё. В октябре 1990-го на продукты были введены талоны, но и по ним купить было нечего. Зато в изобилии появился на полках дешёвый спирт. Одно за другим прекращали работу местные предприятия, и выброшенные на улицу люди становились лёгкой добычей алкоголя. В январе 1991-го состоялась так называемая «павловская реформа» (по имени премьер-министра В. С. Павлова) — обмен 50-рублёвых и 100-рублёвых купюр, а в апреле того же года втрое выросли цены на транспорт и товары широкого потребления. Но инфляцию это сдержать уже не могло...

Мутные волны тяжёлой, развращённой жизни перехлёстывали и через стены Псково-Печерской обители. Уже и туда проникали и телевидение, по которому шли «Прожектор перестройки», «Взгляд» и «600 секунд», и «видик» с ранее запретными западными фильмами, и разнузданная перестроечная пресса, на чтение которой иные священнослужители тратили времени больше, чем на Евангелие. Батюшку это временами приводило в ужас; сохранились свидетельства о том, что он плакал при виде того, что происходит, повторял слова святителя Поликарпа Смирнского: «Господи, как Ты допустил меня дожить до такого времени?» И тем не менее монастырь, этот бастион православия, видевший на своём веку всякое, продолжал жить. Работала воскресная школа, открылся детский хор, стараниями архимандрита Павла была основана служба милосердия, обслуживавшая на дому инвалидов и немощных; на территории обители был построен двухэтажный лазарет... Кстати, его городские власти в одном из последних приступов богоборчества приказали снести — всё под тем же предлогом: любые новые постройки на территории памятника культуры и истории запрещены. И отец наместник согласился, но заметил, что без молитвы в монастыре ничего не делается, а потому он созовёт верующих со всех Печор, и снос корпуса пойдёт под пение акафиста. Тут уж власти включили задний ход, испугавшись массовых протестов.

14 ноября 1989 года в московском Центральном доме архитектора прошёл вечер «Неугасимая лампада», посвящённый истории Псково-Печерского монастыря, а 23 августа 1990-го в присутствии Патриарха Алексия II открылась одноимённая выставка. Это были первые и последние мероприятия всесоюзного масштаба, посвящённые Псково-Печерской обители. Все другие будут проходить уже в Российской Федерации... А 28 августа 1990 года состоялось очень значительное в жизни монастыря событие — после 31-летнего перерыва был возобновлён крестный ход вокруг стен обители с иконой Успения Божией Матери. Когда чудотворный образ вынесли на площадь перед Святыми вратами, у всех возникло чувство, будто икона вырвалась из заточения и наконец-то может светить всем, кто желает её видеть...

В 1991 году совпали Светлое Христово Воскресение и Благовещение. Кириопасху (вторую в жизни о. Иоанна, первая была в 1912-м) многие восприняли как Промыслительный знак, намёк на грядущие грандиозные события. Но всё же никто и предполагать не мог, что Советский Союз доживает свои последние месяцы. На референдуме 17 марта абсолютное большинство жителей страны — 113,5 миллиона человек — высказались за сохранение Союза. На 20 августа 1991 года было запланировано подписание обновлённого союзного договора, согласно которому аббревиатура СССР должна была расшифровываться как Союз Советских Суверенных Республик. Но новой версии Союза появиться на свет не было суждено. После путча ГКЧП центробежные силы стали непреодолимыми, 8 декабря в Беловежской пуще лидеры России, Украины и Белоруссии подписали соглашение о роспуске СССР и создании СНГ, к которому 11 декабря в Алма-Ате присоединились другие постсоветские страны (кроме прибалтийских и Грузии). 25 декабря в 19.30. над Кремлем был спущен красный флаг, место которого занял российский триколор.

Печоры снова стали приграничным городом — независимость Эстонии СССР признал ещё 6 сентября 1991 года. И если бы не изменение границы в 1944-м, то монастырь, как и после Гражданской войны, оказался бы за рубежом.

...Архимандрит Павел, по Божиему соизволению ставший «последним советским» и «первым российским» наместником монастыря, покинул его в марте 1992 года, оставив по себе добрую и долгую память. Его сменил архимандрит Роман (Жеребцов, 1929—2012), бывший насельником обители с 1990 года, а до того всю жизнь служивший в Новосибирской епархии.

28 мая 1992-го Псково-Печерский монастырь посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. До этого он бывал там трижды — вместе с родителями в 1953-м, 9 декабря 1968-го и 22 августа 1974-го. Вместе с митрополитом Псковским и Великолукским Владимиром и епископом Истринским Арсением он совершил Божественную литургию в Михайловском соборе, молился перед чудотворными иконами Пресвятой Богоматери и святыми мощами основателей монастыря. В книге почётных гостей Патриарх особо отметил, что «имел сердечную беседу с духовником и старцем обители — архимандритом Иоанном». Они были знакомы давно и относились друг к другу с искренней теплотой.

Осенью 1993 года произошёл случай, раскрывший о. Иоанна с неожиданной стороны для человека, который давно знал и любил его, — о. Тихона (Шевкунова, род. 1958), ныне митрополита Псковского и Порховского. Он поступил в Псково-Печерскую обитель послушником в 1982-м, затем работал в Издательском отделе Московского Патриархата под руководством владыки Питирима, в июле 1991-го принял монашеский постриг с именем Тихон. В обитель иеромонах Тихон прибыл в смятении — испортились его отношения с наместником Донского монастыря; как правильно поступить, он не знал. О. Иоанн долго говорил со своим воспитанником в келии, потом отправил его на всенощную и сказал, что скоро подойдёт и сам.