Сумеречный Взгляд - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 17

(хотя я ощущал, что это случится совсем скоро)

...и, даже если это должно случиться скоро, наверняка есть что-то, что я могу сделать, чтобы предотвратить это.

Что-то.

Наверняка есть что-то.

Ближе к полуночи толпа начала редеть, и аттракционы стали по одному закрываться, но я не закрывал силомер до половины первого, чтобы получить еще несколько полудолларовых монет — мне хотелось поднять первую дневную выручку до отметки «Мужчина!», а не просто «Хороший мальчик». Когда я закрыл аттракцион и направился в сторону луга, где балаганщики разбили свой лагерь на колесах, было уже несколько минут второго.

За моей спиной последние фонари на аллее мигнули и погасли, как будто вся ярмарка сегодня ориентировалась только на меня.

Впереди и ниже по ходу, на просторном поле, окруженном лесом, ровными рядами стояло сотни три трейлеров. Большинство из них принадлежали концессионерам и их семьям, но три-четыре десятка были собственностью братьев Сомбра. Эти трейлеры сдавали в аренду тем балаганщикам, кто, подобно мне, не мог позволить себе собственное жилье. Кое-кто называл этот караван Джибтауном-на-колесах. На зимние месяцы, когда ярмарочный сезон заканчивался, большинство этих людей отправлялись на юг, в Джибсонтон, штат Флорида, который местные жители, его основатели, называли Джибтауном. Население этого города составляли исключительно балаганщики. Джибтаун был для них гаванью, надежным тылом, единственным местом на целом свете, где был их настоящий дом. С середины октября до конца ноября они двигались в сторону Джибтауна, вливаясь в этот поток изо всех шоу страны — из крупных компаний вроде И. Джеймс Стрэйтс и из крохотных шапито и бродячих трупп. Там, в солнечной Флориде, их дожидались либо окруженные дивной природой стоянки для трейлеров, либо трейлеры побольше, укрепленные на основательном бетонном фундаменте. В этом убежище они оставались до весны, когда начинался новый сезон странствий. Даже в межсезонье они предпочитали быть все вместе, отдельно от остального мира. Этот мир казался им слишком скучным, неприветливым, полным ненужных правил. И в дороге, независимо от того, куда забрасывала их судьба во время сезона скитаний, они держались своего идеала — Джибсонтона и каждый вечер возвращались в знакомые места, в Джибтаун на колесах.

Остальная Америка в последнее время тяготеет скорее к фрагментарности. С каждым годом слабеют связи в этнических группах; церкви и все прочее, что когда-то склеивало общество, теперь повсюду называют бесполезными и даже тягостными. Наши соотечественники словно бы усмотрели в механизме вселенной упорный зов хаоса и, подражая, пытаются тягаться с ним, даже если это ведет к самоуничтожению. Среди балаганщиков, напротив, сохраняется чувство общности, которое берегут, как сокровище, и которое не уменьшается с течением времени.

Я спускался по тропинке вниз по холму на луг, теплый, как само лето. Все звуки на аллее смолкли, в темноте раздавалось пение сверчков, и янтарный свет в окошках всех этих трейлеров казался каким-то призрачным. Он словно мерцал во влажном воздухе — это было похоже не столько на электрическое освещение, сколько на огни костров и масляных плошек в примитивных поселениях прежних эпох. И на самом деле, когда темнота окутала все приметы современности, а странная игра света, пробивающегося сквозь абажуры и занавески, размыла их черты, Джибсонтон на колесах стал похож на цыганский табор, защищающийся стеной кибиток от неприязни местных жителей в каком-нибудь сельском уголке Европы в XIX веке. К тому моменту, как я шагнул в проход между ближайшими трейлерами, огни начали гаснуть один за другим — усталые балаганщики ложились спать.

На лугу царил покой — характерная черта, порожденная обязательным для балаганщиков уважением к соседям. Не раздавались громкие голоса по радио или телевизору, не было слышно ни одного плачущего ребенка, оставленного без присмотра, ни единой лающей собаки — ничего из того, что всегда услышишь в так называемом респектабельном районе в «правильном» мире. А когда наступит день, то будет видно, что на дорожках между трейлерами нет никакого мусора.

Еще днем, во время перерыва, я отнес свои вещи в трейлер, который снимали, кроме меня, еще трое парней. Потом я бродил по лугу, отыскивая трейлер «Эйрстрим», принадлежащий Райе Рэйнз. С тяжелым грузом монет и толстой пачкой долларовых купюр в переднике-кошельке я направился прямо туда.

Дверь была открыта, и я увидел Райю. Она сидела в кресле, в масляно-желтом свете настольной лампы, и разговаривала с карлицей.

Я постучал в открытую дверь, и Райа отозвалась:

— Входи, Слим.

Я поднялся по трем металлическим ступенькам лестницы. Карлица обернулась и посмотрела на меня. Она была неопределенного возраста — то ли двадцать лет, то ли пятьдесят, наверняка не скажешь. Ростом дюймов сорок, нормальное тело, укороченные руки и ноги и большая голова. Мы представились. Карлицу звали Ирма Лорас, она заведовала принадлежащим Райе аттракционом «городки». На ней были детские теннисные туфли, черные брючки и свободная блузка персикового цвета с короткими рукавами. Густые глянцевые черные волосы отливали синевой, как вороново крыло. Волосы были красивые, и она явно ими гордилась, судя по тому, сколько сил было потрачено на то, чтобы с таким мастерством подстричь и уложить их вокруг чересчур крупного лица.

— Ах да, — сказала Ирма, протягивая маленькую ручку и чуть подергиваясь. — Я наслышана о тебе, Слим Маккензи. Миссис Фрадзелли, которая вместе со своим мужем Тони является хозяйкой «дворца Бинго», говорит, что ты слишком молод, чтобы быть самостоятельным, и что ты безумно жаждешь домашней пищи и материнского внимания. Харв Сивен, хозяин одного из аттракционов-массовок, считает, что ты либо убегаешь от армии, либо драпаешь от копов, поймавших тебя на какой-нибудь ерунде... катался, к примеру, в чужой машине; и в том, и в другом случае он считает тебя стоящим парнем. Балаганщики говорят, что ты знаешь, как надо управлять простаками, и что через несколько лет ты, может статься, будешь лучшим зазывалой на ярмарке. А Боб Уэйланд, владелец карусели, малость обеспокоен, потому что его дочь считает тебя просто принцем из сказки и заявляет, что умрет, если ты не обратишь на нее внимание. Ей шестнадцать лет, зовут ее Тина, и на нее стоит обратить внимание. А мадам Дзена, известная также как миссис Перл Ярнелл из Бронкса, наша цыганка-гадалка, говорит, что ты Телец, что ты на пять лет старше чем выглядишь, и что ты бежишь от несчастной любви.

Меня не удивило то, что многие балаганщики прогулялись к силомеру, чтобы взглянуть на меня. Это была тесная община, а я был новичком, так что их любопытство было вполне объяснимым. Тем не менее сообщение о влюбленной Тине Уэйланд смутило меня, а «психическое» видение мадам Дзены рассмешило.

— Ну, Ирма, — ответил я, — я и в самом деле Телец, семнадцати лет от роду, ни у одной девушки до сих пор не было даже шанса разбить мне сердце — а если миссис Фрадзелли хорошо готовит, можешь передать ей, что я каждый вечер рыдаю до беспамятства, стоит мне подумать о домашней пище.