Горький вкус страсти - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Морозова cтр.№ 16

Только мои друзья, а главное – мой брат, смогли выдернуть меня из этого жерла.

И вот теперь, придя немного в себя, я пожинаю плоды режима. И собственной беспечности.

– Вы, кстати, первым оказались на месте преступления, – сверлит он меня своим взглядом – Если Вам больше нравится эта формулировка. И как?

– Что как? – в бешенстве спрашиваю я, прекрасно понимая, к чему клонит этот пузан.

– Вы сами могли совершить этот наезд преднамеренно, а потом, бросив машину, вернуться как ни в чем не бывало к месту преступления, чтобы разыграть роль неутешного вдовца.

– Разыграть? – я не верю своим ушам. Но этого и следовало ожидать от такого урода.

– В каких отношениях вы были с жертвой? Вы не ссорились в последнее время?

– Ссорились? Да я любил ее так… – голос предает меня. – Впрочем, Вам этого не понять.

Я в бешенстве встаю, чтобы покинуть его кабинет.

Но он, видимо, не готов меня отпустить, о чем он мне четко и заявляет:

– Куда Вы? Я Вас не отпускал.

– Вы хотите предъявить мне обвинение?

– Для этого рано пока. Хочу побеседовать просто с Вами.

Рано???!!!

Я взбешен его намеками. «Успокойся, Буров».

– А я с Вами разговаривать не намерен. Дальнейшие переговоры – только в присутствии моего адвоката.

А он у меня – отличный. Так что пусть этот пузан не обольщается.

– Хорошо. Вы пока свободны, – он подписывает пропуск и подает его мне.

Обалдеть можно. Пока свободны.

Я в бешенстве покидаю его кабинет.

Два года назад

Маргарита смотрела на своего энергичного любимца с жесткими кудрями абрикосового цвета. Что за наказание! Тот подкатился к двери и начал скулить.

Рита прекрасно знала, что хочет ее хорошо воспитанный дружок.

Стоило ей открыть дверь, как абрикосовый клубок шерсти выскочил пулей из квартиры и стремглав полетел к лифту.

Скиф принадлежал к интересной породе лабрадудль. Эту породу собак вывели еще в прошлом веке путем скрещивания лабрадора-ретривера и пуделя.

Рите отдали собаку дальние родственники, которые покупали ее для своей дочери с особенностями развития. Но у нее оказалась аллергия на шерсть пса, поэтому Скифа пристроили в добрые руки Маргариты Лесковой.

Руки-то у нее добрые, несомненно. Но с собаками она общаться совершенно не умела. Хотя пес и относился к породе очень умных и хорошо обучаемых собак, запросто осваивал новые команды, но Рите все равно было сложно в дрессировке.

Хорошо еще, что пес был хорошо воспитан бывшими владельцами. И не нуждался в сильном характере и твердой руке своего владельца, как, к примеру, акита-ину.

Потому что в таком случае наверняка пес уже давно бы вил веревки из Риты.

Маргарита, замешкавшись у своей металлической двери, закрывала два витиеватых замка на ключ (она всегда закрывала оба замка, даже когда уходила недалеко от дома, например, как сейчас: погулять с псом).

И тут она услышала, что за дверью соседней квартиры что-то лязгнуло. Она замерла. Может, показалось?

Она на цыпочках подошла к двери и приложила ухо к холодной стальной поверхности.

И тут она опять услышала шум, от которого вздрогнула.

В этот момент Скиф подкатился к ее ногам, и стал крутиться вокруг лодыжек, щекоча голую кожу своей волнистыми кудряшками.

Дело в том, что в соседней с ней квартире, на которой красовался номер восемнадцать, жила Агата Пожарская, великолепная фигуристка. Именно жила. В прошедшем времени. Потому что две недели назад Агату сбила машина. Об этом говорили во всех новостях.

Рите было очень жаль свою соседку. Несмотря на свой чемпионский титул, она относилась к тем людям, что звездной болезнью не страдают и просты в общении. По-соседски зналась с Ритой. Иногда даже они в гости друг к другу заходили, на чаек. Пару раз, не больше. Но все же.

И кто вот теперь мог громыхать в ее квартире?

Может быть, Павел Буров, ее жених?

Рита была с ним чуть-чуть знакома. Пересекались пару раз. Однажды он даже зашел в поисках своей Агаты к ней в квартиру. Не зашел, конечно, просто позвонил.

Когда она тогда увидела его на пороге своей двушки, сердце ее остановилось.

Она изучала, конечно, его фотки в интернете, потому что ей по-женски было интересно, с кем встречается ее соседка; но она даже и представить не могла, что в жизни он настолько хорош. Он излучал настолько сильную мужскую сексуальную энергию, что она в буквальном смысле сбила девушку с ног.

Рита стояла в дверях, чувствуя, как ноги ее предают. А он навис над ней и спросил про свою Агату. Она даже не поняла сначала, о чем он спрашивает.

Ей казалось, что он говорит какие-то другие слова. Слова, предназначавшиеся ей.

– Что?– хрипло выдохнула она, не понимая ничего из того, что он сказал.

Вокруг нее как будто вдруг образовался слой, подобный скорлупе. Звуки и окружающее казались ей очень далекими, и внутрь этой скорлупы не попадали.

Она видела только его. Но не слышала. Исходящий от него магнетизм взял в плен ее душу и сердце.

Агата, услышав его голос в прихожей, выпорхнула из кухни и скользнула в его объятия, возвращая свою соседку к действительности. Парень нежно погладил свою девушку по щеке.

А потом, весело помахав Рите, они ушли.

Весело помахав…

Они не знали, какую бурю чувств они всколыхнули в ней тогда, какую волну боли она ощутила. Ей стало трудно дышать.

Ей даже хотелось плакать, но слезы не спешили появляться из ее глаз. Черная зависть к Агате прибрала тогда ее душу в свои подчиненные.

И вот теперь она стояла перед квартирой своей соседки.

И сердце Маргариты при мысли о том, что она может сейчас увидеть Павла Бурова, затомилось, начиная все быстрее и активнее колошматить в грудную клетку.

Девушка, подняв руку, нерешительно занесла ее над кнопкой звонка. Она медлила, не зная, стоит ли нажать.

«Дави, дави на кнопку, увидишь сейчас его. А дальше разберемся», – подбадривала она себя.

И она… нажала.

Веселые музыкальные наигрыши Агатиного звонка отозвались на ее неуверенное прикосновение. Но за звонком ничего не последовало. Дверь никто не открыл. Шума тоже больше не было слышно.

Девушка вся обратилась в слух. Но слышала только свое дыхание. Да еще Скиф нудно скулил под ногами. Ей на мгновение показалось, что за дверью кто-то, крадучись, подошёл, и теперь тоже вслушивается в тишину подъезда и в стук ее сердца.