Вандалы – оклеветанный народ - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Акунов cтр.№ 96

Но Фульгенцию удалось, благодаря своему столь восхваляемому впоследствии красноречию, рассеять сомнения и преодолеть предубеждения игумена Фавста. И авва принял его в монастырь (хотя, вероятно, предвидел, к чему это приведет). Очень скоро дело приняло для Фульгенция скверный оборот. Значительно превосходящий образованностью и интеллектом всю монастырскую братию, исполненный пламенного рвения, был воспринят другими монахами как явившийся невесть откуда баламут, желающий, во что бы то ни стало, выделиться из их среды своим показным благочестием. Поневоле вспомнишь Абеляра, сосланного в глухой монастырь на юге полуострова Бретань, чьи монахи, чей покой он нарушил, задумали даже его отравить. Но прибегать вандальской Африке к столь радикальным средствам не было нужды. Об оказании давления на эдаких зилотов и угрозе их земной жизни там заботились цари. Как раз в момент, когда авва Фавст благополучно избавился от баламута, сплавив его из своего в другой, маленький монастырь, где тому с готовностью предложили игуменскую должность, царь Тразамунд начал новую кампанию по борьбе. нет, не с космополитизмом, а с православием, в которой пострадали все участники изложенных выше событий.

«Игумен Феликс с радостью принял его (Фульгенция — В. А.) в свой монастырь. Поскольку же он полагал, что не может сравниться с ним в добродетелях, передал ему сан и должность настоятеля. Преисполненный любви к смирению, Фульгенций отклонил предложенную ему должность, и лишь после долгого соперничества в благочестии взял на себя благородное бремя руководства монастырской общиной. С тех пор даже кровавые войны не смогли разлучить ставших друзьями Феликса и Фульгенция. Когда провинция была приведена в беспокойство внезапным вторжением варварской орды (т. е. мавров — В. А.), и они увидели, что можно достичь временного спасения лишь путем бегства, они незамедлительно взяли на себя тяготы исхода. Согласно хорошо продуманному плану, они ушли далеко, в местность, где, не опасаясь, что там разразится война, смогли в полной безопасности построить монастырь. Итак, благородные вожди небесного воинства (монахов, считавшихся «ангельским чином», т. е. видом ангелов) снялись со своего духовного лагеря и вместе, сопровождаемые монашеской братией, пошли прочь через неизведанные области Африки».

Вспомним, уважаемый читатель, о человеке, закопавшем глиняный сосуд со своими договорами купли-продажи, в надежде, вернуться когда-нибудь в родные места. Фульгенций и Феликс тоже поначалу думали, что спасаются от случайного набега, или, точнее, наезда, разбойников-мавров, который продлится недолго и не навсегда разлучит их с родным монастырем. Но затем, точно обдумав и проанализировав сложившееся положение, два мудрых аввы пришли к выводу, что вряд ли у царя вандалов Тразамунда хватит сил прогнать мавров из захваченных ими областей своего царства. Им пришлось искать такую область, в которой их братии не грозила бы опасность даже в случае возрастающего мавританского давления. Чтобы дойти туда, им пришлось проделать долгий путь, приведший их, в конец концов, в Телепту, современный Мединет Эль-Кедима, в западной приграничной области провинции Бизацена (Бизакий). Спасая свои жизни, монахи (как, в то время, без сомнения, и многие другие жители граничившей с пустыней области), двинулись на север, во все еще защищаемую сильными вандальскими гарнизонами Проконсульскую провинцию, не оставляя своего намерения основать там новую обитель.

Наконец, они решили избрать местом своей новой обители район города Сикки, привлеченные плодородием тамошней местности, и радушно принятые местными верующими. Сикка Венерия, именуемая также Колония Юлия Венерия, была одним из крупнейших городов Нумидии и важным транспортным узлом, расположенным в ста километрах южнее Карфагена, на перекрестье дороги, ведшей из Карфагена в (Г)иппон Регий, с другой дорогой, ведшей из Мусты в Цирту, нынешнюю Ксантину-Константину. Уже много столетий густо застроенные городские кварталы тянулись от реки Баград вверх по холму. Сикка Венерия была оживленным городом еще в финикийские времена, пользуясь особой популярностью и славой как центр культа пунийской богини любви. В возвышавшемся в центре Сикки знаменитом храме Астарты девушки из знатных семей, в соответствии с древним финикийским обычаем, занимались «священным блудом» (храмовой проституцией), что было необходимым условием их последующего вступления в законный брак. Этот обычай произвел на римлян, сменивших финикийцев-пунов в качестве новых властителей Африки, такое впечатление, что во всех названиях, которые они давали городу, содержалось указание на их собственную богиню любви — Венеру (аналог греческой Афродиты).

В царствование Гунериха шумная и многолюдная Сикка Венерия (позднейшая Шикка Банар, или Эль Кеф) была одним из двух городов, из которых без малого пять тысяч изгнанных царем вандалов из родных мест афроримских православных отправились пешком в места изгнания. Теперь же, в царствование Тразамунда, начался всеобщий исход в обратном направлении. Под давлением все более наглевших разбойничьих племен пустыни, еще не надвигавшихся единым фронтом на вандальский Карфаген, но уже производивших, в согласии со своими обычаями, многочисленные и молниеносные грабительские набеги, заселенная афроримлянами зона, доходившая в свое время до самого пограничного лимита-лимеса, все больше сокращалась, как бы отползая к мощным стенам Карфагена. Феликс и Фульгенций со своей паствой следовавшие за этим медленным, но постоянным, захватившим большую часть сельского населения окраин, «отливом», попали в зону, населенную вандалами (один из вандальских наделов), в которой православным запрещалось проповедовать и основывать монастыри.

Из повествования Ферранда мы узнаем, что в поместье под названием Габардилла священник арианской секты (с точки зрения кафоликов, все некафолические ответвления христианской религии были сектами), которого люди называли Фелицием, т. е. «Счастливым» (очередной вандал, носящий отнюдь не германское, а типичное римское имя!), но чьи представления о Боге ввергали в несчастье его самого и тех, кто к нему прислушивался, проповедовал ложное учение. Он был вандалом по происхождению, грубым и неотесанным, ведшим неправедную жизнь, но пользовавшимся влиянием благодаря своим обширным владениям, и полным ненависти врагом православных. Он чувствовал, что имя Фульгенция еще станет знаменитым в той местности, и предчувствовал, что тот тайно возвратит в лоно истинной веры многих, совращенных в ложную веру арианами.

Из дальнейшего изложения Феррандом событий следует, что Фульгенций, переодетый простым монахом, похвальным образом осуществлял священническую деятельность. Тем самым авва, однако, нарушил один из последовательно проводимых в жизнь царями из рода Астингов принципов вандальской церковной политики — принцип строгого разграничения областей, населенных кафоликами и областей, населенных арианами. Гарбадилла была, очевидно, обширным арианским доменом. Фульгенций со своим спутником и другом Феликсом, были, выражаясь современным языком, «объявлены в розыск» и схвачены, или, точнее говоря, загнаны, как дичь, в ходе настоящей загонной охоты. Хотя с ними поступили менее жестоко, чем поступали, скажем, во второй половине просвещенного ХХ в. с католиками, забредшими случайно в протестантский район Белфаста, упомянутый выше арианский священник и землевладелец все же твердо вознамерился дать непрошеным гостям такой урок, чтобы они впредь зареклись смущать нестойкие умы его единоверцев. По принципу: «Не бывать афроримской свинье в нашем вандальском огороде!»…