Вандалы – оклеветанный народ - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Акунов cтр.№ 26

Приват был подвергнут столь сильному избиению, что через несколько дней отдал Богу душу. А вот его община, верная славным воинским традициям древнего галльского племени габалов, покорить которое стоило в свое время немалых трудов даже римлянам в самом расцвете их военного могущества, отважно и успешно отбивалась от пришлых германцев, засев в старинной римской горной крепости Каструм Гредонензе (Грезе). И, в итоге, отбилась. А в честь святого Привата на горе Мима был впоследствии воздвигнут памятный крест.

Следует заметить, что в «Истории франков» Григория Турского (именующего мучителей епископа Привата «аллеманами», поскольку данный этноним, подобно этнониму «тевтоны», к описываемому времени стал собирательным понятием для обозначения германцев вообще) данный прискорбный эпизод изложен несколько иначе. Под пером Григория епископ Приват предстает в куда более выгодном свете. В пещере горы около Манда «он пребывал в молитве и посте, тогда как его община заперлась в стенах крепости Грезе. Но так как он, подобно доброму пастырю, не согласился отдать овец своих волкам, его самого стали принуждать принести жертву идолам. Он проклял эту мерзость и отказался; тогда его били палками, пока не сочли, что он умер. И от этих побоев, прожив несколько дней, святой испустил дух». Не совсем ясно, как именно епископ, укрывшийся в пещере, не согласился отдать волкам своих овец, оборонявшихся от этих волков, запершись в стенах горной крепости. Может быть, он поддерживал в них боевой дух и стойкость своими молитвами? Но что мешало ему делать это, пребывая среди них, в стенах той же крепости? Или шум осады мешал бы ему поститься и молиться? Кроме того, вызывает сомнение эпизод о принуждении святого «аллеманами» принести жертву идолам. Ведь к описываемому времени большинство вандалов «со товарищи» уже были христианами. Правда, в отличие от епископа Привата и от других галлоримлян, не кафолического, а арианского вероисповедания. Возможно, с точки зрения кафоликов (или, иначе, православных), включая Григория Турского, между еретиками-арианами и язычниками не было особой разницы (иные же кафолики считали еретиков куда худшими врагами Истинного Бога, чем язычников). «Темна вода во облацех», как говорили в таких случаях наши славянские предки…

Читатель, которому — кто знает? — доведется посетить маленький старинный городишко Манд, расположенный в стороне от основных туристических маршрутов, сочтет изложенную нами выше историю примечательной, прежде всего, потому, что она свидетельствует о почти тотальном затоплении труднодоступных галльских областей германскими пришельцами. Из нее со всей очевидностью явствует, что германо-аланские грабительские шайки вторгались в самую глубь галльской территории, включая горные районы. Римские дороги, по которым вандало-аланская «грабь-армия» двигалась сначала на запад, а затем — на юг, огибали Центральный Массив, отделенный глубокой долиной Родана от Альп, образуя вокруг него четырехугольник. Германцам «со товарищи» наверняка приходилось претерпевать большие трудности, передвигаясь с многочисленным обозом на колесах и награбленным добром по узким долинам через поселение, возникшее на могиле святого Флора (сегодня — Сен-Флур) и Ветулы (сегодня — Ле Пюи-ан-Веле) в направлении Амилиава (современного Мийо, знаменитого своим виадуком). А вот сотней километров восточнее, в широкой долине Родана, современной Роны, вандальские грабители даже не появлялись. Ибо тамошние галлоримские города были, как выяснилось, слишком хорошо укреплены, а их гарнизоны — слишком сильны. Не по зубам они были «мигрантам». Широкое дугоообразное движение вандальского «народа-войска» от Атребат (нынешнего Арраса) и Амбиана (нынешнего Амьена) через Лутетию (или Лютецию — нынешний Париж), Аврелиан (нынешний Орлеан) и Цезородун (современный Тур) свидетельствует о прямо-таки образцовой постановке у вандалов «со товарищи» оперативного планирования и разведывательной службы, осуществляемой силами высылаемых далеко вперед аланских (скорее всего) конных передовых отрядов (кавалерийских патрулей, как их назвали бы позднее), в то время как германские фуражиры и провиантские команды рассылались по местности в направлении главного удара.

Похоже, что расчеты Гундериха, в общем, оправдались. Хотя, конечно, у вандалов уходило много времени и сил на совершение рейдов в глубь вражеской территории, иногда — до самых гор, с целью добычи провианта и охоты. Лишь на подходе к Пиренеям выяснилось, что никакое численное превосходство не способно обеспечить войску Гундериха возможность преодолеть стойко обороняемые перевалы. В свое время по ним, только в обратном направлении, из Иберии в Галлию, провел свое грозившее гибелью Римской республике разноплеменное войско карфагенский полководец Ганнибал Барка, т. е. «Молния» (но в ту пору привлеченные карфагенянами на свою сторону местные горцы Ганнибалу не препятствовали). Обычно принято восхищаться на все лады героическим переходом войска Ганнибала через Альпы непосредственно перед вторжением карфагенян в Италию. Между тем, переход его через Пиренеи был не менее трудным, с учетом того, что Пиренеи — самый неприступный из всех хребтов Европы (хотя высшая точка их — пик Ането — почти на полтора километра ниже Монблана, средняя высота Пиренеев — больше, чем средняя высота Альп, и перевалы через Пиренеи в среднем вдвое выше, чем альпийские). О данном факте многие не знают или, по крайней мере, не особенно задумываются.

Найти брешь в стройной шеренге заснеженных пиренейских исполинов было очень нелегко. Да и о воинственных басках-васконах, оборонявших перевалы Пиренеев, германо-аланские пришельцы, несомненно, были уже наслышаны. Поэтому «вооруженные мигранты» либо вообще не пытались проникнуть в Испанию по берегу моря у Лапурда (нынешней Байонны), либо высылали с этой целью совсем небольшие разведывательные отряды, чтобы прощупать противника. Основная масса «вооруженных мигрантов» двинулась в западную Испанию не через нынешнюю Доностию-Сан-Себастьян, а через Пампелуну (современную Памплону). Туда, правда, вело не меньше пяти древних дорог, но все эти дороги имели свои недостатки. Извилистая дорога через долину реки Оиаса (нынешней Бидасоа) не поднималась на высокогорье, но была узкой и долгой; высокогорные перевалы, в том числе — Ронкеваль (будущий Ронсеваль, место гибели Роланда, Оливьера и всего арьергарда франкского воинства Карла Великого)оказались вообще непреодолимыми, а горные проходы, расположенные не так высоко над уровнем моря, тем яростнее оборонялись храбрыми васконами. Разбившие себе лбы об эти горные твердыни, полчища мигрантов, так сказать, в бессильной злобе обратились вспять, вернулись с гор в долины, и продолжили свой путь вдоль северных отрогов Пиренеев в Септиманию (область поселения римских ветеранов Седьмого — по-латыни: «Септима» — легиона), современный французский Руссильон, родину превосходных вин.

По дороге они миновали — и пощадили, как описывалось выше — град Толосу. А вот к городам, расположенным вдоль римской приморской дороги, ведшей от Юлии Битерры (современного Безье) на юг, свебы и вандалы проявили такую же суровость, как и к городам пройденной ими огнем и мечом северной Галлии. Древния Юлия Битерра еще до своего восстановления Юлием Цезарем была важнейщим торговым центром галльских народностей между Пиренеями и Внутренним морем. К моменту прихода вандалов в ней уже более ста лет существовали христианские общины. До сих пор беды позднеримского смутного времени обходили ее стороной…Тем тяжелее поразило граждан Юлии Битерры нашествие грабивших и убивавших безнаказанно банд «вооруженных мигрантов» (помните — «дикие банды вандалов…»?). Адвокат Сабатье, написавший в 1854 г. на французском языке историю города Безье и его епископов (поскольку у трудов его писавших по-латыни предшественников было слишком мало читателей), писал об этом совершенно недвусмысленно: «Отброшенные от границ Испании, чьи жители мужественно обороняли перевалы, варвары обрушились на Септиманию, совершая там безнаказанно всяческие злодеяния, и ранее сопровождавшие их кровавый путь. Безье был разрушен до основания, холмы, на которых до того возвышался римский город со своими монументами, теперь покрывали лишь груды щебня. Плодородные берега реки Орб надолго пришли в запустение. В октябре 404 г. вандалы, свебы и аланы перешли, наконец, Пиренеи».