Рай обреченных - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Абдуллаев cтр.№ 12

— Спасибо, — кивнул майор, — я все понимаю. Большое вам спасибо, Алла Сергеевна!

По лестнице он спускался совсем в другом настроении.

Через полчаса нашли квартиру врача. Еще через десять минут, поговорив с соседями, они уже точно знали, что врача два дня не видели дома. А еще через некоторое время один из соседей вспомнил, что Рамиз собирался ехать в поселок с таким смешным названием. Умбаки. Шаболдаев, чувствуя, что напал на след, едва сдерживал свое нетерпение. Теперь все сходилось. Теперь он знал, что скажет утром главному врачу лепрозория.

В этом поселке оказалось совсем не так страшно, как поначалу представляла себе Инга. Больных было не много, человек восемьдесят. Причем тяжелобольные, у которых были поражены конечности и задет мозг, уже не могли двигаться, а просто лежали в своих палатах. Остальные вели нормальный образ жизни. Ссорились, мирились, обижались, сплетничали, ругались и любили друг друга. Последнее было самым удивительным. Но здесь, как в маленьком человеческом микрокосмосе, люди все равно испытывали это чувство. Или пытались его прочувствовать, надеясь таким образом хоть как-то обмануть саму судьбу.

За последние десять лет было даже два брака, заключенных в Умбаки. В первом случае санитарка вышла замуж за больного, бывшего военного офицера, попавшего сюда в сорок два года. У офицера была поражена нога, которая совсем не мешала ему выполнять свои супружеские обязанности. Во всяком случае, одну ногу ему вскоре ампутировали, а он по-прежнему смотрелся совсем неплохо, появляясь вместе со своей супругой на телевизионных просмотрах, где собирались почти все больные.

Второй брак был заключен между двумя больными, поступившими пять лет назад. Им обоим было далеко за тридцать. Они были цыганами из разных республик, по невероятному совпадению оказавшимися в одном лепрозории. Многие подозревали, что их супружество лишь видимость, а на самом деле их объединяет лишь их принадлежность к беспокойному цыганскому племени. Правды никто, конечно, не знал. Супругам отвели отдельную комнату, и они мирно жили, стараясь не привлекать к себе особого внимания. У обоих были поражены лица, поэтому они редко появлялись на телевизионных просмотрах, предпочитая общение друг с другом.

Но кроме этих официальных отношений существовали и другие. Несколько сравнительно молодых мужчин довольно ревниво ухаживали за уже немолодой санитаркой Басти, которая благосклонно относилась к любому из них, охотно предоставляя свои услуги и не пугаясь ужасного вида своих партнеров.

Эти встречи Бармина еще могла как-то терпеть, но когда сюда поступила Азиза, все пошло кувырком. Азиза была балериной и раньше танцевала в Таджикистане. Сначала болезнь начала развиваться на пальцах ног, потом перекинулась на всю голень. Несмотря на чудовищно распухшие ноги, сделавшиеся почти черными до колен, женщина сохраняла миловидность и кокетство, присущее молодой, красивой женщине. Вся беда была в том, что выше колен она оставалась молодой и нормальной женщиной. С нормальными циклами жизнедеятельности и нормальной тягой к молодым мужчинам.

Старая дева Бармина получила своего рода раздражитель. Азиза нравилась всем — водителю главного врача, одному из местных чабанов, иногда появлявшемуся в поселке со своей отарой, больным мужчинам, еще сохранившим тягу к женщинам, в общем всем, кто оказывался в поселке и кого не пугали ноги бывшей балерины.

И хотя Азиза была относительно разборчива и многим отказывала, тем не менее полностью отрешиться от земных радостей она не могла и не хотела. Именно поэтому часто уходила из своей палаты, вызывая бешеную ярость Барминой. Главный врач Лаидов относился к этим встречам достаточно снисходительно. Он даже находил в этом нечто целительное, позволявшее больным забывать о своей обреченности. И это был единственный повод, из-за которого они расходились со своей старшей медсестрой.

Инга не понимала подобных похождений Азизы. Но также относилась к этому вполне спокойно. Ей казалось невозможным встречаться с кем-то, зная о собственном увечье. Азиза, смеясь, рассказывала, что никогда не снимает шерстяных носков, чтобы не пугать воздыхателей. Инга вежливо слушала, но все это ее как-то не касалось. Пока не случилось страшного.

Во всем был виноват этот чабан Васиф. Конечно, его можно было понять. Месяцами в горах, когда рядом нет живой души. Месяцами без женского общения. В такой ситуации даже немного полные ноги в носках покажутся не такими уж страшными. Южане вообще более агрессивны и менее терпеливы. Может, в этом виновато южное солнце. Или жирная и острая пища, которая так возбуждает молодых мужчин. Во всяком случае, в сельских местностях Италии и Испании, Закавказья и Средней Азии опыт приобщения молодых мужчин к Эросу начинался с… животных. Обычно с курочек, которые были безотказны в таких случаях. А уже затем молодые ребята переходили на более крупных домашних животных. В таких вариантах молодая женщина с плохо слушающимися ногами может показаться почти Венерой или Афродитой.

Обычно Азиза знала, когда ей можно встречаться с мужчинами, а когда нельзя. Она сама высчитывала все свои сроки. Но на этот раз что-то произошло. То ли сама Азиза ошиблась, то ли чабан оказался слишком настойчив. Но через два месяца Инга с ужасом узнала, что ее подруга ждет ребенка!

Это было единственное табу для больных женщин в лепрозории. Им не разрешали рожать ни при каких обстоятельствах. Слишком велика была опасность появления ребенка, зараженного подобной болезнью. Каждый заболевший обязан был унести эту болезнь в могилу. На каждом проказа должна была закончиться, и роковая цепочка не смела продолжаться дальше. Даже если ребенок рождался абсолютно здоровым, он мог передать сбой в генетической цепочке кому-то из своих потомков. И потому табу было абсолютным. И Азиза это сознавала.

Она понимала, что нужно решаться на аборт. Понимала и по-прежнему чего-то ждала. Может быть, чуда. А может, просто осознание того обстоятельства, что и она может быть матерью, так радовало ее, делало необычайно насыщенной ее жизнь. И наполняло само существование глубинным смыслом, словно оправдывавшим ее появление на свет.

Но все это продолжалось недолго. Через два дня приехал молодой врач, которого вызвала Бармина. И Азиза покорно ушла с ними в кабинет главного врача. И вернулась через три часа уже без своего ребенка. Она прошла, тяжело ступая, к своей кровати и молча села на нее, стараясь не смотреть на находящихся в комнате девушек. И лишь спустя некоторое время с вызовом сказала:

— Ну и что?

— Больно было? — спросила Инга.

— Терпимо, — криво усмехнулась Азиза, — ничего страшного.

— А кто у тебя должен был быть? — спросила Таня.

— Говорят, мальчик, — скривилась Азиза и, вдруг повернувшись, громко зарыдала, упав на подушку. Она кричала так, словно действительно потеряла сына и только теперь полностью осознала это. Инга подсела к ней и долго успокаивала подругу. Лишь через полчаса пришедшая в себя Азиза наконец снова села и, также криво улыбаясь, сказала Инге: