Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Сенченко cтр.№ 19

Повышенное внимание, как подчеркивал С. Пастухов в инструкциях К. Хакимову, советскому представителю в Хиджазе надлежало уделять отношениям короля Хусейна с Англией. Давая оценку поведению правителя Хиджаза, С. Пастухов писал, что тот в Англии «отчасти нуждается и сосет ее, но пытается, где это можно без неприятных последствий, проводить независимую политику» (73).

Архивные документы рассказывают, что во время работы в Москве Хабиб Лутфалла помог советским властям выявить одного прибывшего в Москву и начавшего уже действовать крупного международного афериста. В письме Г. Чичерину от 15 октября 1924 г. посланник Арабского Хашимитского Королевства сообщал, что «случайно встретил в Москве, в отеле “Савой”, некого Жоржа Виоларе, греческого подданного из Египта». Со слов Хабиба Лутфаллы, человек этот «печально прославился организацией в Египте “Общества очистки хлопка” с последующей его ликвидацией с дефицитом в несколько тысяч фунтов в ущерб многих банков. Выдавал он себя в Каире за мексиканского консула, хотя мексиканское правительство никогда представителя в Египте не имело». К началу Первой мировой войны, извещал наркоминдела Х. Лутфалла, этот псевдоконсул, «бежал в Испанию, в Барселону, где возобновил свои мошеничества, организовав навигационную компанию в целях контрабанды». Теперь же «под видом мексиканского консула», доносил Х. Лутфалла, аферист, «поселившись в гостинице “Савой”», начал действовать, судя по всему, в Москве (74).

Ситуация в советско-хиджазских отношениях складывалась в целом неплохо. Однако 29 ноября 1924 г. НКИД СССР получил от Х. Лутфаллы ноту с совершенно неожиданным уведомлением. В ней он официально информировал советское внешнеполитическое ведомство о том, что «в дальнейшем местом его постоянного пребывания будет Рим», где он также аккредитован в качестве посланника Хиджаза. 3 декабря 1924 г. Х. Лутфалла нанес прощальный визит наркоминделу СССР, и 4 декабря покинул Москву. Такой спешный отъезд несколько обескуражил советское руководство. И Кариму Хакимову поступило указание «срочно разобраться в причинах столь неожиданного поведения Хиджаза».

9 декабря 1924 г. К. Хакимов телеграфировал в НКИД, что в соответствии с данным ему поручением он встречался с королем ‘Али и имел с ним беседу по вопросу об отъезде хиджазского посланника из Москвы. Согласно заявлению короля, докладывал К. Хакимов, отъезд был совершен, чему трудно поверить, без его ведома, «и никак не связан с вопросом об отношениях между СССР и Хиджазом»; и что «в ближайшее время Лотфалла [Лутфалла] будет заменен другим посланником» (75).

Представляется, однако, что причины для охлаждения отношений все же имелись. И главная из них – отрицательная реакция Москвы, о чем уже говорилось в этой книге, на обращение хиджазского правительства с просьбой о предоставлении займа в размере 300 тыс. фунтов стерлингов.

Думается, что инцидент с отъездом Х. Лутфаллы из Москвы, несмотря ни на что, был все же на руку советскому правительству. Он служил вполне аргументированным основанием для отказа Хиджазу в предоставлении займа, а значит – давал возможность для дипломатического балансирования и маневрирования в отношениях с Хашимитами и Са’удитами.

Возвращаясь к рассказу о положении дел в Хиджазе, напомним, что события там развивались так: 5 декабря 1924 г. Ибн Са’уд въехал в Мекку. 6 декабря 1925 г. сдалась Медина (капитуляцию принимал шейх Мухаммад, сын эмира ‘Абд ал-‘Азиза). 22 декабря пала Джидда. Купечиство Хиджаза, пишет в одной из своих аналитических статей М. Аксельрод, «обессиленное почти полным прекращением торговли и непрерывными контрибуциями, отказалось поддержать Али» (76). Хашимитское Королевство Хиджаз пало. Король ‘Али, отрекшись от престола (19 декабря) и «прихватив с собой казну в 800 тыс. золотых суверенов», покинул дворец (20 декабря) и эмигрировал из страны. На английском крейсере отправился в Аден, а оттуда – в Ирак, к брату Файсалу (77).

В «Сводке прессы по Хиджазу», подготовленной сотрудниками советской дипмиссии в Джидде (хранится в Архиве внешней политики Российской Федерации), содержится несколько интересных, переведенных на русский язык, публикаций из ряда арабских газет, повествующих о складывавшейся тогда обстановке в Хиджазе.

Газета «Мукаттам» (20.12.1925): «Возвратившийся из поездки по стране персидский консул сообщает, что в Мекке разрушены могилы Амины, Хадиджи [жена Пророка Мухаммада] и династии Хашимитов. Султан ибн Сауд заявил, что. он выражает сожаление по поводу разрушений, происшедших до его прибытия в Мекку. Он обещал не препятствовать восстановлению порушенных гробниц, если созываемый мусульманский конгресс постановит это. В Медине могила Пророка цела. В нее угодило лишь пять случайных пуль».

Газета «Ас-Сийаса» (23.12.1925): «Хиджаз теперь целиком в руках ваххабитов. Переход Священной земли под власть Ибн Сауда превращает его в сильного мусульманского вождя. и в серьезного претендента на Халифат».

Газета «Мукаттам» (22.12.1925): «Король Али оставил Джидду. Очевидно, он отрекся от престола. Побег короля Али из Хиджаза означает конец властвования династии Хашимитов».

Газета «Умм-эль-Кура» (08.01.1926): «При Хашимитах паломники, желавшие посетить Медину, должны были тратить на откупы бедуинам гораздо больше, чем на сам проезд туда. Торговля была возможна только в портовых городах, ввиду небезопасности передвижения по стране караванов. Теперь караваны идут без страха от границ Хиджаза до Йемена и от берегов Красного моря до Неджда и Персидского залива» (78).

В одной из инструкций НКИД Кариму Хакимову, полученных (от С. Пастухова) во время осады Джидды Ибн Са’удом, говорилось: «Если ваххабитам удастся занять город, ваша положение, пожалуй, только упрочится. Военные успехи Ибн Сауда сделают его более независимым от англичан, чем в настоящее время, и мы получим возможность по-прежнему оставаться в Аравии, причем наша база будет гораздо шире». При этом особое внимание К. Хакимова обращалось на то, чтобы он соблюдал крайнюю осторожность. «Вы должны, конечно, держать в строжайшем секрете Ваши намерения остаться в Джидде, – подчеркивалось в указании С. Пастухова, – и внешне должны сообразовывать свое поведение в этом отношении с поведением консульского корпуса. Такое поведение необходимо потому, что со стороны англичан могут быть приняты меры, чтобы не дать Вам возможности остаться у Ибн Сауда. Это едва ли входит в их интересы. Каким образом произвести эту маскировку, Вам виднее». Указывал С. Пастухов и на необходимость принятия К. Хакимовым своевременных мер по защите секретной переписки, хранившейся в советской дипмиссии. «Поскольку в момент занятия города ваххабитами возможны всякого рода эксцессы и случайности, – писал он, – Вы должны принять все меры к тому, чтобы в чужие руки не могла попасть наша секретная переписка, в особенности снабженная подписями наркома и других наших товарищей. Всю такую переписку, как и все бумаги, могущие нас скомпрометировать, следует обязательно сжечь. Так или иначе, мы дожны обеспечить дальнейшее пребывание Вашей миссии в Аравии, будет ли это на хашимитской или ваххабитской территории» (79).

Аналогичного характера инструкции давал К. Хакимову и зам. наркоминдела Лев Михайлович Карахан (1889–1937). Акцентировал внимание на необходимости «проявлять во всех своих шагах осторожность, осмотрительность и предупредительность». Сотрудникам советской дипмиссии в Джидде предписывалось избегать «накопления секретных материалов и остерегаться быть спровоцированными на какие-либо выступления, которые могли бы быть использованы против нас антагонистами Советсого Союза» (80).