При свете луны - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 68

– Это же нелепо. Что может запомнить компьютер размером меньше песчинки?

– На самом деле меньше пылинки. Вот что говорит на эту тему Проктор. Первые кремниевые микрочипы были с ноготь, и на каждом размещался миллион проводящих цепей. И самая маленькая цепь на этом чипе была в сто раз тоньше человеческого волоса.

– Честно говоря, я хочу знать только одно: как заставить зрителей смеяться до упаду, – призналась она.

– Перейти к значительно меньшим размерам чипов удалось с изобретением метода… рентгеновской литографии, так, кажется, это называется.

– Назовите это гоблинкукером или трахдумером, мне без разницы.

– Так или иначе, но изобретенный гоблинкукер позволил печатать миллиард цепей на одном чипе, то есть толщина цепи уменьшилась до одной тысячной толщины человеческого волоса. Потом два миллиарда. И произошло это многие годы тому назад.

– Ага, а пока все эти яйцеголовые ученые совершали свои прорывы, я заучивала сто восемнадцать шуток насчет большой задницы. Давай посмотрим, кто лучше повеселит гостей на вечеринке.

Идея наномашин и нанокомпьютеров, циркулирующих у нее в крови, пугала Джилли ничуть не меньше, чем идея инопланетной пиявки, присосавшейся к ее разуму.

– Уменьшая размеры чипа, – объяснял Дилан, – конструкторы увеличивали быстродействие компьютера, его мощность, расширяли возможности. Проктор говорит о мульти-атомных наномашинах, которые управляются нанокомпьютерами, созданными из единственного атома.

– Компьютеры размером с атом, да? Слушай, что действительно нужно этому миру, так это хорошая портативная стиральная машина величиной с редиску.

Джилли эти крошечные, биологически нейтральные машины начали казаться судьбой в шприце. Судьбе, выходит, не потребовалось подкрадываться к ней с дубинкой; она, стараниями Линкольна Проктора, уже находилась в ее теле, работала не покладая рук.

– Проктор говорит, что протоны и электроны одного атома могут быть использованы как положительные и отрицательные выключатели миллионов цепей, которые имеются в нейтронах, – продолжил Дилан. – Так что один атом действительно может стать мощным компьютером, управляющим наномашиной.

– Лично я побегу в «Костко» [39] , как только услышу, что там по разумной цене продают малипусенькую микроволновую печь, которую можно вставить в пупок.

Сидя у стола, скрестив руки на груди и засунув кисти под мышки, она едва сдерживалась, слушая Дилана, потому что знала, куда тот клонит. И от этого знания ее прошибал пот. Подмышки уже увлажнились.

– Ты напугана, – заметил он.

– Я в норме.

– Ты не в норме.

– Слушай, кто лучше это знает, я или ты? Может, я все-таки могу сообразить, в норме я или нет. С каких пор ты стал разбираться во мне лучше, чем я сама?

– Когда ты испугана, в твоих репликах сквозит отчаяние.

– Если ты пороешься в памяти, то обнаружишь, что я не одобряю твой любительский психоанализ.

– Потому что он бьет в десятку. Послушай, ты напугана, я напуган, Шеп напуган, мы все напуганы, и это нормально. Мы.

– Шеп голоден, – прервал его Шеперд.

Они пропустили завтрак. Приближалось время ленча.

– Скоро пойдем на ленч, – пообещал Дилан брату.

– «Чиз-итс». – Шеп не отрывал глаз от ладоней.

– Мы закажем что-нибудь получше «Чиз-итс».

– Шеп любит «Чиз-итс».

– Я знаю, что ты их любишь, дружище, – ответил Дилан. Добавил, уже для Джилли: – Это такие квадратные крекеры.

– А что он сделает, если ты дашь ему крекеры с сыром, которые делают в виде рыбок? Вроде бы они так и называются. «Золотые рыбки».

– Шеп ненавидит «Золотые рыбки», – без запинки ответил Шеп. – Они фигурные. Они круглые и фигурные. «Золотые рыбки» невкусные. Они слишком фигурные. Они отвратительные. «Золотые рыбки» вонючие. От них тошнит, тошнит, тошнит.

– Ты ударила по больному месту, – сказал ей Дилан.

– Никаких «Золотых рыбок», – пообещала она Шепу.

– От «Золотых рыбок» тошнит.

– Ты абсолютно прав, сладенький. Они слишком фигурные.

– Отвратительные.

– Да, сладенький, совершенно отвратительные.

– «Чиз-итс», – настаивал Шеп.

Джилли провела бы остаток дня, рассуждая о форме всяческих закусок, которые продавались на всех углах, чтобы человек мог на ходу заморить червячка, если б этим удалось удержать Дилана от продолжения лекции о возможностях наномашин, которые в эту самую минуту могли хозяйничать в ее теле, но Дилан заговорил, прежде чем она успела упомянуть «Уит Зинс» [40] .

– В своем интервью Проктор утверждает, что наступит день, когда миллионы психотропных наномашин…

Джилли поморщилась.

– Психотропных.

– …впрыснутые в человеческое тело…

– Впрыснутые. Приехали.

– …вместе с кровью смогут поступить в мозг…

Джилли передернуло.

– Машины в мозгу.

– …и колонизировать ствол мозга, полушария, кору, мозжечок.

– Колонизация мозга!

– Отвратительно, – вставил Шеп, но, скорее всего, говорил он о «Золотых рыбках».

– Проктор предрекает насильственную эволюцию мозга, которую проведут наномашины и нанокомпьютеры.

– Почему кто-нибудь не убил этого сукина сына в далеком прошлом?

– Он говорит, что запрограммированные соответствующим образом нанокомпьютеры смогут сначала проанализировать структуру мозга на клеточном уровне, а потом найти способы ее улучшить.

– Наверное, я забыла проголосовать, когда Линкольна Проктора избирали новым богом.

Вытащив кисти из-под мышек, Джилли уставилась на свои ладони. Порадовалась, что не умеет по ним гадать.

– Эти колонии наномашин смогут создавать новые связи между полушариями мозга, новые проводящие пути…

Джилли не решилась приложить руки к голове, боялась почувствовать необычные вибрации, свидетельства того, что орды наномашин, не зная отдыха, изменяют ее мозг.

– …новые синапсы. Синапсы – области контакта нейронов в проводящих путях в мозгу, и, вероятно, они устают, когда мы думаем или слишком долго бодрствуем.

На это Джилли ответила совершенно серьезно, без малейшего намека на шутку:

– Мне бы сейчас не помешала усталость синапсов. Мои мысли двигаются очень уж быстро.