Отродье ночи [= Шорохи ] - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 3

Ее детство прошло в ветхом доме в одном из запущенных районов Чикаго. Даже сейчас, даже здесь, в волшебном царстве роз, она закрывала глаза и отчетливо представляла себе тот дом. В фойе разбросаны посылочные ящики. Узкие, скудно освещенные коридоры. Крошечные мрачные комнатки с изорванной, старой мебелью. В маленькой кухне постоянный запах газа из-за неисправного газопровода, грозившего в любой момент взорваться. Ее пугали яркие, стремительно вырывающиеся языки пламени, когда она зажигала плиту. Пожелтевший от старости холодильник гудел и трясся, тепло мотора, по выражению отца, привлекало «местную дикую фауну». Хилари передернуло при воспоминании о той «местной дикой фауне». Хотя они с матерью и содержали четыре комнаты в безупречной чистоте и применяли разнообразные яды, им так и не удалось избавиться от тараканов, эти проклятые твари пробивались сквозь стенки от соседей, которых не волновали вопросы гигиены. Из детских впечатлений память сохранила с особой отчетливостью одно: вид из окна в ее узкой комнатке. Здесь она проводила долгие часы в одиночестве, прячась от родителей, пока те ругались. Спальня казалась убежищем от пронзительных воплей матери и криков отца, от зловещей тишины, наступавшей после скандалов. Из окна открывался унылый вид на дальнюю, покрытую сажей кирпичную стену и узкую хозяйственную дорожку, вьющуюся среди домов. Лишь прижавшись лицом к стеклу и подняв глаза к узкой печной трубе, возможно было увидеть полоску неба.

Потеряв надежду оставить этот ветхий мир, Хилари научилась видеть сквозь кирпичную стену с помощью воображения. Волны фантазии уносили ее к удивительным холмам, безбрежному Тихому океану и горным грядам. Непременным элементом ее идеального мира был сад, очаровательное место, где растут аккуратно подстриженные кусты и колючие стебли роз вплетаются в ажурные решетки.

Силой воображения она повсюду расставляла мягкие, как воздух, садовые столики и стулья. Разноцветные зонты приглашают отдохнуть в своей тени. Женщины в прекрасных платьях и мужчины в летних костюмах потягивают холодные напитки и ведут беседу.

Теперь я живу в своей мечте, подумала она. Мечта стала реальностью, которая мне принадлежит.

Уход за розами, пальмами, папоротниками, кустами доставлял ей наслаждение.

В полдень, убрав садовый инструмент, она приняла душ. Сбегающая вода словно смывала не только пот, но и уносила прочь гнетущие воспоминания о прошлом. В том жутком доме, в ванной со сломанными кранами и облезлыми стенами, горячая вода была редкостью.

Завтракала она на застекленной веранде, выходящей в сад. Отправляя в рот маленькие кусочки сыра и ломтики яблока, Хилари читала газеты индустрии развлечения — «Голливуд Репортер» и «Дейли Вэрайити». Ее имя было напечатано в «Репортере», в колонке именинников. Что ж, в свои двадцать девять она достигла многого.

В этот день в «Уорнер Бразерз» обсуждался новый киносценарий «Час Волка». Хилари напряженно ожидала звонка, в то же время опасаясь неприятных новостей. Последняя работа значила для нее очень многое.

Она написала сценарий, не подписав никакого контракта, на свой страх и риск, рассчитывая продать работу, если будет гарантирован окончательный монтаж. В «Уорнер Бразерз» намекнули на возможность положительного решения, если она согласится пересмотреть условия продажи. Хилари понимала, что запросила много, но ее требования не так уж безосновательны, если учесть ее успех как сценаристки. «Уорнеры» все равно примут ее условия, она в этом уверена. Но камнем преткновения оказался финальный монтаж. Обычно последнее слово остается за сценаристом, утвердившим свою репутацию серией коммерческих фильмов. Он решает, что должно появиться на экране, от него зависит судьба каждой детали и фильма в целом. Редко эта работа предоставляется еще не оперившемуся режиссеру, тем более — женщине.

Ее борьба за право решать все самой может повредить делу Хилари пыталась работать в студии. Здесь стоял большой, изготовленный на заказ, стол с множеством ящиков и различных приспособлений. Хилари во второй раз приступала к написанию статьи для рубрики новых фильмов, но никак не могла сосредоточиться: все мысли кружились вокруг «Часа Волка».

В четыре часа зазвонил телефон. Она вздрогнула, словно звонок был неожиданностью. Звонил ее агент, Уэлли Топелис.

— Это я. Нам нужно поговорить.

— Что же мы сейчас делаем, по-твоему?

— Я хочу сказать, с глазу на глаз.

— А, — нахмурилась она, — значит, дурные вести?

— Я этого не говорил.

— Если бы все было в порядке, ты бы просто сказал мне об этом сейчас.

— Ты типичный пессимист, малыш.

— С глазу на глаз ты хочешь взять меня за руку и отговаривать от самоубийства?

— Интересно, такие мысли никогда не проникали в твои сочинения.

— Если это отказ, скажи сейчас.

— Они еще не решили, мой ягненок. Ты можешь меня выслушать? Там еще не ясно. Я бы хотел посоветоваться с тобой, что мне делать дальше. Вот и все. Можешь через полчаса?

— Где?

— Я в Беверли-Хиллз.

— "Поло Ланж"?

— Да.

Сворачивая с бульвара Сансет, Хилари заметила, что отель расплывается за горячей пеленой летнего воздуха. Здание выступило из-за ряда пальм, как сказочное видение. Яркий цвет стен словно потемнел, казалось, что они вдруг стали прозрачны и какой-то мягкий свет лился изнутри. По-своему отель был первоклассный — немного в декадентском стиле. Но все-таки ничего. У главного входа суетились слуги, открывая дверцы автомобилей и помогая выйти пассажирам.

Два «роллс-ройса», три «мерседеса», «статс» и красный «мазерати».

В «Поло Ланж» Хилари увидела многих знаменитостей кино, в том числе и тех двоих, от которых зависела судьба фильма. Никто из них не сидел за третьим столиком. Дело в том, что это была наивыгоднейшая позиция для наблюдения за всеми входящими внутрь. За этим столиком сейчас сидел Уэлли Топелис — один из самых влиятельных агентов в Голливуде. Это был невысокий, худощавый мужчина за пятьдесят, с роскошными седыми усами. Сейчас он говорил по телефону, услужливо поставленному перед ним слугой. Увидев Хилари, Уэлли торопливо произнес несколько слов в трубку, положил ее на рычаг и встал.

— Хилари, ты очаровательна. Как всегда.

— А ты — в центре внимания. Как всегда.

Он улыбнулся и добавил мягким голосом:

— На нас смотрят.

— Конечно.

— Исподтишка.

— Ну да.

— Не хотят выдать своего любопытства.

— А мы не будем обращать внимания.

— Господи, конечно, нет.

Хилари вздохнула.

— Не понимаю, отчего один столик важнее другого.

— Маркс и Ленин верили, что человеческая природа процветает в классовом обществе, если в основе его лежат денежные отношения и развитие, но не благородство рода. Мы внедрили такую систему повсюду, даже в ресторанах.