Образы множились. Перед Золтом пронеслась череда картин: места, где побывал Фрэнк, покинув эту комнату, Сьерра-Невада, квартира в Сан-Диего, ставшая его кратковременным пристанищем четыре года назад, ржавая калитка перед материнским домом на Пасифик-Хилл-роуд, кладбище, загроможденный книгами кабинет – сюда Фрэнк заскочил на минуту, поэтому Золт видел обстановку как в тумане, – пляж в Пуналуу, где брат едва не попал в руки Золта... Многочисленные картины наплывали друг на друга, и дальнейшие странствия Фрэнка рисовались совсем уже смутно.
Золт с отвращением отпихнул кресло и подошел к журнальному столику, на котором стояли еще два стакана. В обоих – виски с водой, которая когда-то была льдом. Золт взял один. В сознании вспыхнул образ Джулии Дакота.
* * *
"Тойота” мчалась с такой скоростью, будто Джулия готовится участвовать в автогонках. Когда они подъезжали к Санта-Барбаре, Бобби открыл жене свою страшную тайну: он, оказывается, вовсе не тот беспечный шалопай, за которого она его принимает. В этом он убедился во время лихорадочных путешествий с Фрэнком. Когда от него осталось лишь развоплощенное сознание да неистовый рой разрозненных атомов, он неожиданно обнаружил в себе небывалую любовь к порядку, основательности. Прямо тоскует по затхлому растительному существованию. И свинг-то он ценит не за пьянящую раскованность, а за продуманную четкость. Прежде он гордился своим независимым нравом, и вдруг – на тебе: выясняется, что независимость его сильно преувеличена. Зато привычный уклад жизни ему гораздо дороже, чем казалось.
– Короче говоря, ты считала, что твой благоверный – этакий рубаха-парень вроде молодого Джеймса Гарнера, а он скорее похож на Чарльза Бронсона – молодого или пожилого – все равно.
– Ничего, Чарли, ты мне и такой нравишься.
– Погоди ты со своими шуточками. Дело, похоже, серьезное. Я ведь не мальчишка, мне порядком за тридцать. В таком возрасте пора уже знать себя как следует.
– Ты давным-давно знаешь себя как следует.
– Что?
– Да, тебе по душе порядок, здравый смысл, логика. Поэтому ты и выбрал себе такое занятие – восстанавливать справедливость, помогать безвинно пострадавшим, наказывать злодеев. Поэтому у нас с тобой такая Мечта – наладить нормальную семейную жизнь, забыть про кавардак, который царит в мире, и поселиться в тихом уголке подальше от суеты. И поэтому ты не разрешаешь мне завести “Вурлицер-950”: тебе кажется, что стеклянные трубочки и прыгающие газельки сродни тому самому кавардаку.
Бобби озадаченно молчал.
На западе терялась в ночи кромешная ширь океана.
– Скорее всего ты права, – согласился Бобби. – Наверно, я и впрямь давно себя раскусил, только сам того не замечал. Хорошенькое дело: что же, я столько лет жил не по тем законам?
– Ничего подобного. Ты действительно рубаха-парень, но в тебе есть что-то и от Чарльза Бронсона, и это просто замечательно. Иначе мы не жили бы душа в душу. Во мне-то этой самой бронсоновской закваски столько, сколько разве что в самом Бронсоне.
– Это уж точно, – кивнул Бобби. Они рассмеялись.
Джулия заметила, что “Тойота” теряет скорость, прибавила газу и спросила:
– Бобби... Так из-за чего все-таки ты такой смурной?
– Из-за Томаса.
Джулия бросила на него удивленный взгляд.
– А что Томас?
– После этого непонятного предупреждения мне все кажется, что ему грозит беда.
– Почему именно Томасу?
– Сам не знаю. Только лучше бы нам найти телефон и позвонить в Сьело-Виста.., на всякий случай.
Джулия сбавила скорость, и машина поползла как черепаха. Через три мили они свернули с шоссе и подъехали к станции техобслуживания. Обслуживали тут по полной программе. Пока машину заправляли, проверяли масло и протирали окна, Бобби и Джулия зашли на станцию позвонить.
Телефон-автомат был устроен по последнему слову техники: хочешь – бросай монету, хочешь – вставляй кредитную карточку. Он висел на стене рядом с полкой, на которой красовались шоколадки, пакетики с печеньем и орешками к пиву. Тут же, прямо на виду, – автомат, торгующий презервативами: СПИД на кого угодно нагонит страху. Бобби сунул в телефонный аппарат кредитную карточку Американской телефонно-телеграфной компании и набрал номер интерната Сьело-Виста.
Вместо коротких или длинных в трубке раздались странные электронные сигналы. Потом записанный на пленку голос пробубнил, что из-за технических неполадок на линии связь с абонентом временно нарушена, и предложил перезвонить попозже.
Бобби попробовал дозвониться через телефонистку, но опять услышал отказ.
– Извините, сэр. Позвоните через некоторое время.
– Что у них там за неполадки на линии?
– Не знаю, сэр. Ничего, скоро починят. Бобби немного отвел телефонную трубку от уха, и Джулия, подвинувшись ближе, слышала весь разговор. Повесив трубку, Бобби уставился на жену.
– Давай вернемся. Чует мое сердце – Томасу нужна помощь.
– Вернемся? До интерната вон как далеко, а до Санта-Барбары всего с полчаса езды.
– По-моему, нам сейчас нужно быть рядом с Томасом. Правда, полной уверенности у меня нет, но вот втемяшились эти опасения – и все тут. Что-то мне.., не по себе.
– Если ему действительно срочно требуется помощь, то мы все равно не успеем. А если дело не спешное, тем более незачем суетиться: доедем до Санта-Барбары и позвоним из мотеля. Выяснится, что Томас заболел, поранился или еще что, – через час опять будем здесь.
– Так-то оно так, но...
– Бобби, Томас мой брат. Он мне дорог не меньше, чем тебе. И я не сомневаюсь, что все будет в порядке. Я тебя люблю, но у меня слишком мало оснований считать тебя ясновидцем и впадать в истерику от твоих пророчеств.
Бобби кивнул.
– Твоя правда. Просто.., просто нервы у меня ни к черту. Никак не приду в себя после путешествий с Фрэнком.
Подкравшийся со стороны океана туман запускал тонкие щупальца на шоссе. Снова закапал дождь, но через минуту прекратился. Удушливый воздух и неразличимая, но явственная тяжесть беззвездного неба предвещали грозу.
Не отъехали они и двух миль, как Бобби спохватился:
– Эх, не сообразил! Надо было позвонить в агентство Хэлу. Пока он дожидается Фрэнка, мог бы связаться с нашими людьми в телефонной компании, звякнуть в полицию – проверить, как там, в Сьело-Виста.
– Из мотеля позвоним. Если связь с интернатом еще не налажена, пусть Хэл похлопочет.
* * *
Ощупав стакан, Золт с трудом различил облик Джулии Дакота. Несомненно, то самое лицо, которое сегодня рисовалось в сознании Томаса. Но теперь Золт видел его без прикрас. Шестым чувством он угадал, что из агентства она отправилась по адресу, который Золт прочел в записной книжке секретаря. Там она пробыла очень недолго и уехала на машине. С ней был еще один человек – кажется, мужчина по имени Бобби. И больше ничего не разобрать. Эх, если бы она оставляла такие же ясные отпечатки, как Джеке!