– Это твое? ― спросил Стрелок, указав на сумку, лежащую на асфальте.
– Да, спасибо! ― выдавила я, пытаясь отдышаться.
Теперь можно и оглядеться. Мой обидчик оказался парнем моего возраста, на вид ухоженным, небедно одетым. Стрелок скрутил ему руки за спиной, а лицом припечатал к сырому железному забору.
– Что будем с ним делать? ― поинтересовалась я, подобрав сумку и стараясь отгадать ответ по глазам, но свет фонаря слишком слабо проникал туда, где мой спаситель держал вора.
– Что я буду с ним делать. А ты езжай домой, ― безапелляционно заявил парень. ― С остальным потом разберемся.
Я подняла сумку и ответила.
– Даже не надейся! ― мои глаза приспособились к видению в потемках, поэтому я разглядывала вора подробней.
– Короче, боишься, что я его убью?
– А он может!? ― подал ужаснувшийся голос провинившийся.
– Он все может! ― косвенно подтвердила я.
Тут произошло неожиданное: грабитель исхитрился ударить Стрелка по ноге ниже колена, увернуться и помчаться вон. А я рефлекторно сделала подножку: вор пошатнулся и приземлился на выставленные локти. Стрелок уже подоспел. Горе-грабитель закричал:
– Полиция!
– Правильно, звони в полицию, а я разберусь с этим живчиком!
Только сейчас я заметила, что лицо фаната скорчилось от боли ― удар пришелся по больной ноге. Стрелок схватил парня за шиворот, встряхнул и поднял руку, чтобы ударить, я уцепилась за нее и проговорила:
– Не надо!
Вор согнулся в три погибели, пряча голову.
– Надо, Маша. Надо его проучить, ― произнес он, но рука зависла в воздухе.
– Нет, я уже звоню в полицию, мы его сдадим, как положено. Не хочешь же ты ночь в тюрьме провести, пока разбираются, кто из вас двоих бандит?
Грабитель тяжело вздохнул и свесил голову в надежде на пощаду.
Не знаю, мои ли слова подействовали, здравый ли смысл, но рука опустилась, тогда и я убрала свою. Между прочим, Стрелок впервые обратился ко мне по имени.
Вор окончательно присмирел и ждал прибытия полиции.
– Больно? ― указала я глазами на ногу.
– Нормально, ― обманул меня Стрелок.
– Может, в больницу?
– Нет, давай уж этого доставим. А ты все-таки осталась, ― выдавил Стрелок и умолк.
– Да, хоть на что-то сгодилась!
Говорить было неловко при чужом человеке, поэтому я повнимательнее пригляделась к своему спасителю. Он значительно преобразился с момента нашей первой встречи: на почти бритой голове отросли волосы, на желчно-бледных щеках появился румянец и в глазах, по-прежнему отстраненных, засветилось что-то живое.
– Хорошо ты его! ― нарушил молчание Стрелок.
– Да уж, я специалист по преступникам: они ко мне так и липнут!
Надо же соответствовать?!
Мне кажется, или Стрелок улыбнулся? Нет, не может быть, показалось.
– К тому же, я не могу без приключений. Мне даже не приходится их искать ― сами меня находят.
Все-таки улыбнулся, потому и отворачивается.
Вор, несмотря на тяжесть своего положения, тоже приподнял уголки губ.
Из участка мы вышли очень быстро ― минут через двадцать, подписали необходимые бумаги, дали показания. Мой вор оказался довольно известным мелким нарушителем, таскающим сумки у зазевавшихся молодых девушек.
Я вышла окрыленная своей решительностью, а вот Стрелок еле тащился, едва наступая на больную ногу, но о помощи не просил. Ночь уже совсем сгустилась над городом, легкий мороз колол щеки, прохожих становилось с каждой минутой меньше…
Нет, я не могу на это смотреть! Останавливаюсь, резко разворачиваюсь, беру его руку, кладу себе на плечо, сама обхватываю его со спины. Стрелок сначала сопротивляется, потом смиряется с моей настойчивостью.
– В больницу?
– Нет, давай на остановку. Поеду домой, пройдет, ― заверил меня Стрелок.
Мы медленно плелись по улице и молчали.
– Давай поговорим что ли, ― предложила я.
– Я могу только о футболе, ― предупредил фанат.
– Давай о футболе, ― великодушно согласилась я. Что бы такое придумать?
– Скажи, как ты думаешь, что важнее для футболиста: процесс или результат?
Стрелок смешался от неожиданного перехода моей мысли.
– Короче, что ты имеешь в виду?
– Что важнее: выиграть при ужасной игре 0:1 или проиграть с таким же счетом, но ярко, в борьбе, запоминающееся?
– Думаю, у разных футболистов бывает по-разному. Для Березина важен процесс, он любит получать удовольствие от игры, терпеть не может скуки и однообразия на поле, за это его и любят. Беговой предпочитает результат, он так об этом в интервью и говорит.
– А у обычных людей то же самое или что-то преобладает? ― полюбопытствовала я. Сейчас он откажется говорить, замолчит, сменит тему.
– Тебе видней, ты же у нас специалист «по душам». Думаю, то же самое.
– Наверно, это правильно. Вот я человек результата. Мне важно иметь цель и идти к ней, без нее не могу. В этом беда: иногда не получается радоваться мелочам, дням, новостям, мгновениям, воспоминаниям. Все идешь куда-то, и не выходит остановиться. Кажется, у людей процесса все иначе: они живут в свое удовольствие, занимаются тем, что нравятся, у них зачастую нет дороги, они блуждают и довольны своим существованием… А ты к какому типу относишься?
Что я спрашиваю! Он же не говорит о себе!
– По твоему описанию я больше подхожу к первому типу.
– Значит, мы с тобой чем-то похожи. У нас еще одна беда: если мы теряем цель, к которой шли, то становимся беспомощными и потерянными.
– Что ты об этом можешь знать, ― ядовито усмехнулся Стрелок. Мне эта усмешка не понравилась.
– Возможно, я тебе когда-нибудь расскажу.
Парень повернул в мою сторону голову, пытаясь угадать, что я подразумевала.
– Но сейчас о главном: Березин поспорил на меня, он не отступит, из-за него меня выгонят с работы, я потеряю друзей, репутацию и это даже в том случае, если он ничего не добьется.
– Мне все равно, Березин футболист моего клуба, он может делать, что ему заблагорассудится, в том числе по отношению к тебе. Короче, я ненавижу людей. С чего ты взяла, будто я стану тебе помогать в этом деле?
– Я не знаю, ― прозвучало признание.