Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 1 - читать онлайн книгу. Автор: Маргарита Логвинова cтр.№ 36

– Как давно началось ваше невезение?

Дмитрий почесал затылок (что было проблематично).

– После травмы, по-моему.

– Вот видите! Это связано с травмой… ― девушка задумалась.

– Причем здесь травма?! Я уже выздоровел! Зря я пришел! ― подытожил он.

– Я вам сразу так и сказала! Хотя… ― глаза ассистентки психолога просияли. ― Пойдемте. И только попробуйте потом сказать, что причина не в вас.

Спускаясь по лестнице, она поинтересовалась:

– Где мы сможем найти мячи?

– Откуда я знаю?

– Они же не берутся с неба! Вы же футболист, вы должны знать!

– Ничего я не знаю! И куда мы идем?

– Будем проводить психологический эксперимент.

Между тем,      на      улице      уже      начало      смеркаться.      Ворота,      ведущие

на тренировочное футбольное поле, плотно закрыты. Девушка пару раз дернула замок, но безуспешно.

– Придумайте что-нибудь! ― потребовала Маша.

– Что я могу сделать? ― развел руками парень. Но поймал решительный взгляд и добавил:

– Поищу Васильича.

Футболист направился в сторожку, которая находилась недалеко от главного здания со стороны фасада. Пробыл там несколько минут, потом сходил в какую-то пристройку и приволок сетку с мячами. Маша чуть не рассмеялась, но подавила улыбку. Дмитрий по пути отряхивался от пыли, фыркал.

– Вы что, решили самолично испытать мою физическую готовность?

– осведомился он, оказавшись у запертых ворот.

– И ее в том числе. Отпирайте же!

– Мне нечем открывать! Васильич сменился, а ключ у сменщика остался! Придется отложить эксперимент.

Девушка оценила ситуацию: высота ворот не такая уж и большая, каблуки ― это плохо, но можно справиться… Маша завязала волосы в хвост, поправила куртку и полезла вверх. Благо, изгибы позволяли подниматься. Дмитрий смотрел на эту картину со стороны и улыбался.

– Смешно? Смешно! ― укорила она. ― Хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Дмитрий сначала забрался на ворота сам, потом перекинул на другую сторону сетку с мячами, затем перебросил ногу через выступающий элемент декора ― неудачно, зацепившись, порвал джинсы.

– А все из-за вас! Испортил свои любимые модельные джинсы! ― посетовал он, пытаясь посмотреть на себя со спины.

– Поверьте, ваша новая дырка не сильно выделяется на фоне старых

«модельных»! Давайте ближе к делу. Вы будете бить пенальти, а я постою на воротах, ― скомандовала она.

– Ладно, ― Дмитрий застегнул карман, в котором позвякивало что- то, напоминающее ключи, нарочито уверенно закатал рукава, подошел к точке и пробил по мячу, самолично извлеченному из сетки.

Маша даже не пыталась отбить. Она пригнулась, чтобы не пострадать.

Пришлось признать: удар у Березина был, что надо.

– Теперь представьте, что вы на матче. Трибуны полные. Они верят в вас! Десятки камер снимают каждое движение. Рядом ваши одноклубники. Идет последняя минута, вы бьете пенальти. От вас зависит все!

Дмитрий сначала недоумевал, потом прислушался.

– Что вы говорите?!

Маша смотрела прямо в глаза и твердила про то же. Березин пытался отвернуться, но все равно слышал голос.

– Бейте же!

Дмитрий пробил. Не повезло воображаемому болельщику на воображаемой трибуне!

– Ну и? Не стараетесь, господин суперфорвард! Что же, судья дает еще один шанс! ― на этот раз Маша даже не удосужилась прикрыть угол, да это и не понадобилось.

Дмитрий бил еще не раз, но не мог попасть. Мяч срезался с ноги, летел куда угодно, только не в ворота. Футболист брал новый мяч, обвиняя во всех своих неудачах нерадивый снаряд. Безуспешно. Маша присела на корточки, улыбнулась и заключила:

– Эксперимент можно считать завершенным.

Дома, лежа в кровати, девушка рассуждала. У Дмитрия психологическая проблема ― это факт. Теперь нужно переходить к анализу причин. Маша перечитала его досье, она обнаружила, что у нападающего присутствовали и более серьезные травмы, более длительные, опасные. Но он выздоравливал очень быстро, не испытывая потом особых проблем. Да и кто сказал, что во всем виновата травма?! Но если не она, то что? Да нет, беды начались после нее. Надо завтра детально побеседовать с Дмитрием.

Профессор следующим утром приспустил очки и внимательным взглядом посмотрел на девушку. Он выжидал некоторое время, потом спросил:

– Про Дмитрия узнали что-нибудь?

– Пока не могу точно сказать, ― проронила Маша, спрятав глаза за монитором.

– Значит, урок пошел вам на пользу, ― подытожил психолог и довольно приподнял уголки губ.

– Какой урок? ― удивилась Маша.

– С подругой вашей. Я подметил, что вы ей очень многое рассказываете, а этого делать нельзя: профессиональная тайна. Должен же я был вам показать, что это неправильно! ― снисходительно пояснил он.

Маше стоило бы возмутиться, бросить что-нибудь грубое, обидеться, в конце концов. Но девушка постаралась не показать изумления, она только моргала и пыталась переварить услышанное. В итоге, Маша смогла выговорить:

– А если бы Поля очень страдала, наделала бы глупостей, вы бы не чувствовали себя виноватым?

– Нет, ― добродушно отозвался он. ― Я все продумал, пристально наблюдал за Полиной, изучил ее психику. Особенности Павла мне тоже известны. Полина эмоциональна, порой вспыльчива, но всегда отходчива

– она просто не успела бы. Вероятность ошибки процентов двадцать.

– Это не так уж и мало, ― вставила слово девушка.

– Но и не так уж и много. А вы почти все не испортили, когда я проговорился, такой эксперимент бы загубили! Хочу вас похвалить: вы крепко держались и не поддались на провокацию, пришлось самому вступить, ― профессор с таким удовольствием это рассказывал, словно выступал на симпозиуме, представляя результаты собственных всемирно значимых исследований. Маша в этот момент кусала губы. Она решилась на вопрос, а точнее ― на два вопроса.

– Скажите, стоило ли из-за меня играть судьбами людей? ― своими зелеными глазами она пронзала насквозь.

– Отвечу честно: я считаю вас талантливой, вы должны учиться, совершенствоваться. На это направлялись и другие «испытания»… Признаюсь, меня снедало любопытство, согласитесь ли вы на мое предложение касательно вашей подруги.

Маша сделала вид, что приняла это объяснение, хотя никогда не делила мир на талантливых, которым можно все, и бесталанных, обреченных на ограниченность. Она выступала против такого надуманного деления, но не стала обострять дискуссию.