Сноха - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Волкова cтр.№ 4

— Какого сорта проблемы? — резко бросает Косогоров и, очищая вареное яйцо, сначала смотрит на меня, потом кивает на Роберта, старательно доедающего кашу. — Ему яйцо можно? Нет аллергии?

— Да вроде нет, — бубню я, уже ощущая себя никудышной матерью. Наблюдаю, как Вадим Петрович протягивает очищенное яйцо Роберту.

— Будешь? — спрашивает, непринужденно улыбаясь. Малыш кивает и тут же загребает пятерней яичко из рук Косогорова.

— Наша порода, — довольно усмехается Вадим Петрович. — Сказано, мой внук.

Честно говоря, мне хочется надеть ему на голову тарелку с кашей или заткнуть рот румяным пирожком, испеченным поварихой к завтраку. Ну, или просто пнуть башкой в салат с рукколой и кедровыми орешками. Сделать хоть что-то, лишь бы стереть с лица бывшего свекра самодовольное выражение.

«Да ты моего ребенка только вчера вечером впервые увидел!» — хочется заорать мне. Но приходится сдерживаться. Я оглядываю столовую, больше похожую на операционную, поднимаю глаза к потолку и невольно засматриваюсь на хрустальную люстру, место которой явно в концертном зале, а не здесь. Хотя в уютной столовой Косогорова поместилась бы запросто мамина квартира.

— Ольга, — глухо рычит Вадим Петрович. — Ты не партизанка, а я не из гестапо. Будь добра отвечать сразу. Или такой простой вопрос ставит тебя в тупик?

— Повторите, пожалуйста, — с улыбкой переспрашиваю я. Изображать полную дуру я не собираюсь. Зная гада, сидящего напротив и жующего финики, я прекрасно понимаю, что он может объявить меня невменяемой. С его-то связями!

— Какие у тебя проблемы? — хмуро повторяет он и внимательно смотрит на меня, будто ищет подвоха в каждом моем движении.

— Бабушка упала на улице. Ее толкнули. Нога срослась неправильно. Она не может ходить. Нужно заново делать операцию. А мама одна не справляется. С работы ее уже не отпускают, грозят увольнением. А с бабулей сидеть надо. Хотя бы первое время после операции. Сиделок она не подпускает на пушечный выстрел.

— Что за перелом? Привези мне снимки, — велит он, реагируя на ходу. — Кто оперировал? И почему сразу не обратились ко мне? Галина? — выжидательно смотрит на бывшую жену.

— Я ничего не знала, Вадечка, — поспешно заявляет она, важно складывает губки бантиком и отмахивается пухлой ладошкой, словно изгоняя нечистую силу.

— Странно, — морщится Косогоров. — Тебе, наверное, проще и дешевле прилететь из Шотландии, чем снять трубку и позвонить Галине Андреевне. Мы бы помогли, Оля, — с кривой усмешкой замечает он и, откинув в сторону салфетку, встает из-за стола. Нависает над моим стулом, всем своим присутствием давая почувствовать его превосходство, а заодно заставляя ощутить себя букашкой и полным ничтожеством.

— Мне нужно сделать пару звонков. Это займет минут сорок. У тебя будет время доесть и собраться. В девять тридцать встречаемся в холле, — заявляет он и, даже не поинтересовавшись моим мнением, лениво направляется к выходу.

— А если я приду позже? — спрашиваю я с вызовом вслед, запоздало понимая полнейшую бесполезность дурацкой бравады.

— Поедешь в халате, — отрезает на ходу свекор. — Я никого не жду. Заруби это себе на носу.

— Мне нужно жить на Оборонной, — бросаю ему в спину совершенно нейтральную фразу. Но сейчас она звучит как вызов. Акт неповиновения, твою мать.

Вадим Петрович медленно разворачивается и лениво подходит ко мне.

— Запомни, девочка, — говорит он вкрадчиво, наклонившись и чуть сминая мое плечо крепкими пальцами. — Ты вообще-то можешь поселиться где угодно. Хоть в Нигерии. Меня твоя жизнь не касается. Но мой внук останется здесь. И тебе решать — согласиться со здравым смыслом и дать ребенку все самое лучшее или отчалить куда подальше. Ты, надеюсь, отдаешь себе отчет в происходящем. Понимаешь своей дырявой башкой, кто я и кто ты? Отсудить у тебя ребенка, дорогая, вопрос денег. Да и то небольших. Но это обернется для малыша психологической травмой. Поэтому я предлагаю тебе приемлемый вариант. Ты с сыном живешь в моем доме. А мы с Галиной принимаем участие в воспитании Роберта. Никто не собирается разлучать вас. Но после гибели Кирилла он — единственное, что у нас осталось. И я настроен решительно. Но окончательный выбор за тобой, — еле слышно шипит он прямо мне в ухо.

Я кошусь на Роберта, жующего пирожок и запивающего его чаем. Мой сын ест и одновременно наблюдает за кошкой, лежащей на подоконнике. И, кажется, ничего не слышит. А меня пробирает дрожь. От этого зловещего шепота и руки, несильно сдавливающей мое плечо, становится не по себе. Хочется сжаться в комок и стать невидимой. А от запаха чистого тела и какого-то геля с цитрусовой отдушкой где-то внизу живота возникает тягучее желание, но я немедленно прогоняю его, заставляя себя прислушаться к каждому слову свекра.

— Не желаю сейчас останавливаться на тех причинах, по которым ты увезла ребенка от нас и не давала видеться. Бог тебе судья, Ольга, — болезненно поморщившись, изрекает Косогоров. — Мне не интересно, какого хрена тебя носило в Эдинбург. Одно знаю точно, захочешь рыпнуться, мало не покажется, дорогая. Я и так долго терпел. Поняла? — сурово рыкает свекор в надежде сломить меня. Но я прямо смотрю в недобрые глаза цвета стали и цежу сквозь зубы:

— С трудом.

— И на том спасибо, — светски кивает он и показывает на часы на запястье. Ролекс в платине. Кажется, коллекционный выпуск. — Ровно в половине десятого, — стучит по хрустальному циферблату.

— Хорошо, — киваю я и, как только хозяин дома выходит из столовой, отодвигаю тарелку с недоеденной кашей.

— Доешь, — вздыхает Галина. — Силы тебе понадобятся.

— Я ни с кем воевать не собираюсь, — говорю я, наливая себе чай.

— Ну и правильно, — снова вздыхает свекровь. — Ты Вадику все бабушкины заключения и снимки отдай. Он позвонит кому надо. Прооперируют в лучшем виде.

— Там очередь, — бурчу я и, изловчившись, достаю из ладошки Роберта надкусанный пирожок, которым мой сын пытается приманить кошку.

— Матильда не ест такое, родненький, — воркует Галина, умильно глядя на малыша.

— А что она кушает? — спрашивает Роберт, высматривая еду, лежащую на тарелках и блюдах.

— У людей своя пища, у котов своя, — поясняю я, вставая из-за стола. — Мы сейчас с дедушкой съездим по делам и вернемся, — говорю я, смутно представляя, как можно у здорового ребенка просто так взять кровь из вены.

— Слишком Робинька бледный, Оля, — бормочет Галина. — Вадик никогда не ошибается. Если погнал в клинику, значит, что-то выплывет обязательно. Лучше предусмотреть заранее и пропить витамины, чем потом в больнице лежать.

Вот тут я готова согласиться. Если наш добрый дедушка проведет хоть мало-мальски важную диагностику, я возражать не стану. Только можно все обсудить заранее, а не гнать, понукая, словно скотину в загон.

Уже у себя в комнате я смотрю на свое отражение в зеркале. Вытаращенные от страха глаза никого не красят. Открытый рот и выбившиеся из хвоста волосы тем более. Мне хватает и получаса, чтобы из лахудры превратиться в красавицу. Надеваю на Роберта чистый костюмчик и выхожу с сыном в холл. И жду еще полчаса, пока Вадим Петрович Косогоров соизволит явиться. В ужасно дорогом костюме и с айфоном в руке, он быстро спускается с лестницы и, прихватив из кресла черный портфель от Луи Виттона, направляется к выходу.